Каждый календарь был когда-то молод,
Подмигивал хитро известными датами.
А потом он умирает и источает холод,
Если не зачёркнут дослуживающими солдатами.
Новый календарь слегка натирает сердце,
Кому-то радостным ожиданием,
кому-то невнятным страхом.
Он напоминает выступление песнопевца
Забывшего, что петь
и отвлекающего внимание удалым размахом.
Нет, конечно, и январь на месте,
И февраль с апрелем намочат ноги.
В мае сажают картошку,
А в июне будет юбилей у чьего-то тестя
И должны ощениться твои бульдоги.
В общем, и без астрологов с длинными бородами,
Легко меняющих трансцендентность
на бумажные деньги,
Каждый имеет опыт манипуляций с годами,
Даже с високосными, если они висят на стенке.
Мне никогда не была эта картина милой.
Хочется рассудить, а как судить не знаю.
Что там месяцы –
дни недели меряться друг с другом силой,
Но понедельник тяжеловес, а суббота – стайер.
Среда и четверг прячутся как шпионы,
Играют то ли в длинные шахматы,
то ли в домино на задворках.
Вторники почему-то светлей,
и встают в колонны,
Пятницы готовятся к тройному прыжку
в отсыревших норках.
Иногда это кажется даже напрасным.
Измерение времени – дело вкуса…
Воскресенье… отмечено почему-то кроваво- красным,
Хотя в пятницу распяли когда-то Иисуса.
Я боюсь этих столбиков.
Пересечений
неизменностей, заданностей, или напротив,
Я боюсь их поломки… так малые дети
С восхищеньем и страхом летят в самолёте.
Но, возможно, это
Неплохая игра при любой мине.
Если спросят - что дальше, отвечу - не вижу.
Не так уж и плохо подпрыгивать или топтаться на середине,
Настолько же дальше, насколько и ближе.