Всё относительно: богатство, власть и слава,
падение империй и грады на холмах...
В моём стакане - ром, он цвет имеет ржавый...
Тут главное — размах...
Всё не имеет смысла, когда наган - к виску,
а палец приготовлен к спуску...
Есть главное, когда ты по песку,
как вазу антикварную этрусскую,
толкаешь лодку, сеть убрав под лавку.
Лагуна ждёт, там в рифе есть проход,
где не играют в карты, но нет предела ставкам...
В тавернах моря - танцы и даже где-то давка;
тунцов косяк, акулы и ржавый пароход...
Уходит, будто кит, сверкающий огнями,
к падению звезды, за ней — алмазный след.
В нём лодка еле слышно вращает лопастями...
Я сети не бросаю и жду парад планет:
когда Сатурн ковшом поймает Марса,
Венера упадёт в объятия Стрельца...
Тогда — глоток... Джин — лучшее лекарство,
понтами наполняющий сердца...
Сеть пишет полукруг, я слышу тихий скрип,
ворчание волны за срезами бушприта,
шальной, безумный танец русалок, прочих рыб
на дне под поплавками антрацита.
В зените - Солнце. Начищен медный таз.
Песок лагуны любит это дело.
Пора мне возвращаться по нитке через лаз
в ажурном рифе. Если бы хотел он,
ударил в челюсть лодку, погрыз бы на куски.
Ограбленных тут много, а были твёрже стали...
Ему ужасно нравятся дырявые носки,
в которых рыбы тащатся на крабьих фестивалях...
Но надо плыть... Пробился, ну, и ладно...
Всё относительно, смотря на что смотреть...
Забыл... Я не люблю нахрапистых и жадных...
Их суета бессмысленна, накладна...
И относительна, как сны, любовь и смерть...
Пришёл, а на причале — рыбный день.
Корзина на плече, ступень, ещё ступень.
Затем, три шага под навесы по пескам.
Пот катится по лбу и к шее по вискам;
Два талера? Берите, мне не жаль.
С тунцом — всё относительно и, кроме,
бессмысленно, как в зной пиджак из хрома,
Все смыслы в том, что я в Макао дома,
сейчас вот-вот сыграет джаз мистраль
на трубах Севастополя и флейтах Зурбагана,
в моём пустом желудке, дырявом кошельке...
Здесь главное - дыханье океана,
и ром в моей руке.
Похмелье - относительно, хотя имею право.
Жаль ром, не кофе, но сойдёт...
Жизнь тоже относительна... Лежит на рифе ржавый,
разбитый пароход.