По рассказу «Яма» - Ги де Мопассана.
Первая часть.
«…ПОБОИ И УВЕЧЬЯ, ПОВЛЕКШИЕ ЗА СОБОЮ СМЕРТЬ»
Таков был пункт из обвиненья,
На основании того,
Перед судом уже присяжных,
Предстал обойщик там Ренар.
«Господин Леопольд Ренар»
Рядом с ним главные там тоже,
Свидетели - Фламеш, вдова,
Жертвы. Луи Ладюро – столяр,
И Жан Дюрдан – лудильщик, с ним.
А с обвиняемым же рядом,
Его жена. Одетая,
Вся в чёрном. Маленького роста,
Похожа на мартышку та.
«Одетую дамой»
И вот, что Ренар сообщает,
О происшедшей драме той:
«Видит Бог, от того несчастья,
Я первый же и пострадал.
И умысла там никакого,
Не было с моей стороны,
За себя говорят тут факты,
Господин председатель. Вот.
Я, честный человек, поверьте,
Труженик честный также я,
Обойщик. И 16 лет уж,
Живу на улице одной.
Все любят, уважают, знают,
Это вам также подтвердят,
Соседи все. Привратник даже,
Шутить не станет, знаете.
Люблю работать, и конечно,
Откладывать денежки, я.
Честных людей люблю, и также,
Приличные все удовольствия.
Это меня и погубило.
Сам понимаю. Но моей,
Злой воли не было тут. Так что,
Сам себя уважаю я.
Так вот, уже лет пять, что точно,
С супругой мы, которая,
Тут рядом – мы всегда проводим,
В Пуасси – каждый выходной.
По воскресеньям отдыхаем,
И дышим свежим воздухом,
И там же рыбу удить любим,
Уж очень любим это мы.
Это моя Мели, чтобы ей,
Тут провалиться. То она,
Меня приохотила к тому,
Да и сама сходит с ума.
«От этого дела»
Язва такая, от рыбалки,
Беда и приключилась та,
Увидите, сейчас и сами,
Так, я продолжу свой рассказ.
«Господин председатель»
Я сильный человек. Но нрава,
Тихого. Злости во мне нет.
Но уж зато жена!.. Ой – ой – ой!
С виду не скажешь про неё.
Тощая, маленькая очень,
Зловредней даже и хорька,
Не стану отрицать –имеет,
Достоинства, чтоб торговать.
Но вот характер… У соседей,
Спросите. У привратницы.
Что за меня тут заступилась,
Та порасскажет вам о ней.
Меня ж жена каждый день пилит,
За мягкость… «Уж бы я там так,
Этого дела не оставлю!
Такому не спустила б я»
«Послушать её, так бы мне уж,
По меньшей мере, раза три,
В месяц, на кулачках там драться,
Господин председатель. Так».
Жена его ж тут перебила»
«Болтай, болтай…посмотрим тут,
Последним, кто с нас посмеётся…»
Муж простодушно возразил:
«Что ж такое, на тебя валить можно, ведь не ты в ответе…»
Вторая часть.
Вновь председателю он начал:
«Значит, я продолжаю. Мы,
В субботу каждую под вечер,
Отправляемся в Пуасси.
Чтоб на другой день уж с рассвета,
Половить рыбки. Говорят:
«Привычка же на самом деле,
Вторая же натура есть»
Уже летом будет три года,
Как это место отыскал,
Такое, я скажу местечко,
Посмотреть стоит на него.
Глубины, футов там на восемь,
Может, и на все десять там,
Яма с заходами под берег,
Для рыбы, как садок оно.
Для рыболовов, рай то, прямо,
И эту яму я считал,
Собственной, ведь открыл её, я,
Вроде, как Христфор Колумб.
Все кругом знали же про это,
Никто не спорил, говоря,
«Это место уже Ренара,
Никто бы не пошл туда.
И даже господин Плюмо тот,
Не в обиду ему сказать,
Ведь всем известно, что он любит,
Проедаться в чужих местах.
Я был спокоен за то место,
Являлся каждый раз туда.
Я, как хозяин. И в субботу,
В лодку с женой садились мы.
«В лодку «Далила». Это моя норвежская лодка. Вещичка
Лёгонькая и прочная»
Чтобы прикормку бросать рыбе.
Насчёт приманки ж – никому,
Со мной в округе не сравниться,
Хорошо знают все о том.
Пытались все узнать об этом,
Человек двести… Рюмкой аж,
Там угощали, Рыбой даже,
Жареной… Нет. То – мой секрет.
Только моя жена и знает,
Но та не скажет никому.
Правда, Мели?» Тут председатель,
Прервав его: «К делу!» - сказал.
«Не откланяйтесь в сторону»
«Сейчас, сейчас! Так вот, в субботу,
Отправились приманку дать.
«Погода должна быть хорошей!» -
Я своей Мели там сказал.
«Похоже на то» - та сказала,
Особенно – то много с ней,
Мы ни о чём не говорили…
Вернулись пообедать мы.
Доволен был я, захотелось,
Выпить. Вот и причина в том,
«Послушай – ка, - сказал я Мели, -
Недурно бы мне выпить всё ж.
Бутылочку головогрея,
Слабого белого вина,
А так его, за то прозвали,
Коль выпить больше – не заснёшь.
«Настоящий головогрей! Понимаете, господин председатель!»
Третья часть.
«Как хочешь. Только захвораешь,
И завтра не поднимешься» -
Жена сказала. Права была,
Но я бутылку выпил ту.
С этого же и пошло всё там…
Так вот, лёг –но заснуть не мог,
До двух утра меня там мучил,
Из сока тот головогрей.
«Виноградного сока»
А потом – трах! Да заснул крепко.
Что не услышал бы трубы,
Архангельской, на суде Страшном,
В шесть часов будит вдруг жена.
Вскочил с кровати, в штаны ноги,
Куртку одел, вспрыснул водой,
Морду… И прыгнули в Далилу,
Да поздно! Яма ж – ЗАНЯТА!?
Ни разу того не случалось…
Господин председатель… Так.
Ни разу за три года! Это,
Ошеломило то меня.
Как будто меня и при мне же,
Ну просто обокрали… «Что за чёрт!»
Жена пилить же начинает:
«Вот тебе твой головогрей!
Эх, ты, пьянчуга! Что - доволен,
Скот этакий?» – она мне там.
А я не спорил, потому что,
Всё это было правильно.
Всё - таки высадился возле,
Я того места. Чтобы хоть,
Попользоваться всё ж остатком,
Чтобы и я что захватил.
Может, мошенник, ничего там,
И не поймает – прочь уйдёт?
А сидел там плюгавый малый,
В парусине, со шляпой там.
И с ним тоже была жена там,
Толстуха. Позади него,
Уселась, что – то вышивая…
Тут нас увидели ж они.
Что мы устроились тут рядом,
Толстуха ж зашипела тут:
«Что это, нет на реке места,
Другого, что ли?» Тут – моя ж:
Та, разозлившись, отвечает:
«Порядочные люди все,
Прежде чем занять чьё – то место,
Спросят же про обычаи»
«Справляются, какие здесь обычаи»
Решил не поднимать я шума,
Говорю: «Мели, помолчи,
Оставь, оставь их, видно будет…»
Лодку ж под ивы завели.
Высадились, и вместе с Мели,
Стали мы рядышком удить,
Возле тех двоих, в нашем месте,
Здесь же подробно расскажу.
«Господин председатель…»
Не прошло и пяти минут там,
Как у соседа поплавок,
Начал нырять раз, другой, третий…
И он… вытащил голавля.
Да здоровенного, такого,
С мою ляжку, ну может быть,
Чуть – чуть поменьше, ну там может,
Почти такого, точно там!
Сердце ёкнуло моё даже,
И пот выступил на висках.
А Мели зудит видя это:
«Что, пьяница, видел? Вот так!»
В то самое время, проплыл там,
Любитель ловить пескарей,
Господин Брю на своей лодке,
Из Пуасси. И мне кричит:
«Что ж так, заняли ваше место,
Господин Ренар?» - я ж в ответ:
Да, господин Брю, есть такие,
Люди неделикатные.
Которые там не желают,
Считаться с обычаями»
Плюгавый же там в парусине,
Будто не слышал, сделал вид.
Четвёртая часть.
То же самое и толстуха,
Жена его, сделала вид,
Прям, настоящая корова!
Тут председатель вновь прервал:
«Будьте повежливей! - сказал он, -
Вы оскорбляете вдову,
Фламеш. Которая тут также,
Присутствует в зале суда».
Ренар извинился: «Простите,
Простите, очень мне обидно.
Так вот. четверть часа не прошло,
Как, голавля, тот вновь поймал…
А за ним вытащил другого,
Минут через пять – третьего…
Я прямо готов был заплакать,
А тут супруга вновь шипит:
Кипит прямо, и беспрестанно,
Меня шпыняет: «Что же ты,
Разиня, видишь, как воруют,
Рыбу твою? А ты сидишь…
Видишь? Тебе ведь и лягушки,
Не поймать. Ничего уже…
У меня просто чешутся уж,
Руки, как думаю о том»
«Полудня подождём, - решил я,
Про себя., - завтракать пойдёт,
Негодяй, - и тогда уже я,
Местечко своё захвачу»
«Надо вам сказать, господин председатель,
что я сам то каждое воскресение завтракаю
тут же на месте. Мы привозим еду с собой на Далиле»
Не тут – то было! Уже в полдень,
Этот мошенник там достал,
Курицу… Пока ел её он,
На удочку вновь взял голавль.
С Мели тоже перекусили,
Но так, малость. Не до того.
Потом уж для пищеваренья,
Я за газету взялся там.
Люблю всегда по воскресеньям,
Посидеть в тени над рекой,
И почитать там Жиля Бласа,
Ведь Коломбины этот день.
«Которая пишет статьи в этой газете. У меня
привычка дразнить жену, будто я знаком с ней,
Конечно, я её не знаю, и в глаза – то не видывал,
Но это не важно; уж больно хорошо она пишет и,
Кроме того, для женщины выражается очень смело.
Мне она по душе; таких, как она, немного»
Подразнивать жену я начал,
Но рассердилась сразу ж та.
Да так уже, что держись только,
Я в осторожность замолчал.
В то время ж, к берегу другому,
Свидетели наши уже,
Приплыли. Они оба в зале,
Господа Ладюро, Дюрдан.
Мы не знакомы. Но мы знаем,
Друг друга только там в лицо.
Удить плюгавый снова начал,
И так у него там клюёт….
Что я прямо весь дрожу только…
Толстуха же, его жена,
Тут и скажи: «Действительно же,
Это место, отличное!
Приезжать сюда всегда будем,
Дезире» - мужу говорит.
Озноб прошёл по спине моей.
Супружница ж моя зудит:
«Ты не мужчина, не мужчина.
В жилах твоих цыплячья кровь…»
Сказал ей: «Знаешь, уйду лучше,
Чтоб глупостей не натворить»
Уже до белого каленья,
Жена доводит там меня:
«Ты не мужчина» Удираешь,
Сам готов место уступить!
Ну и беги, Базен» Я ж чую,
За живое меня взяло.
А всё – таки ещё ж не поддаюсь я,
А тут плюгавый взял леща…
Ох! Я не видывал и сроду,
Такого! Сроду!» Тут жена,
Уже там вслух заговорила,
И давай всё выкладывать.
Пятая часть.
Всё, что на душе её было…
С этого, как увидите,
И заварилась вся та каша,
Аж распалилась Мели там:
«Вот, уж, что называется тут,
Рыба краденая, – шипит, -
Сюда же мы ту приманили,
А уж ни кто – то тут другой.
Хотя бы деньги за приманку,
Вернули нам!» - уж та кричит.
Заговорила и толстуха,
Уже, плюгавого жена:
«Это уж не о нас ли, вы тут,
Сударыня?» – начала та.
«А я о тех ворах, что могут,
Красть рыбу, также норовят,
На чужой счёт тут поживиться» -
Прервала Мели тут её.
«Так мы, по - вашему украли,
Рыбу у вас?» - толстуха, в крик.
И пошли у них объясненья,
Потом посыпались слова,
Покрепче. Ведь их у мерзавок,
Чёрт побери - большой запас!
Они там лаялись так громко,
Что с того берега уже,
Наши свидетели кричали,
В шутку уж в нашу сторону:
«Эй, вы, по - тише! Иль всю рыбу,
У мужей распугаете!»
А мы с плюгавым там сидели ж,
Молча, как старых два там пня.
«Сидим, как сидели, уставившись в воду, словно
И не слышали ничего»
Но слышим же мы всё отлично,
Чёрт их побери! «Лгунья вы!» -
«А вы девка!». «А вы то шлюха!».
«А вы, скверная харя!» - визг.
И пошло, и пошло! Матрос там,
И тот бы лучше не сумел…
Вдруг шум я позади услышал,
И обернувшись, увидал:
Толстуха ринулась на Мели,
И лупит её зонтиком…
Хлоп, хлоп! Два раза получила,
Мели, от той толстухи там.
Но моя, бешенная, Мели,
Коль взбеленится, тоже та,
В драку кидается. Толстухе,
Вцепилась сразу ж в волосы.
И шлёп, шлёп, тут посыпались той,
Затрещины, как с дерева,
Сливы… Я бы и оставил их,
Путь там дерутся. Что с них взять.
Женщины сами по себе тут,
Мужчины ж сами по себе,
Нечего лезть не в своё дело…
Но тут плюгавый вдруг вскочил.
Как бес. И уже собирался,
Броситься на мою жену…
«Э, нет, - думаю, - лишь не это,
Приятель». Тоже ж - на него.
Как следует его я встретил,
Голубчика там. Кулаком.
Бай! Бац! Раз в нос, другой в живот там…
Он руки вверх, и ногу вверх.
И плашмя бухнулся спиною,
В реку. В ту яму, самую.
Его бы вытащил, конечно, -
Господин председатель, - я.
Будь у меня время. Помог бы.
Но тут уже как на беду,
Толстуха брала верх над Мели,
Став обрабатывать её.
Да так, что лучше и не надо.
Конечно, не следовало,
Спешить к жене тогда на помощь,
Когда хлебал водицу тот.
Но мне и в голову в то время,
Не приходило, что тот там,
Утонет. Я ещё ж подумал:
«Ничего, освежится пусть!»
Я бросился к женщинам этим,
И начал там их разнимать.
Меня ж отделали при этом,
Они за все старания.
Руками, и зубами также,
Ногтями! Чёрт бы их побрал,
Экие дряни! Минут десять,
Я тот репейник расцеплял.
Я оборачиваюсь. Что – же?
Как в озере - тиха вода…
А с берега кричат надрывно,
Чтоб я вытаскивал его:
«Вытаскивайте его! Вытаскивайте же его!..»
Легко сказать, я ж не умею,
Ни плавать, также ни нырять…
Наконец сторож прибегает,
Со шлюза, с господами к нам.
С баграми они, но в то время,
Прошло на всё четверть часа.
Нашли его на дне той ямы,
В восемь футов та глубиной.
«Как я уже говорил; там он и оказался, плюгавый – то,
в парусиновой паре»
Вот как по совести и было,
Дело. Честное слово же,
Я не виновен». Так закончил,
Рассказ, подсудимый Ренар.
Свидетели, высказались, те,
В том же смысле, как и Ренар.
Был обвиняемый - ОПРАВДАН.
Таков истории конец.