I
Воспоминаний тягостный дурман:
В водовороте всех причин и следствий
Оскомину, набившая хурма,
Не воспроизводимый запах детства.
Всплывает всё: тепло руки отца
И мамина - нежнейшая на свете...
И череда вопросов без конца,
И ничего, за чтобы был в ответе.
Всё тянется к лазурным небесам,
К сияющему вечному светилу,
К обветрившимся маминым губам,
Стремится сын, беспечно всё и мило.
По маминым и папиным глазам
Читает всё и гладят по головке,
«Коровке божьей» с обувной коробки,
Свободу он предоставляет сам!
И боли нет, и даже понаслышке,
О смерти неизвестно ничего,
Вихрастому, упрямому мальчишке,
А, мир - есть он (иль создан для него).
II
В груди саднит и ноги вязнут в иле,
Пронизан острой болью каждый шаг,
А сколько раз колокола звонили!
Но я был глух, как ныне сир и наг.
Всё что могло, теперь, уже минуло,
Прощенья не успел я попросить:
Душа моя застыла и заснула,
А Ариадна потеряла нить!
Достойным сыном, мужем и отцом
Я не был, вот с Творцом и разминулись,
Что я, представ, скажу Ему сутулясь?
И помолчу о чём перед Лицом?
Воспоминаний тягостный дурман:
В водовороте всех причин и следствий
Оскомину, набившая хурма,
Не воспроизводимый запах детства.