Сад озябший в мареве и каплях,
Стынут руки, влага на оконцах.
Бесполезны лестницы и грабли,
Вдохновенью нет тепла и солнца.
Не на угли дуем, а на пальцы –
Теплоту воспламеним, целуя.
Среди хлябей некуда деваться,
В дальнюю забьемся, торцевую
Комнатку, где зябко и придётся
Потесниться, верно – сна не будет.
Сплетена паучьим веретенцем
Эта быль: дорога, дом и прудик.
Повиси в окне туманным видом,
Быль! Повремени, ещё немного.
Не до сна Вирсавии с Давидом:
Даль и чудо теплого порога,
Крова, хлеба, сумерек и простынь.
Затвердим урок – рисунок ткани.
Здесь укачивают сад и остров,
Зябких рук касаются руками
И целуют до самозабвенья,
Ни о чем не плачут и не помнят,
И не видят, кроме озаренья
Алой печки, осени и комнат.
Погоди, псалом, тебе не время,
Промолчи, забудь, пятидесятый.
Будет покаянное горенье,
Посыпанье пеплом рук и взгляда.
А пока безвольно, обреченно
Поддадимся осени, искусу,
Мы смиренны, сердце горячо нам,
Искушенье счастливо и грустно.
Мы окроплены его иссопом,
Мы чисты, и чище не созиждут –
Мы теперь светлы и невесомы,
Мы еще таинственнее ближе.