Свет отказывается работать на нас. Голубые деревья скоро станут цветом мертвеца. Genius Cosri , слепая Мара повторяла одни и те же слова.
После десяти минут повтора добавляла internationalismus patri.
Никто не понимал её. Многие забыли родной язык, а это наречие считалось исчезнувшим в глубокой дыре осознанности. Ее серые, грязные кудри, смоченные водой талого родника уже было невозможно расчесать.
Бала, огромный воин с полосатой кожей вздыхал, большое сердце переливало шумно кровь… Мара старая, у Мары нет прошлого и нет будущего.
- Что ты хочешь сказать, тонкая Иль с обритой головой и тяжелыми чертами лица считала Мару своей, своё терять жаль.
Бала:
- Верх тянет Мару к себе, земля держит её дух. Мару любят духи, мы здесь ради неё.
Иль:
- Глупый Мавр, она мое наследство, разве вещь ведёт хозяина?
Бала:
- Мара древний реликт, она не помнит кому принадлежит, её память крепкая на ритуалы Коэну и Геваре, а разум мал даже понимать что ты Хозяин. Мара – принадлежит Коэну.
Иль:
- Нет ничего более глупого чем вера. Верь в меня и я оставлю вас жить.
Бала:
- Жить, значит идти, мы устали идти. Мара отдыха заслужила.
Она нам воды даёт. Если бы не её волосы, жажда усмирила нашу гордыню раньше.
Иль:
- Чёрная Мара, омой лицо и мы сделаем привал.
Мара остановилась на выжженной, красной земле, встала на колени и произнесла шепотом :
- Во им Бога единого, царя славы, пророков его, ради последнего Хазарского рода, её волосы рассыпались змеиными хвостами, пробивая талой воде дорогу, там где они касались породы появилось лунки и потекли реки.
Мара:
- Пей, великая Ханти, пей, мой сон стоит твоего гнева, его тихая мольба проведет нас до города Шанган. Мы найдем других, другие найдут нас.
Genius Cosri (гениальные хазары)
internationalismus patri. (Интернационализм отец)
Иль:
- Мавр, заткни свою ведьму, иначе я утоплю её в этих речах.
Наш путь длится месяцы, я не потерплю больше её проповедей.
Мара:
- Пустое гнев, все пустое, единство в движении, нет имён, нет силы, есть единое. Пей Ханти, забудь благодарить, благодарность не твое. Тебе надо идти. Ты обязана нести груз ответственности за свою вещь. Мара хитро посмотрела на девушку. Господин тебя держит у руки, как ястреба на длинной веревке. Его когти стальные, зрение острое. Ханти без него душно, шрамы просят руки. Просыпается большая жара.
Преодолеем город Духов и выйдем на тропу Шангана.
Иль с усмешкой:
- Светлая Мара, где он? Мы застряли в этой пустыне. Впереди барханы и смерть.
Мара:
- Смерть? Это свобода. Страшиться свободы смешно.
Иль ударила Мару кнутом. Женщина подняла на неё слепые глаза.
Мара:
- Впереди! Указала пальцем в даль.
Мираж приближался. Иль всматривалась в воздух уже различия купола, крыши зданий, голодных собак охотящихся за ветром и кровью живых.
Мара:
- Он ждет нас. Город Духов. Пройти его можно вызвав стражей Гевары.
Я помогу. Уже совсем близко ворота.
Мара встала на колени, взглядом показала Мавру подойти.
Мара:
- Дай копье, добрый человек.
Она очертила перед воротами круг, внутри пентакль, написала какие-то знаки посредине, и провела рукой над каждым лучом, в этих местах встали тени, огромные, в серых капюшонах, без лиц и имени. Они пустотой взирали на Мару. Со стороны было это не увидеть, но каждый, кто присутствовал рядом ощущал их силу и мощь.
Мара, улыбнувшись морщинками глаз:
- Госпожа, Бала, встаньте внутрь круга. Когда скажу возьмите горсть песка и умойте лицо.
Иль:
- Я…
Мара прервала е;, все не вечно, малые песчинки уже поглотила вода, тонкая аура покроет ваш облик и вытеснил часть света наружу. Тьма поклонился ей, мы сможем спокойно пройти по улицам. Ничего не берите там, ни с кем не заговаривайте. Молчание – наш путь!
Ритуал был окончен. Мара стерла из памяти песка этот момент, дотронулась до белого камня, их впустили внутрь.
Туман стелился по земле, окутывал щиколотки, обретал плотность. Иль не обладала выдержкой, она ловила мысль позже, чем слова срывались в пустоту с её языка.
Иль:
- Паутина Гевары, цепкая тварь. Иль пыталась оторвать ступню от земли, но туман держал крепко, е; голос возымел действие, со всех переулков, тёмных уголков, сырых подвалов приближались люди. Белые, холодные, без пола и цвета. Они вдыхали остатки душ, а поставляли им их серые псы. Мара не двигалась.
Иль:
- Останови их! Я приказываю.
Иль достала хлыст, икры Мары скрутило и она упала навзничь.
Иль:
- Помоги мне! Мара!
Серые псы Гевары вцепились в пальцы Иль, белое облако монаха пролезло внутрь через вечно орущий рот. Минуты две и Великая Ханти превратилась в клубок рваного тряпья перемешенного с мясом. Её кровь поглощала сантиметра до лица Мары. Все это время Бала, стоя на одном колене, склонив голову, не двигался. Он что-то читал губами, но беззвучно.
Вот первая капля задела волосы Мары, они стали чёрными как ночь, яркими, как краски неба в грозу равноденствия, лужица расползалась и поглощала плоть, заглатывая Мару целиком. Когда Мавр поднял свой взгляд, на земле лежала лицом вниз молодая, крепкая, сильная женщина-воин. Е; волосы были заплетены в длинные, чёрные косы, тело её покрывала шкура гепарда, ступни были расписаны хной, а в руке она держала сосуд с каплей света.
Мара поднялась.
Мара:
- Бала, подай мне посох!
Мавр огляделся по сторонам.
Мара:
- В тумане, справа. Бала на ощупь нашел его. Длинная палка выточенная из дерева с острой пикой на конце. Вдоль гравировка — Generatio primus veniet ad veritatem per dolorem.
Мавр подал его женщине не поднимая глаз.
Generatio primus veniet ad veritatem per dolorem – (поколение первых, кто пришёл к истине через боль)
Мара:
- Ты боишься, Бала? Не бойся, тени ушли в свой мир. Они забрали принадлежащее им.
Бала поднял глаза. Загорелая кожа Мары светилась, её глаза не имели зрачков. На Мавра смотрела Нюкта. ( нюкта- ночь).
Бала:
- У нас долгий путь,
Мара:
- Путь? Куда?
Мавр:
- В Шанган.
Мара:
- Мы уже здесь!
Вот он город встреч и расставания, переправа душ, идем Бала в храм. Вон на той горе, дальше Северных ворот. Нас ждут.
Мара пошла первой, она разгоняла посохом туман, он наматывался на пику словно нить на веретено и исчезал, впитываясь в надпись.
Путь через город был легким. Только на одном повороте белая тень вцепилась в сапог Мавра. Он хотел стряхнуть е;, но Мара остановила его рукой.
Мара:
- Что ты хочешь?
Тень скользнула к лицу Мары и зашипела.
Мара, начертив триквестр в воздухе:
- Завтра в далеком Босфоре, на новолуние сойдешь к Камале, она понесет одного, но родился двое. Ты станешь тем, о чем просишь, Иль.
Тень растворилась.
Мара продолжила – но вряд ли тебе это понравится.