Эти впалые щёки морщинистых древних скал,
Этот ягель сухой, что ползёт сединой к вискам,
Этот ветер осенний, срывающий плащ с души…
Я - Ольховая ведьма, я родом из той глуши.
Били молнии в сосны и в камни, сжигая мох,
Злился бог на озёрные скалы - увидел бог:
Там стоял мой бревенчатый домик на всех ветрах,
Шли дожди, и летал над дорожкой ольховый прах.
Но не много ли ведьме одной и воды, и огня?
Ветер выл и скулил и напрасно искал меня.
Не садилась в кижанку с тех пор, не брала весла,
Колдовать перестала и дом от грозы спасла.
А теперь я надёжный и верный тугой росток.
Там, где небо светлее, - мой Север и мой Восток.
Хоть и стен уже нет, и фундамент найдёшь с трудом,
Я ольховым орешком опять прорастаю в дом.
А теперь я - огромная птица с крылом седым -
Отражаюсь в озёрном стекле и ныряю в дым.
Я - лисица, скользящая в медной траве к воде:
Цепь следов на холодном песке, хрупкий лёд и тень.
А рыбацкий мальчишка, сбежавший тайком сюда,
Рвёт октябрьский вереск и шепчет: "Вот это да…"
Тот мальчишка, и вереск, и шепот - моё колдовство.
И стихия, и время - ничто против силы его.