(Фантазия на египетские темы)
Не в царском дворце фараон Эхнатон -
Идёт, спотыкаясь, по берегу он,
И бредит? Не бредит? Уже не понять.
Доверено Солнце ему охранять.
Он думал он глыба, он думал, что смог,
Что вместе они – он и огненный Бог,
Но в чёрное время, в бесчувственный Нил
Хранитель печати свои уронил.
Затмение Солнца – конец из концов.
Соблазн для немногих примерных отцов
Предать самый новый сверкающий мир,
Где только один на вершине Кумир.
Всё было предельно, всё выверил он:
Атон наверху, на Земле Эхнатон,
По воле Небес всемогуч, всевелик.
Но Ра отвернул вдруг свой огненный лик.
И псы налетели, почуяли власть,
Которая может с короной упасть.
Все кто преклонялся, молил и манил
Схватить его жаждут и выбросить в Нил.
Идёт Эхнатон, побелел и поник,
А грифы клекочат и шепчет тростник:
Смотри, твоя слава, что мнил на века,
Разбилась как жалкий горшок бедняка,
Рассыпалась в прах среди чёрных камней
И мгла над землёю и пепел на ней
Холодной позёмкой вещают в ночИ:
Что будет - не знаешь, а знаешь - молчи.
Поля ИалУ, АментЕс* или сон?
Молчит пустота и молчит Фараон.
Сжимает вески – что же он упустил,
Чем мог он разгневать Светило светил?
И храмы воздвиг, и продлил царский род,
И, верно, не слишком тиранил народ,
Разрушил чужих истуканов разврат,
По чести всех мерил, в чём он виноват?
И камень сомнений застыл на весах:
А вдруг его Бог не един в Небесах?
Ведь чёрная глыба неведомых сил
Кумира затмила, а он так просил
Хотя бы намёк, хоть единственный знак,
Но видно вокруг только пепел и мрак.
Застыл фараон, угасает земля,
Немеют под смятой пшеницей поля,
А в храме гиены в цепях золотых
Дерзают разрушить Святая Святых,
Хохочут в лицо – теперь главные мы,
И славят взахлёб вседержителя тьмы.
Заносят топор, и не дрогнет рука
Разрушить всё то, что стояло века,
Давало надежду на вечные сны,
И создало Царство из жалкой страны.
Нет силы идти, неужели конец?
Трясётся в священной гробнице отец,
Враги уже близко, стоят на пути
И нету дверей, куда можно войти.
Осталось прижаться к притихшей Земле,
И слушать, как дышат убийцы во мгле,
Подобно собаке, рабу без лица,
Лежать, ожидая меча и конца.
Полночный начальник безлюдных пустынь
Уже объявляет всеобщий аминь,
И те, кто снаружи, и кто взаперти
Себя не успеют под утро найти.
Бесчувственно небо, сказал Фараон.
Но был ли он там, или это не он?
И есть ли всему в этом мире судья?
Смотрите, рассвет! Золотая Ладья!
По чистому Нилу во славе Небес
Плывёт без весла, понукания без,
Вол двигает горы назад и вперёд,
И чертит простор соколиный полёт.
Там светятся спицы больших колесниц,
И звери и птицы бросаются ниц,
Людишки ползут из землянок на свет.
Есть Солнце на Небе, а Зла больше нет.
Кто видел такое движение вспять,
Уже не боится здесь всё потерять.
Теряют своё, своё – прах в пустоте,
И тот, кто молил истуканы не те,
И тот, кто был мёртвым, и тот, кто живой
Бегут к Эхнатону бесцельной толпой.
Опять улыбается царь Эхнатон –
Живой или мёртвый он сядет на трон,
Что б там, под Светилом, в надёжных мирах
Незримым движеньем развеивать прах.
На старую Землю, в преддверьи весны,
Смотреть, не мигая, с другой стороны.
*Загробный мир в древнеегипетской культуре.
Фото из интернета