первые девять писем -
http://stihi.ru/2021/10/15/1065
http://stihi.ru/2021/10/16/1431
Письмо десятое. Ошибка.
Горит свеча, и тает лёд.
В антимирах – наоборот.
В иных мирах – иной закон.
И песни тон, и свадьбы звон
свои на каждой из земель.
А здесь – четвёртый день метель,
за всеми окнами – одна,
и мне замедленность дана,
чтоб, отдалясь, опознавать:
на все похожая кровать;
стандартной мебели комплект;
стандартно – пошлых фраз позор;
и даже на седом стекле
презауряднейший узор;
всеобщий коврик на стене…
И тупо думается мне:
а если я ошиблась вдруг
и вовсе никакой не гость?
А если я среди подруг
Вполне стандартна, словно ГОСТ?
А если, в самом деле, так,
что в каждом яблоке – червяк?
что скука спрятана в любви?
что кредо жизни – се ля ви?
И неужели грязь в росе,
а я - такая же, как все ?
Письмо одиннадцатое. Утерянное.
………………………………………………………..
Письмо двенадцатое. Одиночество.
Чёрное слово, Отчаянья Отчество:
О-динокая. О-диночество.
О-динаковы явь и сон.
Не-ужели из жизни – вон?
Выжить – выживу. Буду ль жить?
Бить хрусталь, распашонки шить?..
Холод ладаном в душу врос.
Плакать надо бы – нету слёз…
И за что же мне испытание?
Может, тоже от них - задание?
Как в земных условиях корчится
Недораспятое одиночество?
Письмо тринадцатое. Принятие подданства.
Или это – судьба инородца,
что в чужой стороне смешон?
Но ему всегда остаётся
то, откуда явился он.
То – оттуда, где он исконный,
Где родно ему, и легко,
и живётся совсем без оскомины…
Жаль, что это так далеко,
и, конечно, невозвратимо.
Раз послали – давай, копошись
полный срок. Не проскочишь мимо.
И отставки не попросить.
И не надо. Теперь я знаю –
вот уже четыре часа –
я и здесь, на земле, родная…
Как сегодня Земля чиста!
Первоснежный, уютный вечер.
Предпоследний трамвайный звон.
Что-то нежное помнят плечи.
Смотрят лики с добрых икон.
И задор малыша-мороза
Веселит, горяча и пьяня.
Не могу изъясняться прозой!
За стихи извини меня.
Это тоже от той планеты,
где живут, не зная про зло,
замечательные поэты,
очарованные Землёй.
Задувает следы пороша,
обещая за всё простить…
Я сейчас напишу хороший,
удивительно добрый стих.
Письмо четырнадцатое. Закон Земли.
А я-то думала – зачем?
А я-то размышляла – как?
А на Земле – теплынь ночей
и полусонная река…
Я думала – зачем они,
отпущенные нам часы?
А на Земле – такие дни! –
И каждый, как подросток-сын:
то озорной, то весь в себе,
то в деловитом колесе,
то вдруг ласкается к тебе,
как будто маленький совсем…
А на Земле простой закон:
сперва – рассвет, потом – закат,
и воду пьёт багряный конь,
и расступается река,
и подплывает тихий чёлн,
и так приветливы уста…
Всё просто: надобно плечом
для головы склонённой стать!
Письмо пятнадцатое. Откровение.
Мне помнятся полынные поляны,
и жёлтый свет над голубой рекой,
когда во мне метался постоянно
один вопрос: а кто же Ты такой?
Но как-то я, поднявшись очень рано,
увидела тебя на берегу,
а ты тащил огромного сазана,
сгибая тело в сильную дугу.
И взял его. И, от удачи пьяный,
ощупал плотный, выпуклый живот,
и сам себе сказал: Какой икряный! –
и выпустил, добавив: пусть живёт!
Сазан ушёл. Стрекоз прозрачный шелест
Проворковал про хрупкость бытия…
Тогда мне стало ясно: Ты пришелец.
И, может быть, оттуда же, что я.
Письмо шестнадцатое. Перехваченный сигнал.
Я вдруг перехватила передачу,
я не на тот настроилась канал…
Планета. Небо. Солнце. Зелена
трава. Красна калина. Заяц скачет.
А, может, не калина и не заяц,
и не трава – но назовём их так.
И вдруг – на горизонт ложится мрак,
колышется, густеет, приближаясь,
как чёрный марсианский дым Уэллса,
как тёмной, плотной пыли пелена…
И накатила тяжесть, как вина,
и навалилась неподвижность рельса,
когда бежать, скрываться – бесполезно…
Дошёл жующий хруст, и лязг, и стук…
Из мрака выполз первый саранчук –
на гусеницах! – и кругом – железный …
Другой…Неисчислимыми рядами
Они ползли, насколько видел глаз,
их гнал безоговорочный приказ.
Мелькая крючковатыми крестами,
они сжирали всё…Трава, деревья, зайцы
хрустели на железных челюстях.
Бежала женщина. За нею гнался страх
подмятой быть и в пасти оказаться.
Ползли лавиной тысячи могил
всего живого…Вспышка. Связь прервалась.
Ты помнишь, я тогда к тебе прижалась?
Я знаю, Ты бы их остановил.
Письмо семнадцатое. Разрешение.
О, голос мой, что столько лет молчал!
О, ты, молчание – моя кираса!
Быть может, можно врать по мелочам,
там – умолчать, а где-то – приукрасить,
присочинить. Но в главном – никогда!
пусть исповедь моя к тебе прольётся,
как откровенья чистая вода
из самого глубокого колодца!
Да, это больно – быть самой казнимой
собой за малодушья малокровье…
И, всё-таки, я благодарна им,
которые в меня вложили совесть.
Вот скинут панцирь. Я стою мишенью
прожекторам, и стрелам, и словам…
Но за сегодняшнее разрешенье –
далёкие! – я благодарна вам!
Вот суд идёт. И я, к нему готовясь,
сейчас захолодею, замолчу…
Судья, будь добр! Я всё сказала.
Совесть
похлопала меня легонько по плечу.
P.S.
Девочка на шаре,
Шаре ослепительном.
В зареве пожара -
Крестница Юпитера.
Из огня да в полымя -
Рыжая наездница.
«Шаровая молния» -
Шепчутся и крестятся.
Это из креста и облака
Электрического - я
К вам сошла на землю в облике
Огненного бытия.
И, внезапным откровением
Бесшабашной пустоты
Потекла рекой сомнения
В обречённость маеты,-
Огнедышащая, кровная...
Уязвима красота.
Я безродная, бездомная,
Я - упавшая с Креста
Капелька, во тьме горящая,-
Призрачная, без теней...
Там - сверкает настоящая,
Громыхает сын за ней,
Воды льются счастьем матери
Из небес - в купель земли...
Стелется дорожка скатертью
Мне - уродцу из семьи...
Появилась рыжим отсверком,
Удивив и осветив -
И исчезла белым прочерком,
Не создав и не взрастив
Из огня и света — дерево.
Из девчонки - плоть и стать...
А во что пришельцы веруют?-
В маму с папой.
В благодать.