В желаниях я приобрёл любовь,
Не истребляя плоти, дух не укрощая,
Поступками спускался вновь и вновь
От врат великих, вне земных забот
К страстям привычным, далеко от рая.
Богини дщерь, светильня и перо,
Матрас из дум, подушка - мягкий локоть.
Я спрашивал тебя, дитя моё,
Но ты молчала, языком вино распробовав.
А мысль терялась средь забот,
Ощупав лоб, горячку укротив,
Я был не слеп, порабощен,
Ночь и судьбу с тобою разделив.
Быть может гений мне спускал слова?
Иль чистый дух являлся ради тлена?
Но кругом шла хмельная голова.
Я потреблял лишь юность и колено.
Полуночным узником скользил мой взгляд.
Массандра вытекала каплей красной
И опускала как вино закат
На наш удел пусть бедный, но прекрасный.
Я пережил момент, родил другое,
Пока что лёгкое, и с привкусом тоски.
Но в нём есть что-то странное такое,
Что давит грудь и серебрит виски.
Поскольку нет тебя, я страсть свою лелею.
С ней засыпаю, и рассвету говорю:
— Быть можно молодым не сожалея,
Но разве можно сожалеть, что я люблю.
Теперь ищу по свету это чувство,
А то, прожитое, запомнил, записал.
Принадлежать не лучший вид искусства.
Я был слепым и жизни задолжал...