В тревожно-первозданной тишине,
Под шум ее бесшумных шестеренок,
Виолончель рыдала, как ребенок,
Над нотами, приснившимися мне.
Был тонок луч божественного дня,
Рисующий прообразы событий,
И не было рингтона ядовитей,
Чем тот, что разбудил с утра меня.
***