Ветроликий ноябрь, в глазах – бирюзовый свет,
золотистая пыль, вулканический серый пепел,
для тебя – пароходы, и розовый бересклет,
и метели комет,
и тоска о вине и хлебе.
Эти сны для тебя – о потерянной темноте,
о покинутом прошлом, о выбранном настоящем.
Океан продолжает искриться и леденеть,
и на чёрном песке истирается чёрный ящик.
Снится слово, которое я бы не произнёс,
снится речь для меня-другого, трёхлетней давности,
когда слева три сердца работали на износ,
когда не было звёзд,
и когда, признаваясь в любви, говорили гадости.
Снится зло, от которого нет никаких защит,
потому что и злом-то никто его не считает.
Я теперь ухожу, я сам себе меч и щит,
и мне в спину молчит
ужасающая, великая злая тайна.
Снится шторм разрушительный, снится любовь и снег,
тонкокрылая нежность и следом – разрыв аорты,
и от нас ничего не останется по весне,
но мы были во сне,
до последнего ослепительного аккорда.
Братья-скалы стоят у выхода в океан,
реки-сёстры к нему стремятся и с ним сливаются.
По-над спящими пароходами льёт туман
бирюзовый Самайн.
Всё закончилось, всё приснилось –
и начинается.