Послушай, прохожий, не знаешь ли ты
Лекарств от осенней московской хандры?
От той, что бывает печальней тоски,
От этой нелёгкой холодной поры?
Где спрятались листья, уснули жуки?
И как этот сон проведут червяки?
И если природа так хочет дождей
И мокрого снега и голых полей,
Заброшенной клумбы под чьим-то окном,
Листвы, увядающей пышным ковром,
То может быть, это совсем не хандра,
А просто печальная жизни пора?
Согреться не всем разрешает она –
Таких пробуждает и лечит весна.
Не думай, прохожий, свой шарф теребя,
Что это всего лишь немая хандра.
Наверное, роскошь, а может быть, лень –
Сидеть у окна в этот пасмурный день.
Но что же поделать, когда на душе
Все звуки и ноты затихли уже?
И где же взять силы? От жёлтых листов?
Бежать суетливо средь мокрых зонтов
И вновь торопиться, куда-то спеша?
А в спешке смешались печаль и Москва.
Прохожий исчез за туманом дорог,
Рецепта найти от хандры он не смог,
Всё также бежали ручьи из дождей,
И где-то витал талый крик журавлей.
За осенью вслед торопилась толпа,
Кружила над лужами стаей листва,
И снова спешила куда-то Москва,
Спешила куда-то с Москвою и я.