Тучный молчаливый какаду
тосковал в Михайловском саду.
Без любимой доньи Леоноры
чувствовал себя он, как в аду,
ковылял и думал на ходу:
"Смысл исчез, теперь я пропаду.
Жизнь пуста без той, следов которой
я уже вовеки не найду".
Вспоминал он летнюю жару,
крики обезьяньи поутру,
тропики, которые когда-то
воспевал поэт Курухуру.
"Где они, пампасы и Перу,
апельсины, джем и кенгуру?
Леонора, ангел мой хохлатый,
скоро я замёрзну и умру".
Слякотны тропинки и грязны,
дворники ленивы и пьяны.
В наши времена порывы духа
глупы, неуместны и смешны.
Сад притих в преддверии зимы,
боги в тёплый хлев увезены,
какаду, похожий на старуху,
щиплет гроздья горькой бузины.