Деревья говорят. Нет, томно сосут,
прорастая глубже. А ветви, а листья...
Дай им ветер гуттаперчевой простоты!
Лист сирени помню, наколотый на свой корешок
и спущенный в облака огромной непроходимой лужи.
И не было бы более подходящего случая,
не прогуляй мы тогда с ней тот и другой урок.
Памяти хватило на триста простуженных городов.
Дежавю не разыщет далёкую пристань
даже в ста граммах классического бордо.
Непокой. И листва шелестит в мозгу.
Сладко бьётся в руках корневища горячее вымя.
Сто вопросов – "откуда" и "почему" имя...
твоё имя, я тогда мелом вычертил у лужи на берегу?