По поводу неприятия Толстым стихотворной формы. То, что он говорит о связанности размером, ритмом и рифмой и об унижении великого дара слова совершенно справедливо для всего того, что безболезненно может быть выражено прозой и что порождает только безблагодатные стихи с подогнанными словами и рифмами, в которых встречаются слова, не несущие прямой смысловой нагрузки автора, слова-компромиссы, то есть лжинки. Но настоящее стихотворение - это как чудо, оно имеет чудесную природу. Это живая плоть живого, сказочного, волшебного чувства, т.е. некоего духа. И это чувство так сильно, что оно преодолевает косность языка и гармонично воплощается в этой красивой, не от мира сего форме, и любая другая, менее красивая форма была бы унижением этого чувства, его профанацией. В стихотворении поэт сочетается с тем, что его вдохновляет, к чему он стремится, что он любит, обязательно любит. Это нечто бесплотно, даже если и открывается через плоть, и стихотворение его воплощает, пусть опосредованно, через тебя. Стихотворение - это живое дитя, которое ты в муках рождаешь, а зачинает его та поэтическая реальность, которая тебя на него вдохновила. Вот что такое настоящее стихотворение. И дело это опасное. Чтобы оно не повредило душе, нужно уметь различать духов, да не соединишься ты с духом нечистым. Тот же Блок много пострадал от этого. И не только он. Потому-то он и говорит, что пахать лучше, чем писать эти недостойные, сомнительные стихи. И всё же настоящая поэзия - это высокое, благородное и благотворное дело, связывающее людей с Царством Божиим, которое только и соединяет нас всех. 27 апреля 1997 года, Светлое Христово Воскресение
https:// ridero.ru/ books/ zapiski_novoobrashennogo/