Что-то движется в небе почти наугад.
Птица к дереву льнёт, и фронт атмосферный.
Звук летит мотыльково, но мир языкат –
пращур слово отведал в люльке пещерной.
Или брызнуло млеко, пригубил бог
чей-то слог, не успевший вылиться в реку.
Или «грека» приехал, поскольку мог
небо втиснуть в щепоть и вцепиться крепко.
Что-то движется. В чёрную книгу горл
звук слетает от дрожи космических нервов,
и ярится внезапно, рождая шторм,
и становится безразмерным.
Мир чадит городами, из дымных вод
вьётся временем жизнь в головах и чревах.
На отдельный роток среди тысяч зевот
не накинет платок Пресвятая Дева.
Что-то движется влёт – пулей в белые сны,
слово бьётся о стену в надежде выжить.
В абстинентной горячке на пике весны
кто-то – ржавчину мира напишет рыжей.
На железные нервы и глиняный лоб
мёд прольётся последний, скрывая душу,
чтоб к обедне из сердца потёк сироп,
но движения не нарушил.