В осеннем солнце двадцать граммов смеха:
Заколешь кудри— ветром унесёт.
Я мед сосал из грецкого ореха,
Но горьким был скупой древесный мёд.
Объять губами тяжесть грецкой крови,
Смешать с корой осеннюю росу.
Октябрь поймал меня на послесловье—
И я его себе произнесу:
"Да будет свет, воловий вой и вечер,
И горизонт, сгоревший на дровах,
Орешника, лишившегося речи,
Позволив целовать его впотьмах. "