В тени огней перебродивших городов,
В густой толпе и опустевшем сквере,
Что в эту ночь ветрами был расстрелян,
Среди забытых вечным временем часов,
В разреженной душе живёт она,
Забыта, неуместна и скромна.
И бродит год и два, и очень много лет,
Сомнений нет, что мимолетно время,
Но шёпоту её так редко внемлют.
Не разобрать под гулом жизни флажолет,
Сквозь толстый страх закрытого окна,
Сквозь мрак и серь хоть речь её проста.
Кричит, что в ней секрет незыблемой любви;
Что в доброте нет слабости смиренья;
Что беды все от скупости мышленья.
Ей некуда стучать. Нет ни одной двери,
Когда душа сдана в окно ломбарда...
Как неприкаянная бродит правда.