Вот город, как будто готовый с утёса сверзиться,
Над морем взлететь каменистой, диковинной птицей.
В нём древнее, новое пеной морскою смешалось,
У града подножия время волной бесновалось.
Сейчас же модерн, век коробчатых зданий неброских.
В тени от мечетей хибарки торговых киосков.
Вязь автодорог, и конторы, и многоэтажки,
И пальмы сухие, и деньги - гнилые бумажки.
Что в Коньяалты, что в Аксу - суета, беспокойство.
Кипит в этом городе жизнь - таково его свойство.
А призраки - что ж, они крутятся возле Калеиче,
У врат Адриана сходясь на незримое вече.
И мечут мечты братья-ветры обзорных площадок,
Осенний порыв меж домами приятен и сладок.
В курортных кафе дарят дым и безделье кальяны.
От шума и красот тут каждый немножечко пьяный.
В ухоженных парках скрывается полдень-прогульщик.
Преследует темп светофоров, звонков вездесущих.
Балконы да окна, хамамы, опять объявленья
Приводят сознанье к порогу большого смятенья.
В глаза кричат вывески на языке незнакомом.
Анталья опят мельтешит за стеклом, дом за домом.
Седые века незаметны на сером бетоне,
Что принял столетья в панельное, крепкое лоно.
Калеиче милей мне с лавчонками и черепицей,
Вот там-то Анталья как будто лунатику снится.
Сбегу я с асфальта на улочек тесных брусчатку...
А прям надо мной чей-то лайнер идёт на посадку.
Наплыв превелик, и Анталья не знает покоя.
Себя я почувствовал в ней совершенным изгоем.
Больших городов повидал я, поверьте, немало,
Но Боже спаси от такого курортного шквала!