Глава 5: http://stihi.ru/2021/08/07/6282
Глава 6 Российская национальная библиотека.
Смольный собор. Триумфальная арка.
Р. Российская национальная (Публичная) библиотека
Историческая справка
Российская национальная библиотека (до 1917 года
Императорская публичная библиотека) — одна из
крупнейших библиотек мира, вторая по величине
фондов в России. Строительство здания библиотеки
по проекту Е. Т. Соколова началось в 1795 году
по указу Екатерины II и продолжалось 15 лет.
Торжественное открытие библиотеки было
запланировано на 1812 год, но отложено из-за войны.
Библиотека открылась в январе 1814 года. Основу
иностранных библиотечных фондов составила
коллекция братьев Залусских. Библиотечные фонды
постоянно пополнялись и к 1864 году в них было
собрано 90% всех русскоязычных изданий.
Библиотека продолжала работать и расширяться
в послереволюционные годы, принимала читателей
и в блокадном Ленинграде. В послевоенное время
библиотеке было передано здание бывшего
Екатерининского института благородных девиц на
Фонтанке, где были открыты новые читальные залы.
В 2003 году было открыто новое здание РНБ на
Московском проспекте. В 2011 году библиотека
была подключена к сети электронных библиотек
Vivaldi. Все годы существования РНБ была и остается
«вторым университетом» для многих поколений
читателей.
Р 1 Резюме ночи
(О. В. Колесникова)
Когда уходит время в ночь,
Я вновь дежурю у окна,
Прошу безмолвно мне помочь.
Сияет полная луна.
Привет летит от быстрых звёзд.
Определённость на нуле.
Кончается великий пост
На голубой моей Земле.
Пора в спокойствии решить,
Какие светлые миры
Натягивают мысли нить
И воздают свои дары.
Пусть веет холодом апрель
И вероятен снегопад,
Сияет ярко неба гжель,
Свободно голоса звучат.
О, песнопения весны,
Прозрачных звуков водопад.
Опять придумываю сны,
Шифрую тонких сфер парад.
Р 2 Режим октября
(О. В. Колесникова)
Я живу в режиме октября,
листья, солнце, изморозь, дожди…
Я спешу запечатлеть тебя
в неуспешнейшем романе о любви.
Файлы заперты, рука крошит лаваш,
тают силы, не о чем молчать.
Но строчит беспечный карандаш,
беспрерывно хочется читать.
За окном из листьев перелёт –
красно-жёлтый, сонный, без борьбы.
Эта осень мне к лицу идёт –
тлен и плен, безмолвие судьбы.
В паутину памяти внедрюсь,
что ищу там – отпечатки снов…
Своей страстности по-прежнему боюсь –
чётких фраз и откровенных слов.
Вновь от образов немеет голова,
дай-то Бог, чтоб не в последний раз.
Я вступаю в дебри октября –
замыслов, идей тащу запас.
За спиной маршрут за пятьдесят –
ситец, лён, узорный ряд шелков.
Всё ветра стихийно разместят
среди рам, оград, дорог, домов.
Рябь залива, жёлтые пески,
верность сосен вечной прямоте…
Я разжала времени тиски,
в строфы всё сложилось на листе.
Планка долга где-то высоко,
рядом только очередь разлук.
Ты не близко и не далеко –
Аладдин без лампы и без мук.
Сказочный правитель октября,
для меня соблазнов больше нет,
Милостей не надо от тебя,
пусть туманы растворят твой след.
Ухожу с улыбкой налегке,
плеч не тянет кожаный рюкзак.
Мне октябрь гадает по руке,
осень подаёт счастливый знак.
Р ; Репино. Постскриптум
(О. В. Колесникова)
Пенаты, усадьба, дорожки,
под самое небо зелёные тёмные ели.
Беседка, источник, экскурсия – здесь
жил и творил Илья Ефимович Репин.
Пенаты и мы, как путники,
потерявшие свои отражения и тени.
Возникли здесь, лет тридцать спустя,
в какой-то совершенно забытой степени.
А вокруг те же старые дачи,
их хранят серенады деревянных оград.
Всё так же стоят загадочные,
но теперь всеми покинутые и заколоченные.
Теснит их великолепьем
современный стеклянно-бетонный ряд,
Дорогих домов просторных,
пустынных, отчуждённо прочных.
Лишь бухта ослепительна и
переливами света по-прежнему радует.
Как жаль, что золото пляжа
суетливо за годы затоптано.
Иглы остры и обворожительны,
а шишки, как падали, так и падают,
На мокрый песок, где в прибое
бесследно исчезают следы паломников.
Репино, мы идём к тебе,
ах, какие роскошные памяти просеки.
На них мы юные, стройные,
романтичные и тёмноволосые.
Что же слышим оттуда –
классическое многоголосие…
Но ответов, увы, как не было,
так и нет на заданные нами вопросы.
Так останемся здесь, постоим
у воды и неба на завораживающей грани,
Растворимся среди тропок, берёз
и сосен в этой прохладнейшей нирване,
Помолчим у изображений, оставленных
навсегда в идеальной смолистой раме,
И поймём, наконец, как всемогуща
заброшенность и почему она опять с нами.
С. Смольный собор
Историческая справка
Смольный собор — Собор Воскресения Словущего
всех учебных заведений, Воскресения Христова,
Смольный собор. Православный храм Петербурга,
который является частью архитектурного ансамбля
Смольного монастыря. Архитектор Б. Растрелли.
Строительство собора началось в 1748 году по
велению Елизаветы Петровны и велось достаточно
быстро, но после смерти Елизаветы практически
остановилось и торжественное освящение собора
состоялось лишь в 1835 году. Смольный собор
исторически является храмом учебных заведений
Санкт-Петербурга, и одно из основных направлений
деятельности храма — духовно-нравственное
просвещение юношества.
С 1 Санкт-Петербургские наваждения
(О. В. Колесникова)
Леса взлетели в небеса,
венчает ангел главный шпиль,
Сверкает замок изо льда,
сады пустынны, полный штиль.
Под белым полотном Нева,
и рукава каналов спят,
Легки деревьев кружева,
прозрачен города наряд.
Он медный, мощный, огневой,
несётся в двадцать первый век,
Столетья план его живет –
лучи проспектов в белой мгле.
Нас радуют его дворцы
и пушка пополудни бьёт,
Сияют залы, как ларцы,
ведут колонны хоровод.
Решетки делят острова,
кариатиды льнут к домам,
Брандмауэры, как щиты,
для непридуманных реклам,
Оставленных среди снегов, –
пунктирен рукотворный свет.
О, наваждение из снов,
незавершаемый концерт.
Cияют храмов купола,
восторгом полнит небо звон,
Колокола, колокола,
вновь Петербург преображен.
Хранят преданья берега,
надежен северный гранит.
Несут мосты через века
полётный петербургский вид.
С 2 Снежная королева
(О. В. Колесникова)
Виртуально сжимаю холодные,
длинные пальцы.
Замираю, ликую, шепчу
и не могу оторваться.
Посылаю в пространства
астральный привет неизменный.
Погибаю от счастья быть новой,
несносной, неверной.
Утопаю в потоках
из колкого лёгкого снега.
Замерзаю легко,
о, зачем эта нежная нега.
Я давно, предавно у порога
пурги на закланье.
Сочиняю посыл – в никуда,
он системен энергией знанья.
Никогда, никогда не посмотрим
в глаза мы друг другу…
Был случаен контакт
по смертельному счёту и кругу.
Белизна и покой той,
опаснейшей гибельной ночи.
Ты отвёл всё рукой,
не гадал, не желал, не пророчил.
Снова, снова одна –
отправляю сквозь бездны приветы.
У большого окна
концентрирую мысли-обеты.
Есть такая игра,
непонятная бдеющим людям.
Мы с тобой никогда,
никогда обрушения чувств не забудем.
Бесконечность внутри,
снова строфы вмерзают в пространство.
И зови, не зови –
не найдёшь на Земле постоянства.
С ; Северные орхидеи
(О. В. Колесникова)
Стеклянные окна, блокадные пальмы…
Мир субтропический, свет пасторальный.
Средь льдов Петербурга цветут орхидеи,
Аптекарский остров живёт за идею.
Ах, сад Ботанический, близость ЛЭТИ,
Студенчество, молодость – мифом лети.
Я здесь, я вернулась, тепло миражейно,
Бромельно, туманно, весьма орхидейно.
Вам двести иль может две тысячи лет,
Цветут орхидеи, бессмертен их цвет.
Журчанье фонтанов и ветр пояснений.
Как душно, как сладко средь ярких кипений.
Снимаем «Самсунгом», буклеты – наука.
Каток Госбюджетный, но гибнет здесь скука.
Идут петербуржцы с восторгом, робея,
Их ждёт, не дождётся Гранд-свет Орхидея.
С 4 Садово-кукольный постскриптум
(О. В. Колесникова)
В день именин, среди пурги
Мы пишем новые стихи.
Придумываем книги вновь,
Где зашифрована любовь.
Там сконцентрирован обман
Далёких, недоступных стран.
Мы побывали там во сне
При полной золотой луне.
Мы были музыкальны там.
О, света блики по стенам,
Мираж готической резьбы,
Над зеркалом другой судьбы.
Проходим новый поворот,
А дальше, что карету ждёт?
Куда ведёт нас колея,
Где жизнь твоя, а где моя?
Мы в ноябре, средь именин,
На тронах-стульчиках сидим.
Читаем, пишем и поём,
И, как всегда, чего-то ждём.
Что остаётся нам теперь,
Волшебная прикрыта дверь.
За ней бездонность и мечта,
А здесь, по месту, суета.
Вокруг, по краю, только снег,
Иль дождь, иль беспрерывный бег
За неформатностью судьбы,
Оставим ли мы здесь следы?
Есть облако, в пространстве НЭТ,
Где воцарился Интернет.
Он всё вбирает и хранит,
Он лузеров к себе манит.
Он наши файлы закрепил,
Страной стихов заворожил.
Зеркален изменённый мир,
Жив виртуальности кумир.
Т. Триумфальная арка. Дворцовая площадь
Историческая справка
Арка Главного штаба, триумфальная арка — монумент,
посвященный победе в Отечественной войне 1812 года.
Архитектор К. И. Росси. Проект утвержден в 1827 году.
Авторы скульптурной композиции С. С. Пименов и
В. И. Демут-Малиновский. Триумфальная арка
Главного штаба была торжественно открыта
24 октября 1828 года.
Т 1 Треугольник любви
(О. В. Колесникова)
Я улетаю, друг,
не жди и не зови.
Я пропадаю
в треугольнике любви.
Я выхожу туда,
в орбиту, из широт,
Предвидя,
чем окончится полёт.
Спешу на зов,
с разгоном в холода.
Как трудно здесь дышать,
а видно хоть куда.
Ах, треугольник,
каждый угол мой,
Но чувствую
опасность за спиной.
В безмолвии толпа,
все ждут, когда конец.
Полётам и волнам,
где гребни, как венец.
Где искры сентября
по январям плывут,
Где месяц и заря
обнявшись, утра ждут.
А горизонт – черта
в серебряной пыли.
Направлен мой полёт
всё дальше от земли.
Коварно коротка
там лёгкость бытия.
Вернусь ли я опять
туда, где вы, друзья?
Т 2 Тайна
(О. В. Колесникова)
Я в тайну робко загляну,
вдруг прошлое на миг верну.
Чьи эти лёгкие следы
на тонком зеркале слюды?
А эти нежные мазки
неуловимейшей тоски?
Метафор пережитый бред
тех изощрённых дней и лет.
Прочитан питерский роман,
как ноты, тени по домам.
Вполне корректен эпилог,
но есть случайность и предлог.
Куда открыта эта дверь –
я не безумствую теперь.
Я чту чужие письмена,
тихонечко бреду одна...
Нет, нет, назад не оглянусь,
но дверь пусть остаётся, пусть.
Т ; Театр и жизнь
(О. В. Колесникова)
Я сегодня странно сыграла роль,
Почему-то сказала не те слова…
И терпела, терпела такую боль,
Что осталась я, чудом каким-то, жива.
А спектакль и без нас бы, наверно, прошёл,
Но мы вышли на сцену вдвоём.
Микрофон и слепящий прожектора ствол,
Здесь нельзя забывать ни о чём.
Метры сцены, квадраты и дуги кулис,
Как коварны, магнитны они…
Если, будучи в них, вдруг почувствуешь высь,
Вслед придут ожидания дни.
Тянет снова идти на опасный провал,
Глядя в темень, в его пустоту,
Ощутить невозможный, клубящийся зал,
Как манящую жуть и мечту.
И играть, и страдать, и искать в тишине
Тот мираж, что один – навсегда.
Сочинять монологи тебе или мне,
Но услышат ли их – и когда?
Нас слепит невозможный терзающий свет,
Зал застыл, он в предчувствии весь…
Ах, как мощно и с блеском мы можем
гореть,
А потом – что останется здесь?!
Т 4 Тень
(О. В. Колесникова)
Я вспоминаю странный день,
я улетаю в тишину…
Тогда мою искали тень,
призвав в свидетели луну.
Вновь одинокие пловцы
в сирени сумрака плывут,
Мерцают миражи–дворцы
то там, то тут, то там, то тут.
И пропадают, как слова,
всё обращается в поток,
Немного кругом голова,
туман средь образов цветёт.
И что-то образует тень,
иль контур, может силуэт.
Исчезла я, возникла сень –
так здесь я или, всё же, нет?
Закрыли двери на засов,
и вдруг вверху в окошке свет…
О, возвращения часов –
так там я или, всё же, нет?
Давно уж время истекло,
но чётко виден силуэт,
Разбито хрупкое стекло,
как жаль, когда чего-то нет.
Глава 7: http://stihi.ru/2021/11/05/3842