/психотерапевтическое стихотворение/
Вы знаете, у меня умер муж.
Это случилось тридцать два года назад.
За это время я успела
- вырастить сына,
- похоронить второго мужа,
- разгадать три тысячи пятьсот сорок пять сканвордов,
- накопить миллион рублей,
- застеклить балкон
и много чего ещё.
Не успела только побыть счастливой вдоволь.
Судьба сыграла со мной злую шутку – два раза остаться вд`овой.
Ну чем же я это заслужила? Чем?
У меня уже нет сил бороться. Мне семьдесят пять лет.
Сыну тридцать семь.
В следующем году ему будет столько, сколько мне было, когда я его родила.
Я ему говорю: «Мне плохо одной, плохо!»
А он: «У меня теперь есть жена, и я буду жить дальше с ней».
У меня две сестры, обе младше, но совсем нету друзей.
Вот и ребенок мой меня покидает. Я остаюсь одна.
Одна в большой трехкомнатной квартире, где много дверей и `окон.
«Я никуда не уеду отсюда!» – так я ему и сказала,
когда он предложил переселиться поближе к ним.
Мой дом – моя крепость, мой кокон,
мой гроб, в конце концов! Тут я умру.
«Мама, ну хватит нести эту чушь и муру,
смотри: есть разные варианты:
- снять двушку поближе к моей работе и жить всем вместе,
а наши квартиры сдавать,
- снять тебе однокомнатную в пяти минутах от нас. Мы будем приходить каждый день!
- Ну и, наконец, если ты так хочешь остаться в своей квартире, и тебе одной тяжело,
то мы найдем самую лучшую сиделку Москвы, медсестру,
и она будет жить с тобой:
убирать, готовить, делать уколы, давать таблетки…»
Нет! Нет! И нет!
Сиделка – чужой человек, а я с чужими не разговариваю,
даже с соседями по лестничной клетке.
Сёстры меня раздражают, особенно средняя –
слишком много болтает и неуклюже пытается меня развлекать.
Нет, сынок, это всё не то. Мне нужен именно ты.
Ведь я тебя родила, чтобы был кто-то, кто теперь подаст мне стакан воды.
Время пришло.
«Мама, так недалеко уже до беды. Даже в Евангелии от Матфея написано:
«…оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей…»
Я не то чтобы сильно верующий, но здесь у Библии есть резон.
Жизненный сок должен течь вперед, а не замыкаться в кольцо.
Жизнь заберет своё, и ты либо отпустишь меня совсем, до конца,
Либо почувствуешь не кожей, но сердцем неодобряющий взгляд отца».