"Русская литература строится на страдании, страдает или персонаж, или автор, или читатель, а если страдают все трое - это шедевр русской литературы."
Л.Н. Толстой "Анна Каренина"
"То ли с горя, толь от скуки стал мне белый свет не мил, распростился я с Кентакки, где родных похоронил. Я чужак на этом свете, я не знаю где мой дом, но живу надеждой встретить всех кто мил на свете том."
Американский фолк.
Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.
1. Отъезд.
Декабрьский день неумолимо шел к закату. Мороз бодрил, и снег поскрипывал под ногами. Пассажиров у вагона было, на удивление, не много. Мелькнула надежда, что привычной толчеи и сумятицы при посадке удастся избежать и все закончиться быстро. Мерзнуть не хотелось. В морозном воздухе висел туман. Вечернее солнце смутно угадывалось за его пеленой. Пушистый иней укутывал ветки деревьев и все поверхности, до которых мог дотянуться взгляд. Запах угля витал над перроном. Движения людей были медлительны. Никто не суетился. Спешить не хотелось, да и некуда. Уезжающие терпеливо переминались с ноги на ногу в ожидании проводника. Это согревало и успокаивало. Ждать, и вправду, пришлось недолго. Вскоре дверь распахнулась, и пассажиры один за другим исчезали внутри вагона. Провожающих не было. Надежды Владимира оправдались. Прощание с родиной шло тихо и безмятежно, и ровно так неторопливо и размеренно, как и должно проходить прощание с домом, когда покидаешь его навсегда или просто не знаешь, когда еще вернешься. Юность осталась позади. Последние ее мгновения незримо утекали как песок сквозь пальцы прямо сейчас. Теперь зрелость вступала в свои права. Осознание этого факта вдруг стало почти осязаемым и живым, буквально повисло в воздухе. Напоминало, отчасти, ощущения на выпускном вечере в школе, когда провожали детство. Горькое и сладкое чувство одновременно. Прекрасное время. Возможно, лучшее в жизни. Нельзя ни вернуть, ни удержать.Тем не менее, все шло правильно, именно так как нужно. Вид уходящего дня был прекрасен и завораживал. Тихо и буднично. Ни шампанского, ни салюта, ни гостей, ни праздничной суеты. “Так вот как это бывает. Надо же, никогда не думал, что почувствую это снова. Сильные эмоции. Волнительный момент,” – почему- то отъезд воскресил давно забытые воспоминания, - “ Вот он – конец большого этапа и дверь в новую реальность. Все по-другому, не так как в детстве, а чувства те же. Удивительно и неожиданно. Кто бы мог подумать!” Он не был готов к тому, что сейчас творилось в его душе. Свойство времени – уходить незаметно. Так уходят самые близкие люди, наиболее ясно понимаешь их значимость только тогда, когда их уже нельзя вернуть. Вдруг оказывается, что они и были самой важной частью твоего мира, и такую утрату ничем не восполнить. Осознание неотвратимости потерь и предощущение будущего всецело и без остатка захватили отважного пилигрима. Будущее. Какое оно будет? Не знает никто. Ответа нет, лишь тишина зимнего вечера и пустой перрон. Сердце забилось сильнее и не в такт. Внезапно бросило в жар. Испарина покрыла лоб. Воздуха стало не хватать. Возникла потребность ускорить процесс расставания. "Уходя-уходи. Коротко, но емко. Однако, добавить нечего. Пора.,"- Владимир поправил шапку на голове, оглянулся последний раз на покрытые пушистым инеем деревья, на клубящийся под солнцем туман, на нахохлившиеся под снежными шапками дома, глубоко вдохнул ноздрями колючий холодный воздух, протянул проводнику билет и, подняв с земли сумку, шагнул в проем двери, навстречу своей судьбе, какова бы она не была.
С некоторых пор жизнь стала напоминать поток сна. Он подхватил и нес Владимира, словно горная река. Неукротимая, властная, полная сил и не знающая жалости река. Холодная и бурная. Казалось, что движимый любопытством, он лишь слегка коснулся ее неосторожно, завороженный ее силой и красотой. И вот он в ее власти и спасения уже не было. Дальше игра пошла по чужим правилам, а он не знал и не понимал их. Впрочем знал, но не хотел принимать. Они были чужды ему, его душа их отвергала. "Выживает сильнейший,” - вот единственное и неоспоримое правило дикой стихии. Безумная чехарда событий и чувств. Неизведанная территория. Однако, ощущение нереальности происходящего не покидало нашего героя. Странное состояние, когда все эмоции обострились до предела, но совершенно не соответствовали восприятию. Разум и чувства разделились и, казалось, отказывались слушаться своего хозяина, словно бы причины и следствия поменялись местами, словно бы значения и смыслы утратили свою форму и содержание. С трудом удавалось держать себя в руках. Каждое его действие теперь совершалось невпопад и не вовремя. Контролировать свою жизнь получалось все хуже и хуже с каждым днем. Почему происходит то, что происходит? Должно ли оно происходить? Можно ли избежать событий и людей, которые вторгаются в нашу жизнь? Можно ли их изменить? Случайны ли встречи и разлуки? Для чего люди узнают друг друга? Кому и зачем это нужно? И так до бесконечности по кругу. Эта странная мания с некоторых пор преследовала его. У Владимира не было ответа ни на один из этих вопросов. Время размышлений прошло. Решения приняты. Настала пора действовать. Действия приносили хоть какое-то облегчение. И он действовал. Ровно столько, сколько необходимо, не больше и не меньше. На большее просто не было сил, а меньшее ни от чего не спасало. Когда он делал все правильно, баланс находил себя сам, словно данный свыше. Это простое обстоятельство давало смутную надежду его мятущейся душе. Вопросы требовали ответов, но ответов не было. Он ответит на них, но не сегодня. Сегодня он в пути и будет делать то, что должен, чего бы это ни стоило. А завтра? Завтра придет и, возможно, все изменится, или нет. Возможно, завтра он найдет ответы, или ответы найдут его. Был ли у него выбор на самом деле? Да, и нет. Он сам отверг его. Жизнь не терпит сослагательного наклонения. Однажды все прежнее закончилось и ничего не осталось. Мир сошел с ума окончательно и бесповоротно. В какой-то момент полутона потеряли право на существование, так же как и его желания и чувства. Как и когда это случилось? Сразу не определить. Впрочем, сейчас это стало уже не интересно для одинокого путешественника и на подобные мелочи ему не хотелось тратить свои силы, коих и так он ощущал недостаток. Многое в его жизни незаметно утратило свое значение. Смысл некоторых вещей истончался и ускользал, а других, наоборот, приобретал небывалый ранее масштаб. Все стремительно изменялось непредсказуемо и помимо его воли. Разум не поспевал за происходящим. Внутренний хаос нарастал как снежный ком. Все началось задолго до отъезда. Слишком много незапланированных событий пришло в его жизнь, а может быть просто слишком быстро. Кто знает? Владимир надеялся, что все его сегодняшние переживания завтра будут уже не важны и жизнь вновь измениться, а важным станет что-то другое, что-то такое, о чем сейчас очарованный странник не имеет ни малейшего понятия. Как-то так. Точнее не скажешь. В этот момент сам он, сколько ни старался, не мог определить для себя, в чем же на самом деле состоит его надежда? Пока он чувствовал ее в своем сердце, она вела его. Оставалось только верить в лучшее, верить как никогда раньше. Может быть все напрасно и все усилия тщетны? Может быть тоска и безысходность одержат над ним верх? Душевные силы были на исходе. Нервы звенели как натянутая струна. Сейчас он не мог позволить себе сомневаться. Он гнал сомнения как дурной сон. Разрешить им взять власть над собой означало бы сдачу на милость победителя и поражение, а проигрывать и сдаваться он никому не собирался. В его состоянии это было непозволительной роскошью. Ему есть что терять, у него есть обязательства. Он не откажется от них. Это не входило в его планы. Непременно, немедленно, прямо сейчас, он очень хотел верить, что это именно его планы. Думать так почему-то стало очень важным для нашего героя и он придерживался этого постулата изо всех сил. Он не игрушка злой судьбы. Его жизнь имеет значение. Он будет жить. Жить несмотря ни на что. Он простит всех. Он простит себя. Он все исправит. Все поправимо пока жив. Ну, или почти все. Сомнения…Возможно, наверное, может быть, вероятно... Нет, сейчас это не для него. Только не сегодня. Он не мог повернуть назад. Неизбежность и боль преследовали его, держали за горло холодной рукой, мешали сосредоточиться и спокойно обдумать свои чувства, подстегивали, как невидимый кнут, но они же и спасали его, не давая окончательно потерять контроль над собой, не позволяя впасть в безумие и ярость, помогали сохранить связь с реальностью. Ясность была для него только в том, что все, что должно было случиться, уже случилось, и этого не изменить. Остается только одно - достойно пережить. Пережить, если доведется. А в этом уверенности как раз и не было. Он словно бы шел по краю пропасти, балансируя над бездной. Ее завораживающая бесконечность воочию разверзлась рядом с его тропой, казалось, что дыхание смерти касалось его лица, незримый ужас холодил спину, голова кружилась, но отойти от края не было никакой возможности. Бездна манила его, обещая быстрое и легкое освобождение от всех страданий. Однако, Владимир ясно видел свой путь и твердо желал еще помучиться. Оставалось лишь пытаться не смотреть вниз и идти вперед, в надежде дойти до спасительного пристанища. Но было ли оно в самом деле? Никто не знал. Хотелось думать, что да. Ведения на этом обрывались и Владимир просыпался. Наяву же он отчаянно боролся за свою жизнь, и ничья другая судьба, кроме собственной, уже не интересовала его. Факты просты и очевидны. И это объективно. На них можно полагаться. Он всегда придерживался их и доверял им. С ними можно работать. Остальное второстепенно и несущественно. Даже если почему то начинало казаться, что это не так. Чем бы это не обернулось впоследствии, неотвратимо придет следующий день, а за ним еще один, а сегодня все правильно, все идет по плану и ничего нельзя изменить. Да и незачем. Время лечит. Видимо, настала пора убедиться в этом лично и на практике. Пусть все будет так, как решено. Главное идти вперед, главное не останавливаться и пройти свой путь не оборачиваясь, завершить начатое. Так будет правильно. Так будет честно. Так будет лучше для всех. Движение - жизнь. Аксиома не требовала доказательств. Она требовала исполнения. Осознание этой простой истины пронизало каждую клеточку его существа. Он воплощал ее в реальность. Сегодня и каждый день. Альтернативы не приемлемы. Он сам все выбрал, сам все решил, сам должен довести все до конца. Каким бы он не был. Теперь это его путь и его необходимо пройти. Замен не будет. Их просто нет. Все паззлы сложились. Все сошлось на нем. Отсутствие выбора приносило странное облегчение. Жизнь сильно упростилась. Чем проще, тем лучше. Чем лучше…тем правильней…Видимо и правда, все к лучшему. Все к лучшему, все правильно… Как это славно, как это хорошо… Пусть так и будет.
Владимир вошел в приоткрытую дверь купе. Солнце, вырвавшееся из пелены тумана, ослепило его и заставило прищуриться. В лучах солнца кружились пылинки. Одна нижняя полка была, очевидно, занята. Удивительно, но никого не наблюдалось. Купе было пустым. Очень удачно. Решив не терять время и воспользоваться моментом, он одним движением руки закинул сумку в раскрытую пасть рундука под своим сиденьем, прикрыл дверь, и начал располагаться. Когда переодевание одежды завершилось, застелил постель и присел. Неведомый сосед все еще где-то гулял. Нехитрые приготовления к поездке были закончены.Хорошее начало. Теперь можно и в путь отправляться. Одинокий пассажир положил паспорт и билет на сетчатую полку на стене и защелкнул ее. Пусть будет перед глазами, чтоб не искать. Скоро придет проводник. Страха не было. Беспокойство и сомнения оставили его.Туман за окном наконец- то рассеялся."Надо же как распогодилось", -подумал он, - "Кто бы мог подумать. Неожиданно и приятно." Солнце слепило глаза. Задернул занавески. Тепло, жарко натопленного купе, охватывало в незримые объятия. После пребывания на морозе возникло ощущение уюта и безопасности. Обстановка успокаивала и расслабляла. На текущий момент все, что зависело от него, он сделал. Дальше только путь, долгий путь в неизвестность. Почти на двое суток, это купе теперь его дом. Будет время поразмышлять и отдохнуть, выпить чая. Спина с мороза давала о себе знать. Захотелось прилечь. "Интересно", - подумал Владимир - " Я теперь всегда буду так жить отрезками? Решил-выполнил. Обдумал, вновь принял решение. Затем опять выполнил принятое. Дискретный алгоритм, кусочно - разрывная реальность.” Цельный и неделимый мир разбился на множество осколков. Жизнь странно изменилась. Раньше было не так. Она казалась вечной и огромной как океан. Всегда думал о будущем и прошлом, о чем-то большом и важном, текущих своих действий почти не замечал. Словно бы они не имели никакого значения. Все делалось как - то само собой, как будто на автопилоте. На все хватало времени и энергии. Он был центром мироздания и жизнь крутилась вокруг него. Теперь стало по-другому. Его положение изменилось. Он превратился в песчинку в огромном мире. Каждый шаг давался с трудом и забирал все силы, приходилось проживать буквально каждое движение, каждый вздох, оплачивая непомерную цену, как будто тяжкая болезнь внезапно поразила его. Океан стал бурным потоком, а он тонул в нем. Чтобы справиться с ним, пытался рвать его на куски, стараясь совладать с каждым куском отдельно. Однако, это плохо помогало. Он все больше увязал в нем, запутывался, терял ориентиры. Все было прежним, но он словно больше не принадлежал себе. Как будто играл роль в чужом спектакле, сценарий которого был ему неизвестен. Будущее перестало существовать, а прошлое нестерпимо жгло и причиняло боль. Иногда от боли было трудно дышать. Он старался не думать о ней. Неведомый режиссер как будто знал о его состоянии и выдавал для прочтения текст только на одну сцену. Ровно столько, сколько он мог осмыслить и выполнить за один раз. Владимир добросовестно осмысливал и выполнял, не задавая вопросов. Интуиция подсказывала, что ответов он все равно сейчас не найдет, но если сделает все правильно, то надежда есть, что спектакль продолжиться, а его не спишут со счетов. Надежда всегда есть, главное держать себя в руках и не делать новых ошибок. Больше он просто не вынесет. Лишь бы сердце не подкачало, но организм еще молодой и должен справиться. "Никогда бы не подумал, что душевная боль может быть такой физически непереносимой," - усталый путник прилег всего на секунду, и провалился во тьму. В крепкий сон без сновидений. Лучше не придумать. Спасительное бегство от реальности. Он и не мог на такое рассчитывать. Какая удача. Как это вовремя. Сопротивляться не хотелось. Забытье и безмятежность поглотили сознание. Страдания, терзавшие душу, на время оставили его, как будто никогда и не существовали. Окружающая действительность больше не имела над ним никакой власти. Ее просто не было. Возвращение соседа, приход проводника в купе и поезд, плавно набирающий ход, остались где-то далеко за гранью восприятия. Марш "Прощание славянки", громко грянувший, и разносившийся из репродукторов над вокзалом и его окрестностями, не внес в ситуацию никаких существенных изменений. Сейчас жизнь шла своим чередом и не требовала усилий и вмешательства утомленного пассажира. Он мог насладиться своей непричастностью к ней и безоговорочно довериться судьбе, просто плыть по течению. Все тревоги и переживания растворились в теплоте вагона и мерном стуке колес. Ничто вокруг больше не имело значения, и ничто, казалось, не могло нарушить его покой. Он был молодцом. Он сделал все правильно. Он заслужил этот сон, каждую его минуту. Родной город остался далеко позади, растворившись в сгущающихся сумерках. Время прервало свой ход и тишина окутала мир.
2. Люська-Зима.
Машина лежала в кювете, зарывшись носом в снег. Водитель смущенно и сосредоточенно хлопотал вокруг нее, пытаясь откопать капот и очистить ветровое стекло. Он был напуган и взволнован. Вина была его. Однако, никто его не винил, в чем он и получил скорейшие заверения от своих спутников. Дорога замерзла - чистый лед, а сверху тонкий слой снега. Коварная ловушка. Поворот и лед. Никто бы не справился. Слава Богу, скорость была не большая и никто не пострадал, даже машина. Счастливый исход. Страховка не пригодится. Так почти не бывает, почти никогда, но вот случилось. Повезло. Плавно соскользнули с трассы и приземлились на снежную подушку. Мягко как на облако, только снежные брызги разлетелись в стороны. Обычная наледь на дороге. Досадно, обидно, но ладно. Ничего не поделаешь. Все хорошо, что хорошо кончается. Банально, но факт. Двое стояли на обочине и смотрели вдаль. Они ждали попутку. Нужно было поймать кого – нибудь, чтобы вызвать помощь, или зацепиться на трос. Самим не выбраться ни за что. Весь день впереди, а все планы пошли прахом. Теперь никуда не успеют. Мобильной связи нет от слова “совсем”. Глухой угол вне зоны приема. Совещание не отменить. Будь что будет. Смотреть вдаль и ждать помощи самое конструктивное из всего. Неожиданное приключение. Все должно быть хорошо. Радость от миновавшей опасности приятно щекотала нервы. Все уже хорошо. За исключением работы. С работой все плохо. Каждый из троих попутчиков понимал это четко и объективно как никогда. День обещал быть солнечным и морозным. Участок дороги открытый. Видно далеко в обе стороны. Их обязательно заметят рано или поздно. Лучше, конечно, пораньше. Ну да как выйдет. Трасса , к сожалению, с не самым интенсивным движением. Немного в стороне от главной дороги. Зато путь короче. Едва рассвело. Ленивое декабрьское солнце нехотя показалось над горизонтом. Хочешь-не хочешь, а придется провести тут какое-то время, до сумерек еще целый день. Выбора не было. Ясное понимание ситуации вселяло надежду и достаточную уверенность на счастливое окончание происшествия в ближайшем будущем. Мороз не сильный, можно и потерпеть. Лишь легкая поземка стелилась над землею. Интуиция подсказывала Владимиру, что все должно завершиться раньше, чем серьезная опасность начнет по-настоящему угрожать нашим путешественникам. Он сохранял спокойствие и твердость духа, стоял и смотрел в ту сторону, откуда они только что приехали. Горизонт был чист. Она подошла сзади и сунула руки ему под мышки. “Можно я руки погрею?” “Неужели уже замерзла? Еще и пять минут не стоим,” – удивился наш герой, - “ А как же варежки? Они что уже не работают?” “Они в обычной ситуации работают, а у нас экстренная. В экстренной их недостаточно,”- смеясь ответила спутница, при этом ее руки ловко обхватили его туловище на уровне груди. “ Ох, и коварная же ты личность, Люська! Лиса ты, а не Люська! Ну да видно придется спасать тебя раз такое дело, “ – Владимир, смеясь, крепче прижал ее ладони к своему телу, - “Прям чувствую, как тебя потряхивает. Перепугалась неБОСи? Ну что, так луТЧейши будет? “ “ Сам ты перепугался “небоси”,” - с напускной обидой передразнила Люська, забавно сморщив нос. “Не знаю пока что. Надо подождать, посмотреть какой эффект будет,”- уже примирительным тоном добавила она, затем сделала шаг и сначала робко, а затем крепко и решительно прижалась к нему всем туловищем. Холодная одежда коснулась тел. Дрожь охватила обоих. “Ты зачем это делаешь, злыдня юридическая? Хочешь, чтоб сплетни поползли по заводу? Будет тебе завтра “эффект”. “В каждом кабинете начнут шептаться как мы с тобой в чистом поле обнимались. Сидела бы лучше в машине, там хоть ветра нет,”- смущенно сказал он, - “ если заболеешь, мне перед хозяином и твоим мужем не оправдаться. Скажут, что загубили девку ни за что.” “ Во-первых, я лучше знаю, что мне делать. Ты мне не начальник, и мне твоих указаний не требуется. Водителем лучше командуй, если что,”- дерзко и с вызовом возразила Люська. “ А во-вторых что?”- c нетерпением и любопытством перебил ее Владимир. “ А во-вторых, “- c праведным жаром продолжила собеседница, - “Сам сиди в своей машине. Ее уже продуло всю насквозь пока ты пробирался от нее через сугробы на обочину. Дверь пАтАмуштА за собой закрывать надо! Мало ли что снег мешает! Игорь двигатель заглушил и она мигом остыла. Ветер как раз больше понизу метет в кювете, между прочим. Если бы я в ней осталась, то уж точно вся бы продрогла. Видишь, дверь до сих пор до конца не закрывается из-за снега? Когда откопают, я подумаю, что мне дальше делать.” Помолчав пару секунд, уже примирительным тоном добавила, - “Я уж лучше тут наверху постою и погреюсь, так хоть с одного боку тепло будет, да и ветер меньше достает.” “А тебе то самому разве не лучше так стоять? Кто знает, сколько тут проторчим, или ты мужа моего испугался?”- после этих слов она сделала попытку немного отстраниться, потянуть назад, повернуть Владимира лицом к себе и заглянуть ему в глаза, что ей отчасти и удалось. При этом лицо ее смеялось, а глаза лукаво заблестели. “Вот еще! Чушь какую-то несешь снова. Все бы тебе баловаться. Темнишь ты что-то, по-моему,”- рассердился ее строгий сосед, - “Просто на самом деле не понятно как нам все это разрулить удастся и когда. Между прочим, мы по твоей милости в эту ситуацию вляпались. Только с тебя все как с гуся вода. Как обычно. Ведешь себя как олух какой-то.” “Что! Я виновата?! Какой еще олух? Ничего я не темню! На что это ты намекаешь?”- c притворным возмущением Люська сделала попытку освободить свои руки и отстраниться, но он не дал ей такой возможности, только крепче прижав ее запястья к своему торсу. “Да стой ты уже спокойно, раз уж прицепилась! Так, и вправду, теплее. А кроме того, что сделано, то сделано. Два раза за одно и то же не казнят. Поздновато спохватилась, милочка. Будем стоять до последнего, раз уж встряли во все это. Когда выберемся, тогда и будешь крайних искать. Мне это все равно,”- попытался урезонить ее товарищ по несчастью. “ Кроме того, все обошлось без жертв, вроде бы, если не считать трех мерзнущих человек. Так что можешь спать спокойно. Твоя совесть чиста. Чисто юридически,”- усмехнулся он. “Нет уж, договаривай раз начал. Мне твои намеки не интересны. И нечего меня запугивать. Я точно ни в чем не виновата. Это ты во всем виноват!”- в ее голосе чувствовалась нарочитая обида и угадывалась легкая обеспокоенность, - “Что ты имеешь в виду?” “Сама знаешь что. Нечего здесь объяснять,”- никакие разборки даже в шутку были сейчас не интересны для ее оппонента, но эта незамысловатая кокетливая игра снимала напряжение и помогала скоротать ожидание, поэтому он не стал прерывать ее, а продолжил разговор. “Если бы ты не скакала в машине под музыку как шишига на кочках и рожи мне с Игорем не корчила и не смешила нас, то может быть мы бы сюда и вовсе не заехали. У тЯ настроение сеДни бодрое чеГой-то с утра. И надо было тЕ выделываться всю дорогу? Сидела бы спокойно. Подремала бы лучше часок пока едем, и я бы заодно поспал чуть-чуть. Так что нечего теперь из себя невинность изображать и на зеркало пенять. Сама все знаешь!”- попытался урезонить Володя. “А еще знаешь что?” – спросил он. “Что?”- c нарастающей тревогой в голосе переспросила авантюристка. “Я тебе, конечно, не начальник, но по должности все-таки директор, хоть и по развитию, а ты всего лишь начальник юр. отдела без отдела, а кроме того, я тебя старше и мужчина, так что, хошь ни хошь, а придется тебе меня слушаться. По крайней мере, пока в заводоуправление не приедем. А там уж делай что тебе любо, хоть на ушах ходи,”- с облегчением выдохнул незадачливый руководитель, -”Надеюсь, я ясно выразился? Думаю, сможешь до дома дотерпеть? Вопрос, само-собой, риторический.” Ему с трудом дались эти нотации, и его подопечная явно почувствовала это. “Ах ты гад, Вовка!”- воскликнула Людка и перешла в наступление, - “Еще строить меня будешь после всего! Я можно сказать чуть жива осталась. Стою грею его! А он!” Она резко выдернула свои ладони из его плена – “ Я так и знала, что ты меня крайней сделаешь! Вы сами смеялись, а я тут ни при чем! Ты сам сел сзади, а я спереди спать не могу. Меня укачивает. Да и не удобно там спать. Я спасалась как могла.” “От чего спасалась? Балаболка ты юридическая! Устал я от тебя. Как-то много тебя сегодня на мою голову. Еще раз повторю-никто тебя не винит. Иди лучше в машину, а то я замерзну, и некому будет меня сменить,” – Володю почему-то забавляла эта странная тридцатилетняя женщина с ее причудливыми детскими ужимками и не в меру живым характером. Он не хотел пугать ее, а сердиться совершенно не мог. “Все. Разговор окончен. Выяснила, что хотела? Иди и успокойся. Все будет хорошо. Я попрошу Игоря, и он печку включит для тебя. Машину уже откопал, вроде бы и дверь закрыл наконец-то. Никому ты как организатор катастрофы не нужна, а уж как жертва тем более. Особенно если учесть, что и катастрофы то никакой по факту нет,” – постарался успокоить ее начальник. “Я не жертва - я пострадавшая. Как и вы,”- гнула свою линию настырная пройдоха. «Как скажешь. Ты нам нужна живая и здоровая, и лучше, если веселая,” – поспешил добавить он примирительно, - “Вот вернемся домой и скачи себе вИселинька, как раньшИ, но только дома для мужа. Сама знаешь – все хорошо, что хорошо кончается, а у нас конца то как раз и не видать. Иди, короче, в машину и сиди там, чтоб усе хорошо було. Усим так луТЧи будит. Дай мне померзнуть спокойно, чудовиСЧе. Я все таки делом тут занят. Вроде как. Понадобишься если, не дай Бог, то позову.” Людмила сунула свои руки в карманы, фыркнула, вновь забавно сморщив веснусчатый нос, и бросила вполоборота: ”Ну и стой тут как пенек в лесу. Только не надейся, что я еще раз сюда выйду!” – и довольная собой с важным видом зашагала к машине. “Куда ж ты денешься с подводной лодки! Пойдишь как миленькая, если очередь дойдет, шишига,”- рассмеявшись, крикнул ей вслед Владимир, а про себя добавил: ” Только почему же как в лесу? Скорее уж как у поли, чертовка рыжая. А ведь и вправду придется с Игорем стоять тут по очереди до последнего. Однако, пусть не расслабляется и сидит в тепле тихо, а то спасу от нее не будет никакого. Ногу себе подвернет, или еще чего, объясняйся потом с Петровичем. Оно мне вообще надо? Может хоть так попридержит свой характер чуть-чуть. Иначе покоя не увидим, и снова что-нибудь отчубучит на нашу голову. А на сегодня приключений, пожалуй, уже хватит. Воистину, правильно говорят, что понедельник тяжелый день. Ваааще не поспоришь. С утра не задался денек. Елы-палы. Кажется, что не в жисть, а вот поди ж ты!” Тут водитель, и вправду, завершил свои хлопоты, и подошел узнать как дела. Договорились, что Владимир подежурит первым и позовет, если что-то наметится на горизонте. Игорь вернулся в машину и включил двигатель на холостых оборотах и печку.
Прошло минут сорок, или около того, но точно не больше часа. Ориентировался исключительно по самоощущению-сколько организм стерпит. С водителем именно так и договорились перед началом дежурства, чтоб не обморозиться. На часы смотреть не хотелось - смысла не было. Сейчас они потеряли свое значение. Пока все не разрулится про них лучше совсем не вспоминать, чтобы меньше нервничать. Наконец, дозорный решил не рисковать и вернуться в машину. Заболеть или обморозиться по собственной неосторожности не входило в его планы. Это было бы нерационально, глупо и опасно в их ситуации. Протоптав тропинку, дошел до цели, склонился к лобовому стеклу и аккуратно постучал. Игорь поднял лицо над рулем, заморгал, качнул головой и смущенно улыбнувшись, стал выбираться на дорогу. Открыв заднюю дверь, заиндевевший директор с облегчением ввалился спиной на заднее сиденье. Отряхнул снег с ботинок, выставив ноги на улицу, а затем повернулся и аккуратно протиснулся внутрь салона, откинувшись на спинку сиденья. Внутри было довольно тепло и тихо играла музыка. ”Боже, как хорошо!”- он и не подозревал, что так продрог. Застывшие конечности и спина тут же дали о себе знать с особой настойчивостью. Сняв ботинки, он начал аккуратно, но интенсивно массировать пальцы на ступнях, пытаясь скорее согреть их. Это нехитрое упражнение действительно помогло и боль в конечностях быстро отступила. “Не рассчитал немного,”- подумал незадачливый дежурный, - “надо; было чуть раньше смениться. Хоть бы не заболеть. Совсем было б некстати.” Он откинул голову на подголовник и прикрыл глаза, пытаясь расслабиться. Ветер, казалось, все еще шумел в его ушах. Голова слегка кружилась. Слева от него расположилась Людмила. Ее глаза вновь сверкали озорным огнем, не предвещая ничего хорошего. “Очевидно, задумала какую-то каверзу,” – промелькнула шальная мысль. Он не ошибся. Ее кулак мягко, но уверенно толкнул его в бок, - “Ну что, так и будешь сидеть?” – со смехом спросила соседка. ”Не понял. Скажи, что опять не так? И не морочь мне голову,”- шевелиться и играть в ее игры Владимиру не хотелось. Хотелось покоя. Хотя бы не надолго. “Ты зачем сюда уселся? Не видишь, что я тут сижу?” – чертовка явно что-то не договаривала, - “Здесь мое место!” “Во-первых, я тебя не видел, когда садился, потому что окна затонированы, а я спиной вперед сел,” – начал Владимир. “А во-вторых?”- дерзко перебила его Люська. Она явно дразнила его. Видимо, их диалог на дороге не закончился. “А во-вторых,”- терпеливо и вкрадчиво продолжил собеседник, - “Строго говоря, это ты ко мне подсела, а не я к тебе.” “Как это?”- брови ее удивленно вздернулись вверх, -“Я тут, можно сказать, только-только прилечь собралась, а тут ты вперся как медведь,”- глаза ее смеялись. Игра продолжалась. Не размыкая век, Владимир спокойно ответил,- ”Кто хотел спать-уже уснул. А так все просто. Я тут сидел всю дорогу. С самого начала. Короче, вернувся туда, откудОВа “вылез”, а вот что ты тут забыла? Это вопрос. Брысь отсЕДОВа, чучундра.” “Фиг тебе! Ишь, чего захотел! Не дождешься!”- радостно воскликнула Люська,- “Ты сам отсюда ушел. А сейчас поздно! Простыло место. Мое оно “теперича”. Я на нем сижу! У нас на него планы. А ты сам иди кудЫ хОШь. Сам брысь!” Она упрямо дразнилась и не собиралась уступать. Ее оппонент многозначительно улыбнулся: “А я не могу брысь.” “ЧеГой-то?”- вновь передразнила его рыжая ведьма. Эта игра явно доставляла ей удовольствие. “ Я думал ты сама все знаешь. Правда не понимаешь?”- Владимир приоткрыл глаза и, склонив голову на бок, внимательно посмотрел на собеседницу пару секунд. Она уверенно закрутила головой из стороны в сторону, всем видом выражая свое непонимание. При этом глаза ее смотрели не моргая, озорно и настороженно таращились. В них читались недоверие и любопытство. Вид презабавный, напоминал, отчасти, нашкодившего котенка готового к прыжку. Соседу стало смешно, он решительно не мог сердится на нее. Невольно улыбнувшись, решил подыграть. Взял короткую паузу. Ситуация зависла, но лишь на мгновение. Однако этого было достаточно, его незатейливая ловушка уже захлопнулась. “ Ну как же,” – он ловко перехватил инициативу,” – “Из нас двоих рыжий только ты, ну и узурпатор по факту всех процессов тоже ты. Других Чубайсов вокруг нету. А у кого наглая рыжая морда, тому и “брысь”. Ничего уж тут не поделаешь. Все логично. Заслужила.” Не успел он закончить фразу, как град тумаков обрушился на его плечо. “ Ах ты, гад! Какой же ты все-таки гад, Вовка!” – лицо ее раскраснелось от приступа праведного гнева, кудряшки возмущенно затряслись, - “ Я так и знала! Щас я тебе покажу, кто тут рыжий-бесстыжий! Щас ты узнаешь, кто тут узурпатор!” Люскины кулачки чувствительно барабанили по нему. В основном страдало плечо и левый бок. Чем дальше, тем больше. Ситуация выходила из-под контроля. Необходимо было принимать какие-то меры. И директор по развитию, как ответственный и вменяемый человек, их принял. Изловчившись, он поймал обе ее руки своими, и крепко сжал запястья, сложив их вместе. Хищница сделала попытку освободиться, но не тут то было. Ничего не получилось. Затем, чтобы остановить поток эмоций и слов, он набрал в грудь побольше воздуха, и с силой стал дуть в ее лицо. Как ни странно, это простое действие помогло. Через пару минут накал страстей утих, отчаянные попытки освободиться прекратились, при этом его соседка еще больше покраснела. Однако, разговор стало возможно продолжать в мирном ключе. Напряжение на руках спало. “ Ну, все! Все! Отпускай, давай! Хватит уже,” – заискивающим тоном замурлыкала Люська. “ Точно все? А может еще чуть-чуть подержать? А то ты перегрелась, по-моему, Людмила Михайловна. Вон, морда, какая красная стала. Хоть прикуривай,” - пошутил Володя. Зря он это сказал. Тигриный рык раздался снова. На это раз удержать руки своей пленницы он уже не смог. Она отчаянно и самозабвенно молотила его куда попало, а тыльные стороны его ладоней покрылись царапинами. Пострадавший уже не сопротивлялся. Он еле сдерживал смех. Никто его никогда так не колотил. Тем более женщина. Тем более на работе. Ее напор и искренность обескураживали. Правду сказал – настоящая бандитская морда. Не каждый день такое встретишь. Вреда почти никакого, но забавно и согревает, больше похоже на массаж. Расчет оказался верен. Очень скоро ей самой все это надоело. Когда реакции со стороны жертвы не последовало, агрессорша быстро потеряла интерес к процессу. Еще несколько несуразных тычков и все. Теперь она сидела, ссутулившись, и тяжело дышала, красная и взъерошенная, с выступившей на лбу испариной, и потупившись, смотрела в пол. Очевидно, что сеанс бокса дался ей нелегко. Эмоции медленно, но верно покидали разгоряченный ум, и она спросила первое, что пришло ей в голову, - “ Что, жаловаться на меня будешь?” “ Нет. Мстить буду,” – Владимир внимательно наблюдал за ее реакцией, - “ В суд на тЯ подам. Вот зафиксирую побои и производственную травму и подам.” Ирония достигла цели, спина разбойницы напряглась, и она внимательно посмотрела на него исподлобья. Очевидно, что ее ответчик попал в точку. Начальнице юридического отдела такие аргументы были близки и понятны. Всего лишь на секунду, но она поверила. Нет, не поверила, но все же засомневалась. Для ее оппонента этого было достаточно. На большее он и не рассчитывал. “ Нет, ну, правда, никому не скажешь?” – уже заискивающим тоном пропищала атаманша, мгновенно вновь превратившись в милого котенка. “ А оно мне надо? Сама подумай,” – постарался успокоить ее хладнокровный, но коварный руководитель , - “ Но если сейчас же не дашь мне подремать хотя бы минут десять, то я точно на тебя докладную накатаю в службу безопасности за разбой на большой дороге.” “ Этот шутливый ответ окончательно разрядил обстановку. Перед тем, как начать наслаждаться с таким трудом завоеванным покоем он не смог отказать себе в искушении воспользоваться ситуацией и спросил: ” Скажи честно, почему у тебя прозвище такое странное?” “ Какое это?” – спутница сделала вид, что не понимает о чем ее спрашивают. “ Сама знаешь какое. Или у тебя их несколько?” – после этих слов Владимир прищурился и внимательно поглядел на Людмилу. Запираться было бессмысленно. Обстоятельства были не в ее пользу и требовали ответа. Она не могла сопротивляться: “ Ну да, правда есть одно. Просто я не думала, что ты знаешь.” “ Ага, так я тебе и поверил, лиса ты рыжая,” – он не мигая следил за ее реакцией, не оставляя никакой надежды выкрутиться, - “ Не знала она. Щаззз! Давай колись уже. РассказУй Усе начистоту.” Ну, Зима,” – выдохнула она с видом обреченной жертвы, - “ Только почему странное? Самое обычное, по-моему. Ничего особенного.” “ Я это и без тебя знаю. На вопрос ответь уже, не томи,” – следить за ее смущением и мимикой доставляло вопрошающему удовольствие. Все его недавние страдания с лихвой окупались. Наконец-то есть шанс узнать хоть что-то интересное. “ Просто у меня день рождения зимой и как раз на крещение, когда самые сильные морозы, и фамилия Зимина. Зимина-Зима. Все просто. Ничего сложного. Вот и все. Нет, скажи, почему странное -то?” – ответчица попыталась перехватить инициативу. “ Странное потому, что с тобой совсем не вяжется. Год уже сидим в одном кабинете, а я все смотрю на тебя и думаю ну с какого боку Зима вообще? Ты вон какая девушка горячая, огневушка - поскакушка, бандитка даже немного. Я бы скорее сказал, что весна там, или лето,” – продолжил Владимир с сомнением, - “ Не договариваешь ты, по-моему, что-то и темнишь. Придется написать на тебя заявление все-таки. Вон как руки мои расцарапанные горят и кровоточат.” После этих слов он преувеличенно громко заохал, поднес ладони к лицу и сделал вид, что облизывает свои царапки. Последний аргумент оказался самым убедительным. Сердце отчаянной хулиганки не выдержало, - “ Ну, ладно-ладно, все как есть скажу, только обещай, что больше никому не расскажешь!” “ Клянусь ранениями полученными на колчаковских фронтах!” – директор поднял правую руку на уровень груди, повернул ее ладонью наружу на манер индейца, и сделал максимально честное лицо какое смог изобразить в данной ситуации. Рыжая кошка вновь покраснела, сделала страшные глаза, и с предыханием зашептала, не отрываясь глядя на его ладонь: “ За полгода, примерно, до того как ты пришел к нам, у нас был корпоратив новогодний на заводской турбазе. Там были конкурсы всякие за призы. Так вот в самом конце, когда все уже нагрузились очень прилично, разыгрывали суперприз. Нужно было в проруби окунуться на время. Кто дольше продержится.” “ И что ты хочешь сказать?” – с недоверием спросил ее строгий следователь, - “ Что ты выиграла суперприз что ли?” “ Ну да. Именно так и было,” – честные юридические глаза не могли врать. “ И сколько ты там просидела в этой проруби, чудовисче?” – любопытство было сильнее его выдержки. Такие признания дорого стоили. “ Да, нисколько не сидела. Макнулась только разок и пулей выскочила,” – с жаром ответила Люська. “ А как же ты тогда выиграла то, брехло?” – рассмеялся Владимир, - “ Еще скажи, что купальник у тебя по случаю с собой был.” “Сам ты брехло,” - обиделась рассказчица, - “ Просто никто не рискнул больше, а я в простынку завернулась. Всего и делов-то! Легкая победа. Так что все прилично было и по-честному. Мороз сильный стоял и конкурентов не нашлось. А ты вообще бы так не смог, мямля. Признайся, что не смог бы!” “Признаю. Не смог бы,” – грустно согласился Влад, - “ Да и не выпить мне стока никогда.” “ Вот ты сам брехло и есть! Ты ж не пьешь!” – обрадовалась юристка, цепляясь за слова. “ Да, не пью. Поэтому и говорю, что не смог бы. Вот до проруби еще может быть и дошел бы, может быть, еще ступни помочил бы, но это максимум. И все на этом. А если б окунуВся, то тут бы мне и каюк пришел сразу. Пришлось бы багром вытаскивать безжизненное тело. Трагедия случилась ба.” После этих слов оба рассмеялись от души. “ Теперь понятно становится почему ты такая, и где собака порылась,” – невозмутимо продолжал собеседник. “ Какая еще такая!? Какая еще собака!?” - строго спросила Людмила и, в свою очередь, пристально посмотрела на него. Она схватила его левое запястье обеими руками, - “ Давай-ка не темни! Я с тобой начистоту, душу раскрыла, понимаешь, а ты снова за свое! Договаривай раз начал!” “ Ну такая, какая есть. Как я тебя знаю,” – попытался соскочить с темы незадачливый директор. Однако, его уловка не сработала и юридические когти медленно, но неумолимо и отчетливо начали впиваться в кожу его многострадальной руки. “ Ладно, скажу! Просто я думал, что ты и так знаешь и тебе это не интересно и не важно,” - он попытался отплатить ей ее же монетой и заодно подстелить себе соломки и освободить руку. Несмотря на предпринятые меры, его усилия результата не имели. Хватка допросчицы была бульдожьей. “ Обещай только, что после того как я отвечу, ты возьмешь себя в руки и будешь вести себя более адекватно и мирно,” – добавил невольный заложник, - “ Иначе ты меня знаешь, моя мстя будет узаСна и ты умрешь в неведении и пытки тебе не помогут.” “Хорошо! Я на все согласна, только говори уже, не томи! Только не ври!” – руки ее мгновенно разомкнулись, оставив на теле жертвы заметные следы, - “ Так какая я?!” “Сама таки не знаешь?” – он вновь попытался пошутить, но с трудом сдерживаемый гнев и любопытство в глазах рыжего демона, заставили его спешно пересмотреть приоритеты и выдать свою тайну, - “Шучу, шучу же! Ну, отмороженная немного. Ну, совсем чуть-чуть, ну с кем не бывает.” Против его ожиданий ее лицо сделалось грустным, - “ Что, правда ты так про меня думаешь? Считаешь, что я сумасшедшая?” “ Да нет, конечно. Я ж себе не враг. Стал бы я с тобой в одном кабинете сидеть столько времени, если бы так думал!” – попытался разуверить ее сосед, - “ Ну диковатая немного, но кто ж без греха? Зато энергичная и трудоголик. По факту никто ж не идеален, но жить-то и работать можно, если подумать. Хочешь правду скажу, что думаю про все про это?” “ Да, хочу,” – ее взгляд стал предельно напряженным и внимательным. Теперь уже она смотрела на его лицо не отрываясь. Он спинным мозгом чувствовал, что ходит по краю. “ Жалко только, что меня там не было во время того конкурса. Я б на это сказочное зрелиСЧе посмотрел. От души,” - гнул свою линию отважный попутчик, - “ Вот интересно, а до домика ты так и бежала в мокрой простыне?” “ Бежала, конечно, как ошпаренная. Сланцы только надела, а ты считаешь, что меня туда на руках должны были отнести что ли?” – рассказчица вошла в раж и в очередной раз не почуяла подвоха, - “ Думаешь, что я все придумала? Спроси у Михал Петровича, он подтвердит.” “ Что я думаю тебе лучше б не знать, если честно. А у Петровича была мысль спросить, но я надеялся, что ты сама как-нибудь расскажешь при случае. Просто случая как такового не представлялось. Мне нравиться версии сравнивать. Тем более, что кроме Петровича там еще много кто был, считай весь офис. Просто хотел информацию из первых рук получить, так сказать. Сплетни не люблю собирать” “ Какие еще версии? Какие еще сплетни? А ну давай признавайся, что ты там скрываешь, гад?!” “ Я еще и гад?! Сама все рассказала, сама по пьяни голышом в проруби сигает, а я гад? Меня, между прочим, там до этого случая еСЧе полгода минимум и рядом не стояло. Просто слухами земля русская полнится. По-моему, к тебе логика даже в гости не заходила. Совесть есть ваЩе у тебя хоть где-нибудь? Ну, хоть немного?” – попытался урезонить ее Владимир. “ Хватит мне зубы заговаривать!” – заверещала рыжая чертовка, - “ Если сейчас же не скажешь, что удумал, я тебе не только руки, но и всю морду твою подлую расцарапаю! Сразу же на больничный пойдешь.” “ Туго все таки до тебя доходит. Сама то поняла, что сказала? Со мной кнут не сработает. Во всяком случае не твой. Руки у тЯ коротки! Царапай сколько хочешь. ВаЩе ничего говорить не буду! Молчать буду благоразумно. А ты сиди как дура ниЧе не знаМши, вся в загадках.” На мгновение возникла напряженная пауза. Под всклоченной рыжей прической шла энергичная работа мысли. “Говори, что ты хочешь!” – в бессильной ярости выпалила Люська. “ Чего я хочу? Я тебе уже говорил. Ты меня просто не слышишь совсем. Всего лишь посиди незаметно и 10 минут покоя и тишины. Все еще не теряю надежды поспать хоть чуть-чуть,” – рассмеялся Владимир, - “ Правда, надежды, чем дальше, тем все меньше.” “ А давай я тебя поцелую, а ты мне все расскажешь?” – неожиданно предложила собеседница, глядя на него испытующе и с надеждой. “ Ишь, чего захотела, ведьма! А жены моей не боишься? Вот скажу ей про твои фокусы и тогда уже тебе свою наглую рыжую морду не спасти. Подумай лучше еще, дИманюГа.” “ Хватит издеваться! Сам предложи что-нибудь.” “ Ладно, надоела ты мне. Устал я от тебя. Во-первых, пообещаешь, что не будешь больше драться, а во-вторых, пойдешь дежурить вместо меня, когда Игорь вернется.” “ Ладно, я на все согласна, тока ты примешь от меня один поцелуй в щечку по-братски. Чтоб я тебе поверила, что ты меня прощаешь.” “ Опять хрень какая-то у тЯ в голове! Хотя, теперь больше похоже на пряник, или на троянского коня. Сложно сказать. Однако, попытка – не пытка. Так и быть, не буду привередничать. Возьму, что дают. Вот глупость, наверное делаю, но соглашусь, если оставишь после этого меня в покое, и, если поцелуй будет сильно братским.” “Ура! Согласна, согласна!” – провокаторша захлопала в ладошки и нетерпеливо добавила, - “ Ну, говори уже в самом деле, мучитель!” “ Не мучитель, а “товариСЧ диреХтур”,” – аккуратно и по-хозяйски поправил ее Володя. “ Да, мой дирехтур!” – радостно воскликнула грозная начальница юридического отдела и взяла под несуществующий козырек, всем видом выражая полную готовность к подчинению и сотрудничеству. Ее честные глаза при этом восхищенно сверкали. “ Ну что ж,” – обреченно вздохнул, утомленный борьбой собеседник, - “ Видать ничего не поделаешь, придется рассказать.” “ Э, ну говори уже, не тяни,” – нетерпеливо подтолкнула его Люська. Владимир удивленно вскинул брови и выдержал немую паузу. “ А, ну да, мой диреХтур,” – спешно поправилась она, пребывая в предвкушении его откровений. “ Я подумал о том,” – медленно произнес строгий руководитель с напускной важностью и смирением, - “ Не намерзли ли сосульки у тебя на груди, пока ты бежала от проруби, и что возможно только ради этой пробежки все это мероприятие и было задумано, а ты по пьяни и не поняла. По пьянской пьяни, заметь. Сама подумай – мокрая простыня на мокрой груди. Уверенный третий номер, и хорошо если не четвертый. Метров 50 до ближайшего домика. Загляденье! Шоу то еще. Жадность походу дела победила страх и мозг. Скажи честно, что хоть выиграла то? Стоило оно того, или нет?” После этих слов наш рассказчик инстинктивно сжался, ожидая новой вспышки агрессии, но на этот раз все прошло на удивление мирно. Как ни в чем не бывало, недавняя террористка аккуратно привела в порядок свои волосы, погладила его по расцарапанным рукам, затем приблизила свои голубые и мутные с поволокой глаза к его лицу и, едва коснувшись разгоряченными губами, поцеловала в щеку. “ Телефон новый я получила. Просто телефон, хотя и не дешевый. Вот этот вот, кстати,” – после этих слов, она показала ему свой модный телефон и подчеркнуто четко и спокойно произнесла, - “ Все! Я свои обещания выполнила, не дерусь, не шалю, починяю примус. Можешь спать спокойно,” – затем скинула сапоги, и поджав ноги, свернулась колечком и расположилась поудобнее. Напряжение, возникшее было между ними в результате аварии, куда-то само-собой улетучилось. Мир и покой незримым покрывалом укрыли их до поры. В самом деле, не прошло и десяти минут, как оба они уже дремали, наслаждаясь теплом и тихой музыкой. Впрочем, дремала только соседка Володи, а он просто провалился в сон. При этом Люськина бедовая голова, каким-то непостижимым образом, как ни в чем не бывало, ловко пристроилась на его плече, но он не узнал об этом до тех пор, пока резкий толчок не вернул утомившихся попутчиков в реальность. Стальной трос натянулся и зазвенел на морозе. Неведомо откуда возникший самосвал натужно взревел, вытягивая их машину из кювета вместе с экипажем. Парочка очнулась. Процесс спасения шел на удивление ловко и споро. Гораздо лучше, чем можно было бы ожидать в подобной ситуации. Обоим пассажирам стало неловко за свой сон. Удивительно как они смогли так легко и быстро заснуть, сколько проспали на самом деле, как смогли так просто забыть о всех своих проблемах и злоключениях, сбросив их на плечи самоотверженного Игоря? Тем не менее, после пробуждения стало очевидно, что все самое страшное позади и на сегодня их беды закончились. Осознание этого простого факта вселило радость в сердца всей честной компании. Тревога ушла окончательно. Дальнейшие хлопоты были уже приятными. Утренние события неожиданно сделались маленькими и незначительными. Сильно захотелось в уютную заводскую столовую за горячим чаем и теплыми пирожками. Менее чем через час их мечты стали реальностью. Там дружная компания с удовольствием делилась подробностями своих приключений с хозяином и всячески превозносила ловкость и удачу водителя, который спас коллектив в критической ситуации. Вот кто действительно заслужил признательность. Все хорошо, что хорошо кончается. Именно эта мысль была принята участниками беседы безоговорочно как итог прошедших событий, а сам инцидент сочли исчерпанным, хотя разговоров и пересудов в заводоуправлении хватило на весь оставшийся день. Игорю была обещана премия. Совещание дирекции не состоялось и было перенесено на другой день. О самых интересных подробностях происшествия минувшего утра все соучастники, кто был в курсе событий, деликатно умолчали.
3. Знакомство.
Непроглядная зимняя тьма накрыла мчащийся в снежной пустыне экспресс. Не одного огонька не мелькало в ней. Не видно не зги, бесполезно всматриваться. Сквозь прогалину в морозном узоре на стекле с трудом угадывались сугробы, вырываемые из мрака короткими отсветами из окон. Декабрьский день растворился в безбрежности пространства и бескрайности полей, исчезнув далеко позади вместе с городом, предоставленному своей участи. В нагрянувшей тьме ночь незримо приближалась, вступая в свои права. Она как гигантское чудище медленно, но уверенно поглощала поезд, звезды и весь мир, затягивая их в свои недра, словно беззащитную жертву, предназначенную ей роком. Внезапно в душной атмосфере купе что-то произошло. Какое-то смутное беспокойство проникло в сознание Владимира. Сон по-прежнему был сладок и желанен, но новое обстоятельство настойчиво требовало ответа. Понемногу к беспокойству присоединились и звуки. Они врывались в безмятежность грез, отрывая от них по кусочку, и спокойствия тоже не добавляли. Это был стук колес и что–то еще. Неторопливо, но неотвратимо подобно лаве, реальность упрямо вползала в сознание, сжигая беззащитное пространство его сна. Под ее напором оно сжималось как шагреневая кожа до тех пор, пока совсем ничего не осталось. Пробуждаться не хотелось. Все надежды проспать до утра, рушились будто карточный домик. Как уютно и хорошо было в темном колодце забытья! Теперь к внешним раздражителям постепенно добавилось ощущение собственного тела. Вместе с сознанием вернулась и боль. Сердце вновь сдавили безжалостные тиски, невидимый тупой осиновый кол продолжил свою жестокую работу и начал как прежде медленно поворачиваться в груди. Между тем, загадочная тревога приняла внятные очертания и оформилась в ясное желание, точнее в два желания – пить и писать. Увы, очень быстро одно из них стало непреодолимым. Несмотря на сложившиеся обстоятельства, встать казалось невыполнимой задачей. Однако, мочевой пузырь и усиливающаяся пульсирующая боль внизу живота настойчиво и бескомпромиссно требовали активных и безотлагательных действий. Собрав волю в кулак, сонный пассажир одним решительным рывком поднялся с полки, лихорадочно нащупал ногами сланцы на полу и, не оглядываясь назад, стремительно вышел в коридор. Поход в конец вагона не занял много времени. Судьба благоволила ему. Случилось чудо. Очереди не было. Туалет был открыт и даже свободен! Повезло. Облегчившись и умыв лицо, направился к бойлеру, но тот, к сожалению, не работал. Об этом свидетельствовала висевшая на видном месте табличка, с надписью “Извините, аппарат временно не работает”. Ну что ж, везение не может быть бесконечным и всецелым. Повернув для верности хромированный краник пару раз, и убедившись, что содержание надписи соответствует объективным фактам, прошел в соседний вагон с твердым намерением во что бы то ни стало промочить пересохшее горло. Задуманное вполне удалось. На этот раз никаких сюрпризов не случилось. После того, как выпил воды, язык во рту обрел утраченную подвижность, а гортань вернулась в свое естественное состояние и могла теперь нормально издавать звуки. Удовлетворив насущные потребности, организм успокоился, а его хозяин начал мыслить более четко. Прошло уже несколько минут, с тех пор как он встал со своего места, но липкая дрема все еще не хотела отпускать свою жертву и туманила сознание, смешивая грезы и реальность. Самым естественным и логичным продолжением вечера выглядела бы попытка досмотреть до конца свой сон с того места, где он был прерван. Несмотря на сильное желание поступить именно таким образом, возвращаться в купе не хотелось. Оно вдруг стало чужим и неприветливым. Пока наш герой спал, кое-что изменилось. Теперь у него появились два попутчика. Он успел это заметить, когда искал свои тапочки. Присутствие посторонних разрушало былую идиллию. Иллюзия покоя и безопасности внезапно испарилась сама собой в тусклом мерцающем свете вагона как не бывало. Просто игнорировать это новое обстоятельство у Владимира не получалось. Ему требовалось время на адаптацию. Соседей было не слышно и почти не видно в полумраке купе, но почему-то возникло стойкое предчувствие, что спасительный сон ему теперь не вернуть. Глупо было цепляться за ускользающее состояние комфорта и безмятежности, подаренные внезапным забытьем и недолгим условным одиночеством. Наш странник отчетливо это сознавал. За окнами очевидно темно, но по некоторым признакам еще не слишком поздно. Смотреть на время в телефоне не стал, так как после отправления поезда это уже не имело никакого практического смысла. Прямо сейчас оно утратило свое значение и как будто остановилось. До среды наш герой был совершенно свободен и волен делать, что хочешь. Такая определенная неопределенность в настоящий момент была ему желанна и даже необходима. Она поддерживала чувство относительной свободы, рожденное путешествием. Оно дорогого стоило. Терять его не хотелось. В купе на столике под окном лежала предусмотрительно купленная на вокзале газета, но читать, что бы то ни было при таком скудном освещении, не имелось решительно никакой возможности. Не стоит и пытаться. До утра далеко. Вся ночь впереди. Как скоротать остаток вечера и чем заняться абсолютно не понятно. Слишком рано для еще слишком поздно. Недолгий переходный период на грани двух временных состояний. Так или иначе, путешественнику требовалось время для самого себя, чтобы привести в порядок свои мысли. Необходимо побыть одному хотя бы еще немного. Знакомиться с новыми людьми не было ни малейшего желания. Во всяком случае, не так быстро и не сию минуту. Сложные чувства, которые он испытывал не располагали к общению. Душевные беседы с незнакомцами в первом приближении не казались привлекательными, а смотреть в беспросветную тьму за окном представлялось Владу занятием очевидно тупым и малоинтересным. Чтобы взять паузу для размышлений и окончательно прийти в себя, он решил немного потеряться для всех и задержаться в тамбуре, через который проходил ранее в соседний вагон. Достаточно уединенная и нейтральная территория. Для его целей то, что нужно. Лучше не придумать. Идея выглядела удачной и логичной. Тамбур было не миновать. Почему бы и не воспользоваться? Так и поступил. Стоя на раскачивающемся полу, и вдыхая ноздрями колючий холодный воздух под стук колес, одинокий бродяга все больше приходил в себя. Его легкие расправились и наполнились живой энергией, сердце забилось сильнее, а кровь ускорила ход. Мороз, пронизавший все вокруг, бодрил и действовал отрезвляюще. От нечего делать, внимательно рассматривал окружающее пространство. Взгляд медленно скользил по интерьеру, который вызывал удивление, мягко говоря. А посмотреть было на что. Все поверхности в помещении покрывал самый настоящий и необыкновенно красивый и пышный иней. Точно такой же, какой совсем недавно наш пассажир видел в городе на улице перед отъездом. Было похоже на то, что часть его поезд каким-то образом прихватил с собой, как будто родной город использовал последнюю предоставленную возможность напомнить о себе. Снежные узоры радовали глаз – настоящая русская сказка. Толстый слой льда скрывал пейзаж за окном и тьму, которая незримо притаилась там и потому казалась почти живой, ничем не выдавая своего присутствия. Треснутый плафон светильника под потолком мерцающим тусклым светом с трудом ограничивал ее власть. Эта борьба давалась ему с переменным успехом. Возникало предчувствие, что скоро он ее проиграет. Не единой прогалины на стеклах не было. Каждый выдох порождал клубы пара, нехотя подымавшегося к потолку. Там он жадно впитывался пушистой вуалью, затянувшей его поверхность, образуя новые кристаллы. Наблюдать за трансформацией доставляло эстетическое наслаждение. Увлекшись процессом, в какое-то мгновение Владимир осознал себя сотворцом, причастным к возникновению этой холодной нереальной красоты, словно он был призван созидать ее в меру своих сил и возможностей. У него была магия и он пользовался ею для волшебства. Все совершалось мгновенно и по его желанию. Простые действия, несложные манипуляции. Время летело незаметно. Неожиданно для самого себя, одинокий художник в некоторой степени почувствовал себя Каем в сказке Андерсена про снежную королеву. Невольно представилось как будто он попал в комнату на служебном входе ее дворца. В нижней части стены ближе к двери намерзли, взаправдашние и оттого еще более невероятные, сталагмиты, хотя и небольшие. Настоящая ледяная пещера. Свободных от инея и льда поверхностей было не найти. Такое нечасто встретишь в вагоне. Он так вообще впервые видел подобное. Похоже на маленькую техническую катастрофу. По всем признакам исключительная ситуация. Это усиливало ощущение фантастичности окружающего пространства и нереальности происходящего. Кто он и как здесь оказался? Куда лежит его путь? Не ошибся ли он часом вагоном, или поездом? Что с ним вообще происходит и каким будет конец этого удивительного путешествия? Подчиняясь неясному порыву, приложил ладонь к окну и подождал немного. Чуда не случилось. Очень скоро тонкие струйки воды, подобно слезам, начали медленно сбегать по стеклу неровными потеками и вновь замерзать на нем ниже бугристыми наростами, образуя новый более толстый слой полупрозрачного льда. Лед снова возрождался как заговоренный. В этом царстве зимы он не может быть растоплен ни при каких условиях. Установленный порядок не изменить. Во всяком случае не Владимиру. Это выше его сил. Не стоит больше и пытаться. Зима не близко, она пришла. Она есть. Это ее царство и нет ничего кроме нее. И никогда не было. Весна, лето и осень просто сон. Всего лишь призрачный сон, сон в зимнюю ночь. Он сам придумал его, и грезил им наяву. Но на самом деле ничего нет. Пустые мечты. Только зима. Живая душа стремилась к теплу, всецело жаждала его. Но его не было. Казалось, еще немного, еще чуть-чуть и все получится, но неуловимая цель постоянно ускользала, сознание пилигрима терялось где-то на пути к ней. С этим ничего нельзя было поделать. Решение не находилось. Можно только смириться, оставить все как есть. Если бы за проталиной, созданной ладонью, ему бы вдруг открылся проход в другой мир, или что-то еще менее предсказуемое, это вряд ли вызвало бы у нашего героя удивление. Ждал ли он чего-то особенного от своих действий? Вряд ли. Тем не менее, весь его прошлый опыт исподволь способствовал такой трактовке наблюдаемых процессов. Сейчас внутренне он был готов принять эту возможную, хотя и необычную версию событий, как наиболее вероятное и логичное развитие сложившейся ситуации, происходящей с ним. Не до конца понимая свои мотивы, он в тайне даже надеялся на что-то подобное. Напротив, когда, растопив лед, пальцы, наконец-то, коснулись препятствия и ладонь распласталась на стекле, он испытал легкое разочарование, как будто очнулся от наваждения и, вздрогнув, отвел руку в сторону, с удивлением и любопытством всматриваясь в почти невидимую прозрачную преграду, невесть откуда возникшую перед ним. Как ни странно, но именно она казалась неуместной и лишней во всем этом сказочном великолепии, которое его окружало. В этом мире, как он его воспринимал, только у нее не было здесь права на существование. Впрочем, если подумать внимательно, то ничего неожиданного, ведь зима преследовала его, но зачем-то ему еще раз надо было убедиться во всем самостоятельно. Так, на всякий случай. Все истории всегда имеют свое начало, так или иначе, но, как ни странно, некоторые никогда не заканчиваются. По прошествии долгих лет, он знал это твердо и наверняка, и ничто не могло поколебать его уверенность в этом его убеждении. Между тем, сам собой всплыл в памяти таинственный туманный ноябрь лет 15 или 16 назад в давние годы студенчества, когда началась эта удивительная история так сильно и невероятно изменившая ход жизни в настоящем. Она никак не хотела оставлять нашего героя до сего дня, и время от времени каким то образом напоминала о себе. Однако, непосредственно в данный момент никакого продолжения не последовало. Интерьер вокруг был необычным, с чем не поспоришь, но не более того. Никаких сюрпризов и неожиданностей, никакого развития событий, ничего странного и непредсказуемого. Конец сомнениям и тревогам. Взволновавшие его предчувствия на этот раз не оправдались. Вот и славно. Вздохнул с облегчением. А между тем, пульс стучал в висках. Сознание прояснилось окончательно, голова стала легкой и пустой, ни одной мысли в ней не было. Созерцание и творческий процесс созидания зимней сказки неявным образом укрепили его силы. Морок закатного сна окончательно развеялся. Бодрость духа и уверенность в себе постепенно восстанавливались. Необходимый баланс был достигнут. Мороз давал себя знать и начинал предъявлять свои права, настойчиво возвращая в реальность. Когда вода, оставшаяся на лице после умывания, высохла окончательно, а пальцы в тапках занемели от стужи, не без некоторого сожаления, Владимир пришел к выводу, что пора настала, и чему быть, того не миновать, и правильно и логично в текущей ситуации вернуться на свое место и выпить чаю, а заодно и перекусить чем Бог послал, а там будь что будет. Как только осмысление дальнейших действий оформилось в четкий план, откладывать выполнение этого, разумного во всех отношениях, решения в долгий ящик наш путешественник, по своему обыкновению, не стал и сделал все так, как только что запланировал. Интуиция не подвела. Он следовал ей неукоснительно. Все шло великолепно. Так или иначе, но он сыграл словно по нотам и добился нужного результата. На данный момент этот результат ему нравился. От былого сна не осталось и следа. Контрастная прогулка на свежем воздухе сделала свое дело. То, что нужно. Для тихого долгого вечера в дороге лучше не придумать. Вернулся в купе. Мышцы рук и ног в тепле приятно ныли, как после тяжелой работы. Тело расслабилось и нежилось в сладкой истоме. Чай в стакане с металлическим подстаканником уютно грел руку. Ужин в желудке придавал энергии и располагал к бодрствованию. Настроение заметно улучшилось. Личностные неудобства внутреннего мировосприятия отступили на второй план. Мир больше не казался таким безысходно мрачным и враждебным. Временное статус кво с ним было достигнуто. Новая реальность путешествия на время вытеснила собой все остальные впечатления и переживания. Такое положение вещей на данный момент нашего героя более чем устраивало. Бессознательно, или вполне осознанно, но именно этого он и добивался. Что-то лучшее трудно было и пожелать. Володя с детства любил поезда. С ними были связаны одни из самых светлых его воспоминаний. Сейчас он цеплялся за них, как за соломинку, стараясь сохранить те эмоции, которые они у него вызывали. Лишь бы осиновый кол больше не ворочался в груди, лишь бы безумные вопросы хотя бы какое - то время не терзали его измученную душу. Теперь даже присутствие рядом двух посторонних больше не казалось таким уж безнадежным огорчением, скорее наоборот. В полумраке тесного пространства этот факт стал единственным обстоятельством, таящим в себе скрытые возможности. Рассуждая таким образом, он находил все больше плюсов в сложившейся ситуации. Болезненная мизантропия, так внезапно и бурно развившаяся в нем за последнее время и постоянно требовавшая жертв, наконец-то отступила. По всему видно, что товарищи по купе люди приличные и спокойные и, не исключено, что приятные. Воистину, никогда не стоит спешить с выводами. Первое впечатление очень даже может быть обманчивым. Подумать только! Ведь в купе их всего лишь трое! Очень удачно. Могло быть и четверо. Меньше народа-больше кислорода. И на этот раз буквально. Не желая показаться бестактным, незаметно и не спеша путешественник исподволь и аккуратно изучал своих нежданных, но предвиденных спутников через отражение в окне, стараясь не пялиться слишком откровенно, чтобы не привлекать их внимание. Смущать никого не хотелось. Это тихое незамысловатое занятие на время поглотило все его мысли и чувства, но и чай, конечно же, куда ж без него.
Продолжение следует ...