Прошкин
Александр Николаевич
Родился 20.10.1946 года в Подмосковье. Образование среднее. Служил в
армии в г. Брест. В 1968 году вошёл в штат киностудии «Мосфильм», окончил курсы кинооператоров. Работал с такими мэтрами кино, как Тарковский, Михалков, Хотиненко. Увлекается игрой на гитаре. Встречи с интересными людьми, занятие охотой, рыбалкой сподвигли на литературное творчество и авторские песни. Публикуется на сайте «Стихи. ру» http://stihi.ru/avtor/89057205943
У могил павших воинов
Посвящается памяти моего отца
У могил павших воинов, у обелисков
Вспоминаем мы дедов, отцам шлём привет.
И слезинки невольно обжигают нам лица.
Снова праздник Победы, только вас с нами нет.
Вы о жизненном смысле зря не болтали,
Жили просто, но гордо, с верой в лучшие дни.
В полный рост шли на выстрел, и, за нас умирая,
Не могли и представить, что вас ждёт впереди.
Не могли и представить нищету и забвенье,
Что героям придётся бычки подбирать.
Что отчизна погрязнет в воровстве и измене,
И придётся в страданьях вам деньки доживать.
На высотках на ваших вы стоите бессменно.
Нас вели капитаны, да бросали в пути.
И мы блудим уставшие, потерявшие веру,
И где лево, где право, не можем найти.
Но найдём, обещаем! Пусть не мы, может, внуки.
Ничего не бывает просто так и бесследно.
И о вас нашу память все страданья и муки
Развернём словно знамя, и он будет за нами,
Нашей Родины праздник. Праздник Победы!
Сколько книг о войне прочитал я.
Сколько фильмов я видел, слышал песен, баллад.
Но мне слёзы отца, на Девятое Мая.
Больше всех о войне говорят.
Вальдшнепиная тяга
Лишь косяк журавлей прокурлычет весну,
И задышат теплом пригорки, опушки,
Я к заветной поляне по лужам иду,
Чтоб вечерней зарёй лес весенний послушать.
Там под старой сосной, на краю мелколесья,
Где журчит ручеёк, где закат на ладони.
Растворюсь я, умру и воскресну под песни
Птиц, вернувшихся вновь на родные гнездовья.
Золотому дрозду подпоёт хор в чепыжне,
Подыграет с небес им бекасик-бродяга,
И вершиной всему в этом празднике жизни -
Вальдшнепиная тяга, вальдшнепиная тяга.
Характерное «цвик», профиль крыл серповистых-
Для охотника нет, нет прекрасней мгновений.
Кто-то свой дробовик приготовит под выстрел,
Ну а кто-то слезинку смахнёт от волненья.
И размякший в тепле городского жилища,
Ты поймёшь, что тебе не так много и надо.
Просто быть на земле не прохожим, не лишним,
Помнить, что лишь любовь всем началам начало.
Подранок
Жил я просто - любил и гулял,
На охоте по птичкам стрелял.
В правоте не имея сомнений,
В жизнь лупил я навскидку, не целя.
И греха не боясь и не зная,
Я не мог себе даже представить,
Что, вдруг, взгляд мне собрата меньшого,
Станет чудиться ночью бессонной.
Тот подранок с тоскою смотрел,
Непонятно - ведь только летел.
Трепетало сердечко в руке:
- Человек, что же нужно тебе?
Ты, наверное, жил, чтоб дышать,
Вечный смысл не пытался понять?
Что ж ты медлишь? Не мучь – пожалей.
Поскорее добей, поскорей.
И в том взгляде, в слезинке подранка,
Я себя увидал отраженьем.
Это я был бессильным и жалким,
Это я умираю в мученьях.
Сколько лет затыкал я охотой,
Скуку быта и жизни пустоты.
Думал, будет навек эта радость,
Да внутри что-то вдруг оборвалось.
Скажут: «Блажь, это всё сантименты.
А сомненья с руки импотенту.
Взял ружьё, значит, надо стрелять,
А не чмокать и сопли жевать».
Что тут спорить, приятель мой бодрый?
На словах все круты и свободны.
Что же делать, коль ночью бессонной
Беспокоит подранок знакомый?
Не изучено наше сознанье:
То пощупать, а то созерцанье.
Но, я понял, коль снятся подранки,
Спрячь ружьё и иди на рыбалку.
О вредном гене
Под созвездьем я родился, видимо, не тем.
В моих генах поселился, чую, вредный ген.
Не даёт попроще жить, ничего не скроешь.
Вынь ему да покажи, кто ты и что стоишь.
Я б, конечно, показал, но всему есть мера.
Я расстёгивать устал душу для примеров.
Ведь не стало меньше гадов, хоть я бил их с детства.
Вон они жиреют рядом, прямо по соседству.
Этот, что приличный с виду, изнутри гнилой.
За жратву и, чуя силу, всё продаст другой.
Тот болтун, тот алкоголик, правда, безобидный.
Есть приличный, да на воле редко его видно.
Сам я тоже не находка, что и говорить.
Человека по походке не возьмусь судить.
У меня и в отношеньях – прямо в лоб всем, честно.
И теперь я, как отшельник, даже выпить не с кем.
С геном этим, точно знаю, мне несдобровать.
Безобразными словами стал жену пугать.
Так, бывало, за речами распалишься…
Глянешь в зеркало случайно - сам боишься.
И травил я водкой гена, табаком душил.
Результат - диспансер нервный, головы ушиб.
Весь извёлся. Что за жизнь? Бросила семья.
А он знай: – Ну, покажи, покажи себя!
Надо, думаю, хитрить. Хватит жить так, маясь.
Буду всем «люблю» твердить, чтоб привык мерзавец.
Разорюсь я на поляну для друзей, соседей.
Он увидит, что халява, выпьет и поверит.
Пригласил, пришли, гуляем. Как обычно всё:
Говорим, вранью киваем, думаем своё.
Я, конечно, не находка, что и говорить.
Но с друзьями, да под водку, как не почудить.
Ген мой, чувствую, обмяк, я сильней куражусь.
Обнимаю всех подряд, целоваться лажусь.
Ради дружбы всё стерплю – песня гена спета!
А что кильки по ковру, то к друзьям примета.
И наутро после встречи, помянув врага,
Я всплакнул - мы были вместе «не разлей вода».
И какой он враг мне, братцы? Всё-таки, родной!
И хотя пришлось расстаться, он в душе со мной.
Жлобам и подлецам
Всем тем, кто живёт в сознанье убогом-
За деньги, жратву готовых на всё:
Стать раком, лизнуть, куснуть скорпионом…
Короче, я к вам, подлецы и жлобьё!
Свою примитивность, дефекты скрывая,
Свиньёю вы прёте с предъявой к судьбе.
Но Бог у бодливого рога отбирает.
И вы, затаившись, со злобой в себе.
И все вам должны, и во всём виноваты.
Честней, справедливей вас нет на земле.
И вот у таких всегда крайняя хата,
За пазухой камень и туз в рукаве.
Устои рубить, ничто вам не стоит,
Как высморкать сопли, в штанах поскрести.
Мораль для таких - понятье пустое.
Споткнёшься – затопчут, без всяких «прости».
Без выгод ни шагу, добро западло.
Расчет и готовность урвать, отобрать.
От слов «душа, совесть» вам сводит мурло.
Такую бы мразь не видеть, не знать.
А вы же вот рядом - мутанты, уроды,
В людском лишь обличье, чтоб с толку всех сбить.
Вот знать наперёд про такую породу,
Вас в чреве бы надо слепыми душить.
В писанье святом - за души мерзавцев,
Молиться нам надо, чтоб зло победить.
Но я к высоте той ещё не добрался.
Засим, извиняйте – могу огорчить.
P. S .
Баланс Зла с Добром не нам соблюдать.
То промысел Божий, Всевышнего дело.
Но нет уже сил этот скот наблюдать.
Прости меня, Боже, прости, наболело…
Бессонница
Этой ночью я в разборе
Тет-а-тет с собой.
Я подушку носом рою,
Не уснуть, хоть вой.
Комарами мысли ноют,
Ищут логику.
И собачка, где-то воет,
Как к покойнику.
Дома, вроде, всё нормально-
Выпить есть и сыт.
И в семье не обижают,
В общем, быт как быт.
Расплатился, кому должен,
Засыпай, чудак.
Нет, внутри сомненья гложут:
Это всё не так.
Спать ложишься с ощущеньем-
Что-то отберут.
Запретят или отменят,
Иль налог пришлют.
Здесь отравят, там залечат,
И виновных нет.
Если мало обеспечен -
К Богу на совет.
Может, это гуманоиды
Нам за что-то мстят?
Грабят, травят нас едою,
Правят, как хотят.
Присмотрелся – человеки,
И жидов-то нет:
Братья, сёстры, наши дети...
Вот такой сюжет.
Почему так, - вопрошаю,-
Вы к нам, вашу мать?
А они мне: – Воспитанье.
Меньше надо врать.
В показухе и обмане
Вы взрастили нас.
Вот мы вас и продолжаем,
И не пучьте глаз.
И не надо аморальный
Наш писать портрет,
Ведь для тех, кто выживает,
Каждый способ в цвет.
Ну а честь и справедливость
В воровской стране -
Это может лишь присниться
Тем, кто не в себе.
Сам-то кто ты, только честно,
Чтоб судить других?
Пробы ставить нету места-
Параноик, псих.
Сознавайся: - Изменял?
И не надо врать!
Не боялся б, всё украл -
Было б что украсть.
От обид и возмущений
В храм ходил на днях.
Школьный друг, теперь священник,
Выслушал меня.
И сказал он мудро, строго:
- Дело всё в гордыне.
От неё твои невзгоды
И души унынье.
Помолись, прося прощенье,
Братьев не суди.
Помни, сила лишь в смиреньи,
В Вере и Любви.
Безобразен человечек
В похотях своих.
Что искать виновных вечно?
Дело в нас самих.
Я кагором причастился.
Крест поцеловал,
Но в душе не согласился
С тем, что он сказал.
Ну, при чём простые люди?
Дело не в народе,
А в шаманах, тех, кто рулит,
Нами хороводит.
Как любить, когда не любишь?
Жить в обмане, веря?
Ты же душу свою губишь,
В гнусном лицемерьи.
А душа нам - данность Бога,
Жизни камертон.
Без неё мы все уроды,
Мерзкие, притом.
И, конечно, о смиреньи
Можно поболтать,
Если б жили мы в Эдеме,
Не хотели жрать.
Так что хватит, сколько можно
Трепатнёй лечить?
Превращать всех в быдло, в зомби
И страдать учить.
И уже в подсобке - келье,
Под вино с просвирой,
Друг крушил мои сомненья
И махал кадилой.
Что бы знал я, смерд: – без Бога,
Благодати алча,
Будет жизнь моя убогой
И никак иначе.
Он псалмы, молитвы пел мне.
Окроплял водою.
И всем бесам, в самом деле,
Становилось больно.
Ещё чуть, и злые силы
Отлетать бы стали,
Если б он меня кадилом
Не задел случайно.
К просветленью понимаю
Путь не воском тёртый.
Чем бы кончилось, не знаю,
Нервы-то ни к чёрту.
Но послушница зашла,
Скажем прямо, к сроку.
И владыку увела
Отпевать кого-то.
Вот лежу я, мысли ноют,
Не могу забыться.
Может быть, попроще стоит
К людям относиться?
Говорить: «Люблю и верю»,
Втихаря грешить.
Во вранье и лицемерье
Тоже можно жить.
И к утру, уже в бессилье,
Вижу вдруг парад.
Храм Блаженного Василия,
Фейерверков град.
На трибунах все вожди
Нам с приветом машут.
Пусть мерзавцы и в крови,
Но родные, наши.
Голубые, обнимаясь,
Весело идут.
Проститутки, не стесняясь,
Интервью дают.
Транспаранты ветераны
Держат над собой:
- Мы потерпим. Слава!
Слава партии родной!
И ликует Красна площадь,
Равноправье братства.
И народ гордится мощью,
Силой государства.
А когда нам с Мавзолея
вождь вдруг подмигнул,
Отлетели все сомненья.
Тут я и уснул.
О медвежьей шкуре
Иногда, с ума иль сдуру,
Мы геройствуем в семье.
Вот и я медвежью шкуру,
Сам решил добыть жене.
Чтобы, значит, уважала
И гордилась только мной.
Чтобы знала, понимала -
В койке с ней лежит герой.
И сосед, что глаз свой пучит
На участок и жену,
Понял враз, аспид ползучий,
Что не светит здесь ему.
Кстати, тут же приглашенье
На охоту мне пришло.
Друг звонил: «Есть разрешенье,
Мишка ждёт уже давно.
Поле топчет, баб пугает,
Даже лайку разорвал.
Беспредел творит, мерзавец,
Приезжай скорей, достал».
Если б знала та зверюга,
Сколько он врагов нажил,
Шкуру снял бы сам, подлюга,
И к ногам нам положил.
Но медведю безразличен
Человечий крик души.
Он за шкуру по привычке
Может череп раскрошить.
Ну а выживете ежли,
Не хочу я вас пугать,
То с болезнью той - медвежьей
Точно, век вам доживать.
Это значит: при волненьи,
Сразу просится понос
На глазах, в уединенье,
Бесконтрольно и всерьёз.
Зверь, как видите, серьёзный,
Но и я вам не простак.
Я хоть пьяный, хоть тверёзый,
Но на выдумки мастак.
Истопил я, значит, баньку,
Человечий запах смыл,
В хвое выпарил и майку,
И лосьон «Лесной» испил.
Он при встрече не признает:
Камуфляж, лесной духан…
В удивлении привстанет
И нарвётся на жакан.
Ружья, пули, нож, топорик,
Коньячишка для дружка-
Все останутся довольны,
Заждались, видать, стрелка.
Пред отъездом чинно-строго,
Мужний долг жене отдал.
И, прощаясь у порога,
Где заначка показал.
Чтоб дурашка вспоминала:
У неё супруг какой!..
Хоть сосед мужик был справный,
Но сравненья нет со мной.
Так в приятном настроенье,
Путь к дружку я коротал.
Он охотник, кличка Егерь,
Я его со школы знал.
Всё, что в фауне и флоре,
Постигалось им легко,
А медвежья желчь в настое
Стала фишкой у него.
Повзрослев, он с тем настоем
От бесплодья баб лечил.
Каждый скажет на районе:
- Дело это он любил.
Вот и дом. Обнялись. Рады.
Я поведал, что со мной.
И, допив коньяк и брагу,
Друг мне дал совет такой:
- Честь семьи, конечно, свята,
Но дороже жизни нет.
И играть ей с косолапым
Так как ты, с нахрапа, - бред.
Вот тебе таран – настойка,
Чтобы брак твой крепче был,
Шкуру забирай в пристройке:
Мишка в ней вчерась ходил.
А для пущей правды шрамы
Надо сделать от когтей.
Как герой киноэкрана
Ты придёшь к жене своей.
Мысль мятежного другана
Не пришлась мне по нутру.
Зря коньяк мешали с брагой
И курили дурь-траву.
Алкоголь, медведи, бабы,
Видно, мозгу дали сбой.
Но увечий мне не надо.
Так что, всё, пора домой!
И, отняв у друга вилку,
Чтоб не тыкал ею в грудь,
Я с подарками в обнимку,
Поскорей в обратный путь.
И когда я шкуру зверя
Бросил под ноги жене,
Не осталось и сомнений,
Что любовь жива в семье.
Кто-то в горы со всей дури,
Кто-то ищет что-то вплавь,
А у нас с женой на шкуре
И любовь, и кайф, и драйв.
А жлобу с соседней хаты
По сусалам дал при всех.
Пусть запомнит коршун ватный -
На чужое метить грех!
Безбилетный пассажир
Я безбилетный пассажир
В пустом вагоне еду в ночь…
Я от всего, чем дорожил,
Последним рейсом еду прочь.
И фляжка выпита до дна,
И нету больше сигарет,
И только жёлтая луна
Висит в окошке, как портрет.
ПРИПЕВ
Стучит в груди мой контролёр -
Ты не уедешь от себя,
Ведь впереди чужой перрон
И там никто не ждёт тебя.
Я безбилетный пассажир
И мне нельзя ничем помочь,
И на стекле луна дрожит,
Она со мною едет в ночь.
В вагон, в открытое окно
Дождинку ветром занесло…
Как хорошо - вагон пустой,
Солёный вкус дождинки той.
Не грусти, красавица
Разрумянился солнышком день.
Зазвенела под крышей капель.
Распахнулась душа и жизнь вновь хороша
И поёт про любовь нам апрель.
Птичка весело гнёздышко вьёт.
Даже щепочка к щепочке льнёт.
А за тем вот окном, может, слёзы тайком,
Слёзы горькие девица льёт.
ПРИПЕВ:
Не грусти, красавица,
Всё пройдёт, наладится.
Это сердце мается,
Мается весной.
А она, проказница,
Всем любовью дразнится,
И нам надо справиться
С нею и с собой.
Красна-девица, слёзы утри.
Жизнь бурлит за окном, посмотри.
В этом празднике дня,
Нету только тебя.
Отворяй дверь, скорей выходи.
Небо, солнце, синичек свирель.
И разбрызганный в воздухе хмель.
И подснежник простой, и восход золотой,
Для любви всё придумал апрель.
ПРИПЕВ:
Так выбегай, красавица,
Мир в любви купается,
И весна-проказница
Манит за собой.
Сердце к сердцу тянется,
Все мечты сбываются,
Знай, тебя, красавица,
Ждёт любимый твой.
О трёх подругах
Была Любовь. Жар-птицею явилась.
Крылом взмахнула, обожгла и – нет.
И в пепле чувств осталась, поселилась
Лишь память юных и мятежных лет.
Встречался с Верой я, и не однажды.
Теперь она продажной женщиной слывёт.
С такою, согласится каждый,
Навряд ли кто-то долго проживёт.
И только лишь Надежда мне отрада.
Всегда со мной, будь слякоть, холод, зной.
Она простит, согреет, если надо.
И окрылит, и принесёт покой.
Но, вспомнив Веру и Любовь, порою,
Я ощущаю сладостную дрожь.
И по секрету вам, друзья, открою,
С одной Надеждой скучно б мне жилось.
Женщина-виденье
Лишь представлю я её,
Сердце замирает.
Из-под ног земля плывёт,
Тает, улетает.
Я тону в её глазах,
Слепну от их блеска.
В них, как будто бы слеза
Чистоты небесной.
Брови тонкие, вразлёт
Улетают птицей,
Провожают их в полёт
Длинные ресницы.
В щёчках, в нежной белизне,
Прячется румянец.
Как цветок, зовёт к себе
Губ медовых глянец.
Грациозность, дивный стан -
Зависть Терпсихоры.
Стройным ножкам я б отдал
Все призы, без спора.
За копну густых волос,
На подушках белых,
Я готов тебе, как пёс,
Быть навеки верным.
Положил бы жизнь на карту
Лишь за ночь с тобою.
Ты – царица Клеопатра.
Я твой раб, твой воин.
Но не пить мне с губ бутона
Сладкого нектара.
Не сойти с ума от стонов
И любви угара.
Потому, что ты мечта,
Женщина-виденье.
Ты далёкая звезда,
Вечность и мгновенье.
Сторонушка
Словно на картине в памяти моей:
Старенький домишка средь ветвей рябины,
Прудик в жёлтой тине с косяком гусей
И смешной мальчишка с удочкой под ивой.
На стогу душистом мы меж звёзд летали,
Сады, огороды нами сходу брались,
С мамой в поле чистом деревца сажали,
В том леске потом мы с милыми встречались.
Здесь впервые падал я и летал во сне,
Клялся в вечной дружбе кровью и землёю.
Здесь читал я книжки о добре и зле,
Здесь ушла к другому та, что звал любовью.
ПРИПЕВ
Сторонушка родимая,
Жаль, мне нельзя тебя обнять,
Как первую любимую,
Как добрую старушку-мать.
Битлы, Окуджава, танцплощадки, клёши,
Отбродила юность, как вино хмельное
И над лавкой старой, клён грустит о прошлом,
Вспомнив нас, влюблённых, под его листвою.
Нет не на картине, Родина моя-
Вот он мой домишка, средь ветвей рябины,
И смешной мальчишка, как когда-то я,
С удочкой рыбачит на мостках, под ивой.
И смешной мальчишка – копия моя,
С удочкой рыбачит на мостках, под ивой.
ПРИПЕВ
Сторонушка родимая,
Жаль мне нельзя тебя обнять,
Как первую любимую,
Как добрую старушку-мать.
Сердце ноет-плачет памятью красивой.
Жаль, что под луною ничего не вечно-
Порубили в дачи наш лесок любимый,
И течёт в мазуте к нам из детства речка.
В сентябре
Под управлением сентября
Играла осень разноцветьем.
И улыбалась ей заря,
Красотку в рощице приметив.
Лучи янтарные небес
Она в кудряшки заплетала.
Церквушки дальней благовест
Плыл вместе с утренним туманом.
ПРИПЕВ
Там - в сентябре, много лет назад.
Ты пришла ко мне, в мой осенний сад.
В серьгах от ясеня-дружка
И красных бусах от калины.
Меня с крутого бережка
В свои объятия манила.
От буйства красок и тепла
Вновь зазвучали птичьи трели.
И с клёном нежная ветла
О чём-то тихо шелестели.
ПРИПЕВ
В нарядах ярких, но простых
Пришла к нам осень на свиданье.
И от духов её хмельных
Нас кружит грусть воспоминаний.
Поэту
Не обольщайся, друг,
Речам хвалебным в твою честь,
Надейся лишь на сердца слух.
Он разберёт фанфарный звук
На правду, комплимент и лесть.
И не ломай перо,
Услышав критиков кусачих хор -
У них такое ремесло…
Учись от плевел отделять зерно,
Твори! Не отвлекай себя на спор.
И если сделал ты, что мог,
Отдавшись честно музе в плен,
Хорош «шедевр» твой или плох,
Судья ему сам ты да Бог,
Всё остальное - вздор и тлен.
А классики простят
Нам наглость мнить себя поэтом.
Они ведь тоже проходили это:
Насмешки, зависть, прочий смрад.
Все, кто поэзией горят,
Обречены жить в этом.
И, не вкусив наветов яд,
Не написать достойного сонета.
Одностишья, шутизмы, мудризмы
Я многое ещё бы смог. Сказали: - Хватит!
Коль заблудиться не боишься, иди, желанная, ко мне.
Думаешь, как стать счастливым? Перестань думать и станешь.
Я за беседой понял, что вы, как женщина, гораздо интересней.
Он ждать умел, но умер раньше (эпитафия).
«Хочешь жить, умей вертеться» - из жизни пресмыкающихся!
Если думать не можешь - верь.
Чтобы иметь мнение, знать не обязательно.
Настоящего философа психушкой не напугать.
Чем выше забор, тем лучше соседи.
Когда от чувств вдруг в сердце тесно,
пришла пора заняться сексом.
Ну как тут не соврать, когда все ждут чего-то от тебя.
Малевич свой квадрат для чего писал? – Да чтоб смотрел в него дурак и себя там узнавал.
Думают все, но не все соображают.
Внимание окажешь дураку, он и поучать начнёт.
Если пишешь «Бог» с заглавной буквы,
то ты на правильном пути.
Каким бы смелым ты не был, но про подгузник помни.
Ударился добрый молодец о землю и превратился… в инвалида.
Съела старушка молодильное яблочко и про Ивана вспомнила.
Долго принюхивался Змей-Горыныч к добру молодцу, но так и не понял, чем пахнет.
Задача у врачей, чтоб свыкся организм с болячкой своей.
Какой у тебя друг, значит, так тебе и надо.
Я столько уже наобещал, а вам почему-то всё мало.
Весёлый монолог
Что хмуриться, что грустить? Проснулся? Живой? – Хорошо! Посмотрел в зеркало, получилось улыбнуться - вот и славно. Ты посмотри – жизнь-то какая! Птички поют, солнышко, небо
голубое. Травка ... Травка, а! Зеленеет! Просто хочется крикнуть: - Господи! И что же это хорошо то-то так! Но понимаешь, что так хорошо не только тебе одному. Чего шуметь?
А люди, а? Какие люди рядом с тобой! Добрые. Внимательные. Отзывчивые.
Это вот только кажется, что она – озабоченно-серьёзная, а он –задумчивый и суровый.
Подмигни ей, подай руку. Хлопни мужика по-дружески. Сразу станет всем веселей.
Вот увидишь. Я, правда, тут хлопнул однажды одного… Слава Богу, убежал. Но это исключение. Ис-клю-че-ние! Травматолог сказал: «Могло быть и хуже».
Нет, нет. Никого не слушай. Иди к людям. Смело иди. Может, им только тебя-то и не хватает. Вдруг они без тебя там - ну никак. Ждут – не дождутся.
Найди телефончик, вспомни друга, подружку. Вон их у нас сколько. Надёжных, простых, бескорыстных.
Да и какая может быть корысть? Какая зависть? Ты видел хоть одного завистника? Нет? Вот и я не видел. Никто не сознаётся. Никто!
Вот ты, скажи мне, только честно. Вот ты, радуешься за меня? Когда у меня всё есть, и мне хорошо. А? У меня всё есть, а у тебя ни черта нет. И живёшь ты в бараке. Радуешься? Молчи, молчи. Знаю, знаю. Не надо слов. Вот и я... Так же. Так же, как ты переживаю и думаю о тебе.
И торопимся мы друг к другу не с болячками и сплетнями, а только с радостью. А как же? Как иначе? Ведь мы же друзья.
И верю я, что ты отдашь последнее. И знаешь ты, что я это не позволю себе взять. И нам - хорошо. Хорошо! И даже как-то
весело, что мы понимаем друг друга.
Чего гундить, что вокруг уроды, воры и природа гибнет. Что тоску-то наводить? Люди праздника хотят. Расслабиться после трудовых будней. Может, даже песни попеть, как когда-то…
О любви. О Родине. О светлом. Какие катаклизмы?
Какой апокалипсис? Не умничай. Не порть настроение.
Слова наших кормчих вселяют глубокую уверенность - нам до этого никогда не дожить. Так что, ребята, давайте сегодня сядем за стол, хлопнем по рюмашке, по второй, за наше здоровье.
Погогочем над собой, чтобы никого не обидеть. А румяные да навеселе, мы ещё многое сможем сделать.
Счастье вдруг
Я проснулся как-то внезапно, перевернулся на спину, открыл глаза. Было темно. Почему проснулся? Зачем? Ничего не хотелось. Никуда не надо. Голова свежая. Странно. Вчера отмечал день рождения дочери. И ничего не болит? Непонятно.
Я лежал и вслушивался в себя. Желудок, печень, сердце – как будто их нет. А ведь напитки принимались довольно-таки
забористые. Я засомневался: «А живой ли я вообще?» Пощупал, пошевелил ногами, ущипнул… Тело реагировало. Живой.
Недалеко посапывали жена с внуком. Тикали часы. Странное чувство, что мне хорошо, не давало покоя. Почему? В чём дело? Повернись на бок, закрой глаза и спи. Четыре часа утра.
Но спать не хотелось. Я встал. Потихоньку прошёл на кухню. Взглянул на себя в зеркало. На меня смотрело чьё-то свежее
радостное лицо. Я сглотнул и машинально потрогал себя за нос, пошевелил ушами. Никаких сомнений, это был я. Только
почему-то жизнерадостный. Представляете мужика,
очнувшегося ночью после пьянки, а с зеркала на него смотрит кто-то румяный и жизнерадостный? А? С ума можно сойти.
Я присел к столу. А может, я и правда уже того… Сошёл?
Вон вчера смеялся и радовался громче всех. Песни пел
патриотические. Пенсию хотел в окно выбросить.
Но мозг засопротивлялся: «Никуда я не сошёл! Всё помню. Всё под контролем было». Ничего не выбросил. И песни были
неплохие. С самогонкой да,- перебор. Закусывать надо было, а не вином запивать. Видишь, анализирую. Так что не надо
наговаривать. Убедительно. Но беспокойство не проходило.
А не выпить ли мне малую толику? Вопрос возник внезапно, но врасплох не застал.
Пауза была просто необходима. Так что? А почему бы и нет.
Я нащупал под столом недопитую бутылку вина, налил бокал, выпил. Внутри приятно обожгло. И, как говаривал знакомый
батюшка, влага чревоугодная мягко стала разливаться по
периферии телесной. Нега и ощущение гармонии тёплой волной накрыли меня. И тут вдруг осенило: а может это чувство
эйфории и есть счастье? И оно, наконец-то, пришло ко мне. Но возникает вопрос: почему ночью? Ведь так и напугать можно.
Что, нельзя было утра дождаться? А ещё лучше, к обеду.
К столу, так сказать. Да нет. Какое счастье? В моём-то возрасте. С чего бы? Да и неудобно как-то. В стране нищета, коррупция. В Украине война. Враги вокруг, как злые бесы…
А я такой счастливый и весёлый. Да? Что хорошего-то? Чему радоваться? Но внутренний голос возразил: «Войны всегда были и будут. Ты-то при чём здесь?
Богатые и бедные тоже всегда будут. Возраст - неизбежность. Живой пока? - Живой. Вот и радуйся. Тебе Господь счастье
послал, а ты выкобениваешься». Значит, я не ошибся. И это на самом деле счастье заглянуло ко мне. А что? Жить есть где. Жена, дети, внуки. С голода не пухну. На рыбалку хожу.
Болячки? А у кого их нет. Здоровых да нормальных пересчитать можно - президент, космонавты да целитель Малахов, на худой конец. Так что, грех жаловаться.
Так вот оно какое наше земное человеческое счастье. Вот оно и проявилось. Заглянуло и в мой дом. Эх, жаль никто не видит. А может и не надо? Не дай Бог, ещё завидовать начнут.
Как бы его подольше задержать? Не спугнуть бы чем. Может, стол по-праздничному накрыть, а? Нет. Это отметить надо
сразу. А то, пока буду церемониться, оно может и уйти. Я налил два бокала и, смакуя, выпил. За него и за себя. Закукарекал
соседский петух. За окном забрезжил рассвет. Я понял: пора прощаться. Ничего не поделаешь, счастье долгим не бывает.
Когда оно ещё придёт ко мне, это сказочное состояние. Буду ждать. Надо прилечь, а то голова заболела и сердце заныло. Вот они знакомые и привычные чувства. Приходи почаще, счастье моё!