*****************************************
Германия. Зимняя сказка Гейне Глава 22
http://stihi.ru/2021/10/18/859
*****************************************
Прослушать главу 23 можно по ссылке:
http://stihi.ru/rec.html?2021/10/25/614
*****************************************
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ГЛАВЫ XXIII
Лирический герой с издателем Кампе отправляются в погребок Лоренца. Там они наслаждаются отменными устрицами под лимонным соком и рейнвейном.
Автор благодарен издателю Кампе за приятное угощение. В этом погребке он встречает старых друзей, которые не изменяют своим привычкам и часто захаживают к Лоренцу на огонек.
Поэт вспоминает, как в молодые годы любил захаживать в подобные заведения. После сытного ужина и сладкого вина сердце наполнялось безмятежной радостью, хотелось как можно больше веселья и любви.
Гейне мысленно благодарит Бога за своего издателя. Он хвалит Кампе за то, что у него хватило смелости опубликовать книги Гейне, он не побоялся цензуры.
После рейнвейна и вкусных устриц автору захотелось выйти на свежий воздух, он решил прогуляться по ночному Гамбургу. На одной из улиц поэт встретил женщину, которая привлекла его внимание.
Интересно поэт описывает её внешность. С одной стороны она красива, с другой стороны у неё красноватый нос. С одной стороны она естественна, с другой – в ней есть что-то сверхчеловеческое.
Она приветствует поэта на Эльбе и замечает, что он не изменился. Она говорит ему, что он больше не найдет своих старых современников и современниц, что старые времена ушли навсегда. То, что его «юное сердце» обожало и любило, больше нет. Судьба изменила старые условия.
Поэт узнал, что зовут ее Гаммония, Она также сообщила, что является покровительницей этого города. Новая знакомая тут же призналась поэту, что она не какая-нибудь лоретка, а высоконравственная женщина и морально чиста. Но все же позволила подвыпившему мужчине проводить себя домой.
Аллегорический образ богини Гаммонии, как и многие аллегорические образы поэмы, как бы раздваивается в материальный и духовный мир. В материальном богиня описана в сниженном стиле. Лирический герой просто путает её с продажной женщиной.
Во внешности богини традиционная красота сочетается с уродством. Например, наряду с лицом кровь с молоком, глазами, подобными аквамаринам, щеками как розы и ртом как вишня описан нос цвета малины. Крайняя простота манер и изящество светской свободы сочетаются со сверхчеловеческим задом.
*************************************
1
Великой республикой* Гамбург наш был
Венеции* лучше едва ли,
Но в городе устрицы лучше, и их
Едят у Лоренца в подвале.
2
Чудесный был вечер, когда я решил
В подвальчик отправиться вместе
С издателем Кампе*, чтоб устриц поесть,
Рейнвейна хлебнуть в злачном месте.
3
Компанию там для себя я нашёл,
И с радостью принял в объятья
Товарищей старых, средь них был Шофпье*,
Но были и новые братья.
4
Я встретил и Вилли, лицо у него,
Ну, прям, как альбом настоящий*.
На нём все заклятые дружно враги
Удар оставляли разящий.
5
Средь них был и Фукс*, он язычник слепой
И яростный враг Иеговы,
Он верит лишь в Гегеля*, ну, и ещё
В Венеру он верит Кановы*.
6
Дружище мой Кампе, как Амфитреон*,
От радости сыпал поклоны,
Светился блаженством и счастием он,
А взор просветлённой Мадонны.
7
Я ел, и я пил - аппетит был хорош -
В душе размышляя при этом:
"Да, Кампе, конечно, большой человек,
Издателей всех стал он цветом.
8
Другой бы издатель заставил меня
Жить впроголодь наполовину,
А этот ведь нет, даже выпить даёт,
Ни в жизнь я его не покину.
9
Я благодарю сердечно, Творец,
Сей сок виноградный создавший,
Великого мужа, что Кампе зовут,
В издатели мне ниспославший.
10
Я благодарю сердечно, Творец,
Великий ты и всемогущий,
Ты устриц создал нам в глубинах морских
И рейнвейн на землях цветущих!
11
Ты также позволил лимону расти,
Чтоб устрица им освежилась.
Позволь же, Всевышний, чтоб пища во мне
Сегодня вся переварилась!"
12
Рейнвейн, он меня размягчает всегда,
Залечит любое увечье
В груди у меня, загорается в ней
Потребность в любви человечьей.
13
И гонит из дома на воздух меня,
Брожу я, вином опьянённый.
Душа моя в поиске пары себе,
Чтоб нежностью не обделённой.
14
В такие моменты я таю почти,
А мысли мои вожделенны.
Все кошки мне кажутся серыми лишь,
А женщины все, как Елены*.
15
Когда я на улицу Дребан* забрёл,
Увидел там в лунном мерцанье
Грудастую бабу, почтенна собой,
Волшебное просто созданье.
16
Здоровое, круглое было лицо,
Глаза - голубая Таркана*,
И щёки как роза, как вишня уста,
А нос красноватый был, странно.
17
А на голове водружён был колпак
Из белого льна, полосатый,
И выглядел он как корона стены,
Одним словом, замысловатый.
18
На ней из одежды туника была,
Спадала до икр оголённых.
А икры какие! И ноги её
Как две из Дориды* колонны.
19
Обыденность эта, естественность в ней
Была так с чертами созвучна.
Но сверхчеловеческий зад у неё,
Он высшую выдал в ней сущность.
20
Она подошла ко мне близко, сказав:
"Приветствую я, ты скитался
Так долго, тринадцать годков, мой дружок,
Но вижу, таким же остался!
21
Ты, может быть, ищешь красоток былых,
С которыми прежде встречался,
С которыми в грёзах всю ночь напролёт
Ты в этом местечке общался.
22
Чудовище-жизнь проглотила их всех,
Ведь жизнь так на гидру похожа.
Былое ты здесь не найдёшь никогда,
Увы, современниц, друг, тоже!
23
Красивых цветов не найдёшь больше здесь,
Их сердце твоё обожало.
Цвели они пышно - увяли потом,
Листочки все ветром сорвало.
24
Увяли, засохли, растоптаны все
Судьбой роковою жестоко -
Таков есть, мой друг, уж печальный удел
Всего, что прекрасно, высоко!"
25
"Кто ты? - я вскричал, - Что глядишь на меня,
Как будто бы ты мне знакома,
О, монументальная, где ты живёшь?
Позволь проводить лишь до дома!"
26
Она улыбнулась: "Ошибся ты, друг,
Меня не такою считая,
Приличная, скромная, знаешь ли, я,
Ошибся ты, я не такая.
27
И я не лореточка* и не мамзель,
Совсем не такого замеса,
Богиня, Гаммония* - имя моё,
Знай, Гамбурга я патронесса!
28
Ты ж храбрый певец, а откуда вдруг страх? -
Сказала она мне с усмешкой.
Ты всё ещё хочешь со мною пойти?
Так следуй тогда и не мешкай".
29
Я с хохотом громким воскликнул в ответ:
"Не будем стоять здесь без толку,
Идёшь ты вперёд, ну. а я за тобой,
Сейчас пусть всё катится к чёрту!"
ПОДСТРОЧНИК:
1
Как республика, Гамбург никогда
Не был таким великим, как Венеция и Флоренция,
Но в Гамбурге более лучшие устрицы, едят
Самые лучшие в подвале Лоренца.
2
Был чудесный вечер, когда я
Отправился с Кампе.
Мы хотели вместе там
Попить рейнвейна и отведать устриц. (Расслабиться под рейнвейн и устриц).
3
Там я нашел тоже хорошую кампанию,
С радостью я снова увидел
Многих старых товарищей, например, Шофпье,
Также несколько новых братьев.
4
Там был Вилли, его лицо,
Как книга отзывов для гостей, в которую ударами
Академические враги (постоянные)
Разборчиво вписывали (свои отзывы).
5
Был тут и Фукс, слепой язычник
И личный враг Иеговы,
Верит только в Гегеля и еще, может быть,
В Венеру Кановы.
6
Мой Кампе был Амфитреоном
И улыбался от радости.
Его глаза светились блаженством,
Как у просветвлённой Мадонны.
7
Я ел и пил с хорошим аппетитом
И думал про себя:
"Кампе, действительно, большой человек,
Цветок всех издателей.
8
Другой издатель меня
Возможно, заставил бы голодать,
Но этот даже даёт мне выпить.
Никогда его не покину.
9
Я благодарю Творца на Небесах,
Который сок виноградной лозы
Создал и в издатели мне
Юлиуса Кампе подарил!
10
Я благодарю Творца на Небесах,
Который через свое "Да будет так"
Устриц создал в море
И рейнвейн на земле!
11
Он также позволил расти лимонам,
Чтобы освежать (окроплять) устриц.
Теперь позволь мне, Отец, сегодня вечером,
Чтобы еда хорошо переварилась!"
12
Рейнвейн делает меня всегда мягким
И решает любой раскол (раздрай)
В моей груди, разжигает внутри
Потребность в человеческой любви.
13
Это гонит меня из помещения наружу,
Я должен прошвырнуться по улицам.
Душа ищет душу и высматривает
Нежные белые одеяния.
14
В такие моменты а таю почти
От грусти и тоски.
Кошки мне кажутся все серыми,
А женщины все - Еленами.
15
Когда я пришёл на улицу Дребан,
Я увидел в лунном мерцании
Благородную женщину, прекрасную
Грудастую здоровую бабу.
16
Лицо у неё было круглое и здоровое,
Глаза как голубая Таркана*,
И щеки как роза, как вишня уста,
И нос тоже немного красноватый.
17
Её голова была покрыта колпаком
Из белого в полоску льна.
Сложенный, как корона стены,
С башенками и зубчатыми концами.
18
На ней была белая туника,
Ниспадала до икр.
А какие икры! Ноги
Похожи на две дорические колонны.
19
Самую житейскую (обыденную) естественность
Можно было прочитать в ее чертах,
Но сверхчеловеческая задница
Выдавала высшее существо.
20
Она подошла ко мне и сказала:
"Добро пожаловать на Эльбу
После тринадцати лет отсутствия.
Я вижу, ты всё такой же!
21
Ты ищешь прекрасные души, возможно,
Которые тебе часто встречались,
И с тобой мечтали ночи напролёт
В этой красивой местности.
22
Жизнь проглотила их, чудовище,
Стоглавая гидра.
Ты не найдёшь старые времена
И современниц тоже!
23
Ты больше не найдёшь красивых цветов,
Которые молодое сердце обожало.
Здесь цвели они- теперь засохли (завяли),
И сильный ветер их оголил (сорвал с них листья).
24
Увяли, лишились листьев, даже растоптаны
Суровой пятой судьбы -
Мой друг, это на земле удел
Всего прекрасного и милого!"
25
"Кто ты, - воскликнул я, - ты смотришь на меня,
Как видение из старых времён.
Где живёшь ты, великая женщина?
И могу я сопровождать тебя?"
26
Тут женщина улыбнулась и сказала:
"Ты ошибаешься, я милая,
Приличная, моральная особа,
Ты ошибаешься, я не такая.
27
Я не какая-то маленькая мамзель,
Не валлийская лоретка.
Так знай: я Гаммония,
Богиня-защитница Гамбурга
28
Ты даже испугался,
Но ты же ведь храбрый певец!
Ты всё еще хочешь пойти со мной сейчас?
Что ж, не медли больше".
29
Но я громко рассмеялся и крикнул:
"Я последую с места -
Ты шагаешь впереди, я следую за тобой,
И пошло всё к чёрту!"
Kapitel XXIII
1
Als Republik war Hamburg nie
So gross wie Venedig und Florenz,
Doch Hamburg hat bessere Austern; man speist
Die besten im Keller von Lorenz.
2
Es war ein schoener Abend, als ich
Mich hinbegab mit Campen;
Wir wollten miteinander dort
In Rheinwein und Austern schlampampen.
3
Auch gute Gesellschaft fand ich dort,
Mit Freude sah ich wieder
Manch alten Genossen, zum Beispiel Chaufepi;,
Auch manche neue Brueder.
4
Da war der Wille, dessen Gesicht
Ein Stammbuch, worin mit Hieben
Die akademischen Feinde sich
Recht leserlich eingeschrieben.
5
Da war der Fucks, ein blinder Heid'
Und persoenlicher Feind des Jehova,
Glaubt nur an Hegel und etwa noch
An die Venus des Canova.
6
Mein Campe war Amphitryo
Und laechelte vor Wonne;
Sein Auge strahlte Seligkeit,
Wie eine verklaerte Madonne.
7
Ich ass und trank, mit gutem App'tit,
Und dachte in meinem Gemuete:
›Der Campe ist wirklich ein grosser Mann,
Ist aller Verleger Bluete.
8
Ein andrer Verleger haette mich
Vielleicht verhungern lassen,
Der aber gibt mir zu trinken sogar;
Werde ihn niemals verlassen.
9
Ich danke dem Schoepfer in der Hoeh',
Der diesen Saft der Reben
Erschuf, und zum Verleger mir
Den Julius Campe gegeben!
10
Ich danke dem Schoepfer in der Hoeh',
Der, durch sein grosses Werde,
Die Austern erschaffen in der See
Und den Rheinwein auf der Erde!
11
Der auch Zitronen wachsen liess,
Die Austern zu betauen –
Nun lass mich, Vater, diese Nacht
Das Essen gut verdauen!»
12
Der Rheinwein stimmt mich immer weich
Und loest jedwedes Zerwuerfnis
In meiner Brust, entzuendet darin
Der Menschenliebe Beduerfnis.
13
Es treibt mich aus dem Zimmer hinaus,
Ich muss in den Strassen schlendern;
Die Seele sucht eine Seele und spaeht
Nach zaertlich weissen Gewaendern.
14
In solchen Momenten zerfliessde ich fast
Vor Wehmut und vor Sehnen;
Die Katzen scheinen mir alle grau,
Die Weiber alle Helenen.
15
Und als ich auf die Drehbahn kam,
Da sah ich im Mondenschimmer
Ein hehres Weib, ein wunderbar
Hochbusiges Frauenzimmer.
16
Ihr Antlitz war rund und kerngesund,
Die Augen wie blaue Turkoasen,
Die Wangen wie Rosen, wie Kirschen der Mund,
Auch etwas roetlich die Nase.
17
Ihr Haupt bedeckte eine Muetz'
Von weissem gesteiftem Linnen,
Gefaeltelt wie eine Mauerkron',
Mit Tuermchen und zackigen Zinnen.
18
Sie trug eine weisse Tunika,
Bis an die Waden reichend.
Und welche Waden! Das Fussgestell
Zwei dorischen Saeulen gleichend.
19
Die weltlichste Natuerlichkeit
Konnt man in den Zuegen lesen;
Doch das uebermenschliche Hinterteil
Verriet ein hoeheres Wesen.
20
Sie trat zu mir heran und sprach:
»Willkommen an der Elbe
Nach dreizehnjaehr'ger Abwesenheit –
Ich sehe, du bist noch derselbe!
21
Du suchst die schoenen Seelen vielleicht,
Die dir so oft begegnet
Und mit dir geschwaermt die Nacht hindurch,
In dieser schoenen Gegend.
22
Das Leben verschlang sie, das Ungetuem,
Die hundertkoepfige Hyder;
Du findest nicht die alte Zeit
Und die Zeitgenoessinnen wieder!
23
Du findest die holden Blumen nicht mehr,
Die das junge Herz vergoettert;
Hier bluehten sie – jetzt sind sie verwelkt,
Und der Sturm hat sie entblaettert.
24
Verwelkt, entblaettert, zertreten sogar
Von rohen Schicksalsfuessen –
Mein Freund, das ist auf Erden das Los
Von allem Schoenen und Suessen!«
25
»Wer bist du?« – rief ich –, »du schaust mich an
Wie 'n Traum aus alten Zeiten –
Wo wohnst du, gro;es Frauenbild?
Und darf ich dich begleiten?«
26
Da laechelte das Weib und sprach:
»Du irrst dich, ich bin eine feine,
Anstaend'ge, moralische Person;
Du irrst dich, ich bin nicht so eine.
27
Ich bin nicht so eine kleine Mamsell,
So eine welsche Lorettin –
Denn wisse: ich bin Hammonia,
Hamburgs beschuetzende Goettin!
28
Du stutzest und erschreckst sogar,
Du sonst so mutiger Saenger!
Willst du mich noch begleiten jetzt?
Wohlan, so zoegre nicht laenger.«
29
Ich aber lachte laut und rief:
»Ich folge auf der Stelle –
Schreit du voran, ich folge dir,
Und ging' es in die Hoelle!«
************************************
ПОЯСНЕНИЯ К ГЛАВЕ XXIII
Катрен 1
Великой республикой* Гамбург наш был
Венеции* лучше едва ли… -
Гамбург – один из так называемых «вольных городов» Германии, подчинявшихся непосредственно императорам, а затем прусским королям. Вольные города управлялись своим сенатом, являясь в некотором роде самостоятельными городами республиками .
Флоренция и Венеция — культурнейшие купеческие республики в Италии XIII—XVI вв. Особенно велика была культурная роль Флоренции, власть в которой принадлежала одно время династии банкиров-меценатов Медичи.
Флоренция—средоточие итальянского искусства эпохи Возрождения. Флорентийцами были: Данте, Петрарка, Боккачио. Сравнивая Гамбург с этими итальянскими республиками, Гейне явно издевается над мещански-торгашеским Гамбургом.
Катрен 2
Юлиус Кампе* – издатель, он издавал «Путевые картинки» Гейне
Катрен 3
Шофпье*—гамбургский врач.
Катрен 4
Вилли*, Франсуа — талантливый журналист и редактор, приятель Рихарда Вагнера, Франца Листа, поэта Гервега и других выдающихся современников.
…лицо у него,
Ну, прям, как альбом настоящий* - т. е. с лицом, испещренным шрамами—следами дуэлей на рапирах. Среди немецкой военщины и студенчества
каждый такой лишний шрам был предметом особой гордости.
Катрен 5
Фукс* Фридрих-Август — бывший преподаватель, знаток философии и ярый атеист.
Гегель* - - Георг Вильгельм Фридрих Гегель — немецкий философ, один из творцов философии немецкого идеализма.
Венера Победительница (Канова*) — мраморная полуобнаженная скульптура Венеры (Афродиты) в натуральную величину, выполненная итальянским скульптором Антонио Кановой в период с 1805 по 1808 год. Моделью скульптуры была Полина Бонапарт, сестра Бонапарта.
Катрен 6
Амфитрион* – персонаж древнегреческой мифологии. Благодаря мольеровской пьесе Амфитрион стал нарицательным именем человека, охотно видящего у себя гостей.
Катрен 14
А женщины все , как Елены - Имеется в виду Елена Прекрасная, одна из героинь «Илиады», из-за которой якобы возникла троянская война.
Катрен 15
Ул. Дребан (Drehbahn)—улица в Гамбурге, тогдашняя «биржа» проституток.
Катрен 16
Таркана* – озеро в Африке
Катрен 18
Из Дориды* - Дорический стиль - представляющий собой выражение архитектурного стиля, сложившегося в древней Греции в Дориде.
Катрен 27
Лореточка*, лоретка - девица легкого поведения.
Гаммония — латинское название г. Гамбурга. У Гейне — это богиня-покровительница Гамбурга.
************************************
ОТКЛИКИ:
***
http://stihi.ru/avtor/211625 Валентина Траутвайн-Сердюк
Я вновь восхищаюсь талантом твоим;
И Гейне был сам бы доволен,
Узнав, как прошлись мы по Гамбургу с ним;
Внимания город достоин.
Мы устрицы ели и пили вино,
Поэта друзей узнавали,
Когда то они, вот также давно,
Рейнвейн распивали в подвале.
И с ними грустили мы вместе о том,
Что жизнь их изрядно побила,
И девы состарились быстро потом,
Которых они так любили.
Но Гамбург ночной - удивительный маг,
Он близок нам стал всем недаром,
ГаммОния-дева там запросто так
Виденьем прошлась по бульварам,
И Гейне злословил, и с нами шутил
Над городом вольным, торговым.
Ах, Вероника, сколько же сил,
Вложила ты в каждое слово!
***
http://stihi.ru/avtor/gendavydov Геннадий Давыдов 3
На улице Дребан Лоретка жила..
Да что там вино и креветки.
О, Гейне! Под туникой п...а была
Не устоять ни минутки.
Не думай, дружище за нею вперёд.
Всё к чёрту! Иди, коль Гаммоня зовёт!