Я всегда в темноте был свой, чёрно-белый мир
был моим убежищем от людской суеты.
Я читал под здвёздами, гулял ночами,
рисовал кровь, дороги, цветы.
Одного боялся: когда темно,
закрывал глаза - не глянуть случайно
в зеркала, они - куски пустоты,
пустотой цвели, пустотой звучали.
*
Я, вроде как, стал немного глухим и слепым:
теперь в темноте не вижу, скорее - чую,
и старые страхи стали почти смешны.
Свет стал приятен, я со светом ночую,
и он не мешает мне видеть цветные сны,
но вот зеркала... в них больше не только темень,
не только стать частью тьмы затаённый страх:
они открывают пути, даже если день.
*
Я опытный вроде, привык читать отраженья,
и бить сквозь стекло, и своё привычно беречь,
не дёргаться, если там, за стеклом, - движение.
И, в общем-то, тварей в том подстекольном нутре
хватает, бояться не стоит, мы все - мишени.
*
Но я никогда не привыкну к тому, что там,
во тьме или в свете, - другие лица и тени,
сквозь воду или глупый хрустальный шар;
что человек с пустотой в тёмно-синем взгляде,
или уставший смертно наставник-маг,
или ребёнок с совиными круглыми глазами,
стирая иней, на стекло дыша,
пришедшие незвано, скрытно, сами,
из зазеркалья смотрят на меня.