Сергей Васильевич Максимов(7.09.1831-1901) отрывок из книги «Год на Севере». Книга написана по результатам Северной экспедиции в феврале 1856 –феврале 1857годов. Признанием труда писателю-путешественнику, было присуждение за книгу «Год на Севере» малой золотой медали Русского Географического общества.
...Естественно, не меньшим ужасом поражена была Кола при нападении на этот город английского винтового корвета «Миранды» с двумя бомбическими двухпудового калибра пушками и четырнадцатью орудиями тридцатишестифунтового калибра...
... неприятель с 2 ; часов утра 11-го до 7 часов утра 12-гоавгуста 1854г. громил город бомбами, гранатами, калеными ядрами и пулями с зажигательным составом. Город не был взят и пытавшийся выйти на берег десант, при одном только виде спешивших к нему навстречу наших солдат, удалился от берега и возвратился на фрегат. «Ожесточенный неприятель, в яростной злобе своей, должен был ограничиться только тем, что сжег большую часть города, а именно: две церкви, колокольню, часовню, 92 обывательских дома, деревянный острог и казенные магазины: хлебный, соляной и винный.
...Храм не был согреваем печами и сохранил необыкновенную прочность, изумлявшую всех в течение ста семидесяти лет. И теперь родины-то нашей Колы-то жаль, надо говорить правду. Очень жаль! Пуще того жаль собора нашего: такой он был приглядный, хороший, таким благолепием сиял, особенно вон с горы Саловараки — все отдай да мало. Очень его жаль!
— Ну, да ладно, стану я сказывать теперь тебе про мастера, что строил собор-от наш: мастер этот был не из наших. Построил он много церквей по Поморью, затем и нашу. Церкви он строил почесть что задаром; говорил: меня-де только без денег домой не пущайте, а я-де Богу работаю, мзды большой не приемлю. Позвали к нам в Колу. Согласился, пришел и к нам, и у нас работал, и у нас соорудил церковь: вывел ее, значит, до глав ...
Осталось три дня, церковь готова и крест у церкви к стене прислонен стоит: бери, значит, поднимай его да и ставь.
— Не пора ли-де? — Опрашивают.
— Нет, — говорит, — сказал в воскресенье так и будет.
Глядят: сидит мастер на горе против собора, плачет, утром сидит, в полдень, а сам все на собор-от на свой смотрит, и все плачет.
Народ собрался весь, и стар и мал; лопари, слышь, наехали из самых дальних погостов. Все его ждут. Приходит хмурый такой, нерадостный и хоть бы те, слышь, капля слезинки. Ждут, что будет. Молебен отпели, староста с шапкой мастера обошел народ: накидали денег много в его, мастерову значит, пользу, по обычаям. Полез он с крестом на веревке, уладил его, повозился там, Стал у подножия-то — кланяется. Народ ухнул, закричал ему: «Бог тебе в помощь, Божья, мол, над тобой милость святая!»...
Пойдем, — говорит, — вместе на реку на Тулому вашу. Там, говорит, я с вами толковать буду.
Народ испугался на первых-то на порах, да видят лицо его кроткое такое, светлое: поверили, пошли — смотрят. Подошел он к крутому берегу, вытащил из-за пояса из-за своего топор: размахнулся, бросил его в воду и выкрикнул:
— Не было такого мастера на свете, нет и не будет!..
И с той поры, сказывают старики, сколько ни было ему зазывов, поклонов низких, просьб почестных, никуда не пошел, топора не брал в руки. Лет с десяток жил после того и пил, мертвую пил. Тем и помер.
Английские же газеты описали «героическое взятие» Колы моряками Миранды.
«Небольшая эскадра, состоящая из двадцатишестипушечной «Эвридики» (Eurydice), пятнадцатипушечной «Миранды» (Miranda) и четырнадцатипушечного «Проворного» (Brisk) в июле 1854 года была послана на Белое море для уничтожения российского судоходства и береговых укреплений Русской Лапландии. 23 июля городNovitska(Соловецкий монастырь) был атакован и сожжен «Мирандой» и «Проворным». 23 августа «Миранда» бросила якорь неподалеку от Колы, столицы Русской Лапландии»…
Капитан — Эдмунд Мюбрэй Лайонс (Edmund Moubray Lyons) убит спустя год, 23 июня 1855 г. в день своего 36-летия, на борту этого же судна, осколком русского снаряда, при осаде Севастополя в своём первом настоящем сражении.
Там где древняя Кола.
Там где древняя Кола
На слиянии рек,
Где залива раздолье
Путь Гольфстрима пролёг…
Где приливы – отливы
Гладят гребень волны,
Чаек - птиц суетливых
Крики всюду слышны.
В крепких лодьях поморы,
Чтобы в шторм не пропасть,
По МурмАнскому морю,
С Богом шли и крестясь.
А в карбасах и шняках
Рыбу шли промышлять.
Где варяг плавал всякий,
Мог разбой замышлять.
Возвращались с приливом,
Полон радости взор.
Парус с ветром игривым
Заведёт разговор.
Всех встречал гулким звоном
Воскресенский собор,
Чистым, радостным тоном
Наполняя простор
И построен был ловко -
Долото да топор.
Мастерство и сноровку
Уважает помор.
Мастер, лик просветлённый,
Как на праздник одет,
Поклонился иконам
И мирянам в ответ.
И пойдёт восхищённо,
Встанет на косогор,
А собор завершённый
Покорит любой взор!
С Соловараки – сопки
Поглядит со слезой…
И присядет у тропки,
Ведь он строил с душой.
И спустившись к Туломе
Бросит в речку топор...
Может, вспомнит о доме!
Глянет в гавань средь гор.
Мастер родом с Поморья,
Делом был знаменит.
Только время в укор нам
Имя не сохранит.
Всей артелью у Храма
Шапки снимут с голов,
Поплывут в небо прямо
Все кресты с куполов.
Световая палитра
Ослепит весь окрест.
В тихой, светлой молитве…
Везде Господи есть!
Двух чуть меньше столетий
Отстоит чудо – храм,
Но придёт лихолетье
И к родным берегам.
Подойдёт ночью тёмной
Тать - фрегат англичан.
И обстрел вероломный
Разрешит капитан.
И бездумно вандалы
Подожгут красоту.
Девятнадцати главый!
Тридцать семь… - в высоту!
Он сгорит вместе с Колой,
Озарив небосклон.
Будет каркать лишь ворог
Стаей чёрных ворон…
Знал, конечно же, Боже
Это всё наперёд
И в Карелии схожий
Чудо-храм оживёт!
Встанет в КИжах, на тридцать,
Позже первого - лет.
Жизни новой страница
Воплотится на свет.
Многим схоже как в Коле.
Мастер. Берег. Топор…
Да на три главы больше…
И стоит с давних пор.
И в названии светлом -
Преображенский собор,
Станет мирным ответом,
На бездумный разор.
С «просвещённой Европы»
Нам «культуру неся»…
Чаще злым лезли скопом,
Убегая кряхтя…
Без меча приходите,
С добротой без прикрас,
Как художник, целитель,
Как строитель подчас….
Всё от Бога, как радость,
Тёплый свет для души…
По-иному всё в тягость,
Человек совершил.
Терь, ты наша родима!
Край суров для жилья!
Кола, Богом хранима,
Больше камень – земля.
Есть и солнца раздолье,
И полярная ночь.
С верой в тундре привольной
Сможем всё превозмочь.
04.-06.2009.