Сократу иск вчинил Мелет, тот был юнец, повеса и болтун,
В том иске он Сократа обвинял, что он богов развенчивал природу
И тем к безбожью призывал, тем увлекая молодежь к попранию отеческих заветов.
И вот в раздумие Сократ у врат судейских приветствие от встречного услышал,
Тот был служитель Зевса именитый, большой знаток в божественных вопросах – Евтифрон,
Он удивлен, что столь большой мудрец оставил круг учеников, и здесь стоит в руках сжимая иск.
- В чем дело? Сократ ему любезно отвечает, в чем дело, в чем обвиняем он.
Тут Евтифрон сердечно изливает душу, поведав о своем нелегком иске, в котором лично он,
Отца родного обвиняет: в убийстве наемника, что временем назад быв пьян, раба в горячке убивает, здесь дело было так: отец связал наемника убийцу и бросил в ров, где тот скончался
-спустя чем прибыл экзегет.
И тут Сократ апологетом стал - отца от сына защищая, ведь сам он ныне жертва обвиненья и
Здесь всему виной невежество сужденья: о благочестии, с нечестием вопрос?
Но Евтифрон столь убежден в божественных законах уложенья, что и отца готов отдать на верный суд, при этом оправдать спешит ответчика Сократа высмеивая с тем Мелета подлость.
Однако здесь его Сократ спешит остановить и подтвердить на месте, что и боги полны раздора и противоречий, примером ставя Зевса оскопившего отца Урана, который пожирал своих детей безщадно.
Примером он наводит к рассужденью, о том, что у богов несчетны расхожденья: одни благочестивым чтут убийство, другие принимают за нечестье – и в этом обвинение отца не может быть успешным делом, а наводить сомнение на оного виновность.
Должна нам представляться здесь одна идея о благочестии как токовом и не зависимым от предпочтения богов – благочестиво здесь одно, другое лишь богоугодно.
Не может же ведомое вести само себя, нельзя же любоваться красотою не имея глаз –
Отсюда то благочестивым может быть, к чему любовь направить могут боги единогласно, иначе бы благочестивое любили бы за то, что многими оно любимо.
Что есть благочестивое ответь мне Евтифрон, к которому всем свойственно стремиться, что нечестиво, мне скажи?
На сей вопрос ответил он с уклоном, мол ходим мы по кругу ища опору, Сократ ему спешит заметить, что сам он причина положений шатких, Дедал ведущий в лабиринта глубь.
Ну хорошо, тогда скажи мне: все ли, что благочестием зовется - справедливо?
Да, возможно, - Евтифрон вторит.
Но разве всё благочестивое – быть может справедливым? Скажу тебе ссылаясь на поэта: где страх, там неизбежен стыд перед богами, - а мне же видится иначе это: где стыд, там страх – ведь разве совестливого мужа не страшит молва дурная и дел порочных исполнение не повергает в стыд, однако ж чаще страх у нас встречается - чем стыд, отсюда взять могу о следующем я вывод – где справедливо там благочестие найдешь ты и наоборот – и в этом соль: благочестивое часть справедливого всегда. Здесь Евтифрон кивнул главою в знак согласия.
Тогда какою частью будет благочестье от справедливого и по какому праву Мелет истец в нечестии нас обвиняет и справедливо ль это, поскольку ясно стало нам теперь, что считать богоугодным, а что благочестивым в корне.
Евтифрон ответственно на это заявляет: богоугодным и благочестивым является та часть в справедливом, которая к служению богам имеет отношенье строго, к заботе же о людях остальная часть обращена.
Сократ на это отвечает пылко: прекрасно молвил ты, но мне не достает здесь малости для разуменья, о каком служенье и заботе речь ведешь ты неуклонно, не явствует ли здесь, что о богах забота - равна заботе в делах житейских, прикладного толка, к примеру: как наездник лишь способен о лошади заботиться исправно иль как охотник связан с уходом за собакой, да впрочем как и за скотом у пастуха. Забота не несет вреда, а пользу лишь. Так значит Евтифрон и благочестие приносит пользу тут богам и с этой пользой ты делаешь богов сих лучше?
На сих словах, чуть гневно Евтифрон ответил: - Конечно нет! Клянусь я Зевсом, не о такой заботе я имел ввиду Сократ! Благочестивым я считаю то служение богам, каким бывает служение рабов своим владыкам, господам.
Сократ минутой замечает: ты говоришь о некоем искусстве служить богам?
Несомненно! – утверждает тот.
Тогда искусство услужения врачам приносит пользу в виде исцеленья, искусство услужения корабельным мастерам введет к созданью корабля, так скажи же добрейший, к какому созиданию ведет искусство услужения богам? Как можем быть полезны мы им?
Евтифрон Сократу: уж боги чудеса творят для нас.
Из множество чудесных дел, коих вершат они, какое главное?
Здесь Евтифрон смутился сильно и принял позу, парировав лишь тем, как важно нам молитвы возносить и жертвоприношенья совершать, что именно сии дела богам приятны, они от бед людей оберегаю, гнев отводя суровый – благочестиво то не больше и не меньше.
Сократа не унимаясь очередной вопрос вплетает в диалог: уж не умение ли жертвы приносить и возносить молитвы неустанно - есть благочестия основа? Но жертвы наши всего лишь дар богам, мы одаряем их, в мольбах же что-то просим взамен нам, из этого могу я заключить, что благочестие наука о том, как одарить богов и как просить богов, по твоему благочестье Евтифрон – есть торговля. Но в чем же прибыль? Какая выгода богам? Другое дело смертные - им боги помощь простирают когда изволят. Из этого могу я заключить, что благочестие приятное, а не полезное и столь угодное богам.
Евтифрон спешит себя поправить: благочестивое спешу считать богам угодным.
Сократ тут ненароком замечает, что рассуждения свелись к тому началу, где богоугодное благочестивым звать нельзя, однако вопреки тем рассужденьям, наш Евтифрорн богоугодным называет благочестье. Так знать нет точного ответа у тебя и правильным теперь считать какое умозаключенье, как понять, когда мы были правы?
Вот и подумай Евтифрон коль не имеешь сам ты представленья ясного о том : благочестиво что, а что нечестием зовется, на что спешишь обречь ты старика отца, вина которого возможно заблужденье сына и сам он совершает преступленье идя на ложный шаг. Ну а теперь-то я уверен, ты ясно понимаешь благочестиво что, а что есть нечестиво? Скажи любезнейший мне, не таясь.
- В другой же раз поговорим об этом, - ответил Евтифрон Сократу, - сейчас же тороплюсь я, проа идти мне.
Ну что же ты,- Сократ шутливо возмущаясь, - великой лишаешь ты меня надежды узнать о благочестивом и нечестивом представленье и избежать Мелетова мне иска, невежество мое кто просветит, о Евтифрон богов достопочтенный друг, прощай!