* * *
Жалеешь вот так о прожитом,
а лето придет, и ахнешь:
как много осталось, боже мой,
июль еще целый! Август!
Как долго стихают вечером
и звуки его, и речи…
И каждый кузнечик вечен в нем,
и ты в нем как будто вечен.
А все же какая ирония –
идешь, разомлевший, к дому,
а рядом - бюро похоронное,
приветом всему живому.
Скрывается среди лиственниц,
игрушечный облик прячет…
Венок в черных лентах выставлен
у двери, и, легкомысленный,
сияет себе одуванчик.
И детство катится вдаль, а я
гляжу, не могу оторваться:
Интернациональная.
Дом – вот не вру - тринадцать.