Она сидела на плите могильной,
Такая грустная, тоскливая,
За ней скрывалась жизнь обычная и суетливая,
А проповедь её была красноречивой.
Загадочная возвышалась Полночь над плечами,
Наш проводник в загробную обитель,
Сестра ей – Эхо, что покоя нарушитель,
Всё затопила яркими очами.
Мы обсуждали труп холодный,
Такой безжизненный, от страха млея,
Что всё вокруг казалось ярче и живее,
Чем тот сосуд, что от души свободный.
Как прост был и прозрачен довод твой,
Две грубых силы симпатичны нежным,
Двойная нежность успокоит грубость спешно,
А всё обратное разрушит лишь покой.
В такой хрустальной тишине хоть не накликать Горе!
Пусть утонуть мне в водах Иордана,
Всё недоступное окажется желанным,
Но жизни ключ исчезнет в Мёртвом Море.
До дна мы выпьем день, растает силуэт
Той, что огонь багряный за спиной носила.
Я вновь и снова возвращаюсь к той могиле,
Что ищут призраки я не найду ответ.