Из застывших глаз
в небосвод изливается пустота.
В нем
солнце поднимается, словно
жрец по ступеням храма,
словно пламя в зрачке химеры,
словно огненный столп из глубокой,
глубокой тьмы.
Это дыхание
рыбы на берегу,
это песня,
что доносится с края света,
это грохот
колесницы безумия
отдается в веках.
Губы твои,
как напившийся крови песок.
Теперь ты познал
поцелуй земли,
и она будет пить,
пока не иссякнут ключи
твоих ран.
Это ужас
с голосом ребенка.
Это тьма
с человеческим сердцем.
Среди деревьев,
что возносят руки
к святому отцу,
к оку, полному пламени,
мудрые ветра
поют гимн красоте
– падающей и падшей –
твоей красоте.