(Сказка о том, что в жизни все может быть, даже то, что не может)
В некотором не царстве (было оно когда-то царством), в некотором, не пойми каком государстве*:
жили – это те, кто к букве «В» относились или в её окружение входили (а себя они называли гордо – элитою, органами, а народ по старинке, как когда-то в царстве – серая масса);
были– это те, кого относили к букве «ж» разных её уровней, из которых создавалась одна большая «Ж» – управляющую всем в не царстве, в том числе от мала до велика.
А ещё в не царстве жили-выживали – старик Митричь со своею старухой Христофоровной. Вот для них и другого народонаселения, их жизни-выживания в не царстве существовали эти самые «В» и «Ж».
Митричу от роду было 75 лет, а Христофоровне – 65 лет. Прозвал Митричь свою старуху за характер её – Скарапея, на что в ответ жена прозвала мужа созвучно – Скорлупей.
*Здесь и далее иногда мотивы и сюжеты, схожи с творениями А.С. Пушкина (да простится автору).
Старик когда-то в царстве ловил неводом золотую рыбку. Но те, кто были в «Ж» + «В», указали ему, что он сейчас в не царстве (это, не как раньше), что он не должен ловить то, что ему хочется, а он должен ловить то, что ему скажут. И при этом не сказали они ему самого главного – «Что он может!». Те же, кто из самого центра окружности «В» про себя решили, что золотая рыбка, должна быть только у них.
Начали они сыпать в воду порошок, металлические сети-заграждения ставить, которые золотую рыбку и не только её, стали не пропускать и отпугивать ихтиофауну речную от того места, где жил старик. Мало того стали они на катерах ездить и зорко высматривать – не ловит ли кто золотую рыбку, там, где ловить её и загадывать ей желания могут только они. А чтобы злобный старик им не навредил, вооружились – удостоверениями тисненными, вырядились в одежду с регалиями, указывающими, что они из окружения, навесили на себя стрелковое оружие. Как-то увидели эти радетели старика с неводом и прогнали его с реки взашей … мол, многому народу рыбки не хватает … Будут тут всякие ловить… Мол, бросай невод там, где хочешь, а только в воду не смей … ну в болото на худой конец его можно ... закроем глаза на это.
Очень хотел поймать Митричь золотую рыбку, чтоб загадать ей одно желанье, но принятые меры сделали то, зачем они принимались – не смог он поймать ничего. А затем вследствие того невод и сгнил.
Старуха, как когда-то в царстве, очень хотелось прясть пряжу. Было у нее много чего для этого процесса, но не было одного – из чего! Лен давно не сажали, не мочили, не мяли, не теребили и прочее не делали из всего того технологического процесса, который нужно реализовать для получения льняного материала. Можно было бы прясть из шерсти, но баранов и овец забыли, когда и, как держали. Голова про ту жизнь в царстве помнила (откуда были привнесены в современность навыки), а в жизни – в не царстве – нужного материала для старухиного рукоделия не нашлось.
Старуха думала, думала и надумала, как когда-то в царстве постирать остатки одежды, исподнего, спального и т.д. Пошла старуха к корыту. Глянула она на него … и тут осечка. Корыто-то треснуло.
Делать Скарапеи стало нечего. Одна отрада – Скорлупею мозги конопатить. Надумано – наконопачено ему в его голову примерно вот так.
– Давай, Митричь, доставай корыто новое, наше-то совсем «прохудилось».
Охнул старик, да делать было нечего. Отправился он в лес на заготовку бревна, чтобы выдолбить из него новое приспособление для стирки.
Подошел старик к опушке, а там, на опушке леса, стоят в камуфляже те, кто к … сами понимаете причастен. Стали они Митрича вопросом вопрошать.
– Чего тебе надобно, старче?
Им с поклоном старик рассказал о своем и старухином грязном белье, исподниках и портянках нестиранных. А в конце добавил.
– Совсем взбеленилась моя Христофоровна. Не дает мне бедолаге продыху без корыта … старое то треснуло. Дайте, ребяты, бревна добыть, а я сделаю из него заготовку для нового!
На его пламенную и жалобную речь «органисты» так отвечают.
– Ступай себе с Богом (так бы сказали в царстве) ... а в не царстве сказали – пии …п. Хочешь хворосту возьми на растопку. А про корыто со старухой забудьте – не положено! Не в Америке живем.
Зачем это они добавили - не понял Митричь.
После таких слов выгнали они старика взашей из лесу, а вслед криком кричат – «Мол, и по грибы, и по ягоды не суйся … Мол, тоже не положено – народу не хватает того этого … Будут тут всякие собирать … Мол, мухоморы да крушину еще куда ни шло … собирай ... На то закроем глаза».
Вернулся старик к своей старухе, сидящей и шипящей у треснутого корыта. Разговор между ними сами понимаете, какой состоялся.
А жили Митричь с Христофоровной ни в сказке сказать, ни пером описать – в бедности. Пенсия была у них на двоих меньше того, сколько платила за обед самая малая единица небольшой «ж». Как и что они ели можно было судить по состоянию их уличного туалета – в основном он был паутиной затянут. Но для поддержания порток или подола на должном уровне, держали они курочку рябу. Кормить её тоже было нечем, но это она сама себе добывала. Всё чего-то раскапывала в земле лапками, травку разную клевала. Одним словом, не дохла от отсутствия кормов готовых. И каждый день курица выдавала им по одному яичку. А если сэкономить и не съесть его сразу, так на завтра полный завтрак на двоих! Трёхразовое питание – понедельник, среда, пятница, а на выходные можно летом одуванчиков, лебеды, сныти! «Живёмм … ништо!» – так радовались своему бытию старики.
Как-то раз приходит курица с улицы в дом. Стала она тужиться чтобы яйцо выдать и … повалилась замертво. Издохла несушка до срока, а ведь не старая еще совсем. Горюет Митричь, горюет Христофоровна да делать нечего. Ощипали они тушку, да потрошить начали. Как вытащили кишки наружу, тут и обнаружилась причина трагической гибели кормилицы. Склевала и проглотила курица где-то на улице золотой лепесток, обсыпанный бриллиантами, отвалившийся от кулона.
Показали старики друг другу знак – «Тссс!». Молчаливо спрятали находку. Из курицы суп сварили, да ели его втихую с полмесяца. Также в эти полмесяца думали да рассуждали о том, как жить дальше, как с привалившим богатством обойтись.
Разные рассматривали варианты о том, как реализовать золото с бриллиантами. Да ни к какому варианту не придут методом консенсуса – так стали говорить в не царстве про достижения согласия. И вот Скарапея Скорлупею говорит.
– А давай-ка, Митричь, попробуем в малую «ж» влезть. Слышала там плотють неплохие деньги. Можем зажить как люди.
– Да, Христофоровна, хороша мысль и сладкая жизнь в перспективе. А кто в эту самую малую «ж» полезет? – ответил муж.
– Я по моложе тебя, я и полезу. Ты вон уже стал пень еловый и на вид, и с головой. А у меня много чего для пролезания туда есть … Если титечки поднять … да и зад неплох если на него сзади посмотреть. Да если приодеть, то можно и приглянуться для малой, а то и большой (хи-хи-хи засмеялась старуха) этой самой «Ж». А других качеств в этих «ж» и не надо. Всё одно там по указке всё делают! – старику она так отвечает.
На том и порешили. Как бы достигли консенсуса.
На следующий день после консенсуса пошли они туда, не знаю куда, но где сидят кучкой те, кто входят в малого размера «ж». Вот он заветный дом! Цель ходьбы старика и старухи достигнута. В народе, живущим в не царстве, о нём в шутку говорят – «Без окон, без дверей полна малая «ж» молодцов!».
Нашли они в этом здании комнату, в которой определяют, как попасть в эту самую … да хоть какую «ж». Задали они в этой комнате вопрос – «Как попасть туда?». И был им дан простой ответ – «Надо вступить в «П»! А оттуда берутся те, кто находится в разных уровнях «ж». Для вступления надо сделать взнос столько-то денег …! А для того, чтобы «П» не исчезло из не царства; надо вступающим иметь свою актуальную программу, чтобы включить её в общие посулы!».
Размер вноса стариков очень удивил, но помятуя о подарке, полученным от курицы, вроде бы не очень огорчились. А вот, как быть с программой?
– А что ж в программе-то надо иметь? Зачем это-то? – спросила претендентка в малую «ж».
– А это то, за что Вы будете ратовать в «П», и, а также потом, когда попадете в малую «ж»! Что народу сулить будете?! – пояснил один разъяснитель.
Воротились они восвояси, правда, не сказать, что не солоно хлебавши. Наоборот – хлебавши!
На следующий день достали они из схрона золотой лепесток с бриллиантами и поехали в город! По городу ходили от ломбарда к ломбарду, от скупки к скупке, все искали они контору, чтоб по дороже сдать. Намаялись за день, но сдали всё-таки ювелирное изделие. Деньги Скарапея сразу в женский сейф пригрела. Благо был этот сейф достаточен. Для той суммы – хватило и одной перси.
Уже вечером сидя у печи, супруги тихо обсуждали содержание программы. Тут лидерство было у Скорлупея – он вспомнил про лес.
– Знаешь, Скарапеюшка, а давай ты будешь про корыто народ агитировать, чтоб оно у каждой старухи в доме было и не треснутое! – высказался старик.
– А точно, гутаришь! А еще вот что: чтобы невод можно было везде в воду бросать, ну хотя бы возле дома «плюс или минус 500 метров» в обе стороны от него. А ещё чтобы по грыбы и ягодницу каждый мог сходить и без опаски, что не пустят! – добавила, входя в раж, старуха.
– А чтой-то 500 метров? – поинтересовался старик.
– А чего тебе дальше ходить и этого достаточно, а потом еще и число хорошее для памяти твоей – сродни пол-литры! Ишь ходок нашелся, еле ноги передвигает – выдала экспертное заключение старуха.
На основании рассуждений написали они программу для работы в малой «ж», которая содержала:
– каждой старухе по целому корыту для стирки исподнего и прочей рухляди;
– каждому старику с неводом ловить рыбу на месте, где живут и «плюс/минус 500 метров» туда и сюда;
– каждому старику и старухе в лес по ягодницы, а то и по грыбы, беспрепятственно!
После такой работы и с чувством полного удовлетворения легли они почивать.
Утром Христофоровна отсчитала от вырученной суммы часть денег на покупку новой несушки и наказала совершить эту покупку Митричу. Сама же сходила в магазин и купила губной помады, туши для ресниц, карандаш для бровей и нижнего белья с кружевами для придания сексуальной привлекательности давно уже бесформенным телесам, а еще модные ботинки на шнуровке. Пока старик покупал курицу, старуха открыла сундук с приданным, накопленным во времена царства.
Из сундука были извлечены – «полуперденчик», сшитый из пан-бархата черного цвета с отливом, длинная юбка шоколадного цвета из шерстяной ткани в клетку, блузка, сшитая из хлопкового набивного ситца розового цвета с мелким рисунком, с глухим воротником и с множеством мелких пуговок для застежки её … а также вдоль манжетах на рукавах. Наряд дополняла шляпка-таблетка, сделанная из черного цвета фетра, украшенная вуалью и цветами флердоранжа.
Христофоровна задумала вырядиться зажиточной крестьянкой времен царства. Мысль её была такова – «Быть ближе к народу женского пола, а наряд из времен «сытости», как нельзя лучше, мог привлечь на свою сторону этот контингент! (так называли в не царстве – электорат)».
Нарисовав лицо, одевшись, как задумано, Христофоровна покрутилась перед зеркалом и … очень понравилась себе!
Тут появился муж с курицей в руках. Он так и ахнул от увиденного, а курица закудахтала в поддержку хозяина то-ли от испуга, то-ли от восхищения.
– Иди, занимайся ею, мужик-лапотник, деревенщина! – проявила старуха властные нотки, репетируя то, как она будет начальницей, при этом указала пальцем, куда в сторону двери.
Ответить старику на дерзость претендентки в малую «ж» было нечего. Он пошел с курицей в дырявый сарай. А старуха, взяв паспорт, листочек с программой и отслюнив нужную сумму денег для вступления в «П», отправилась в знакомое здание.
В знакомом здании Христофоровна сразу направилась в кабинет по учету и членству в «П». Постучав в дверь и со словами – «Есть ли кто живой?» – она предстала с гордым видом пред очи учетчика тех самых членов, стоявшего для проформы. Живой и ответственный, он глянул на Христофоровну, а потом медленно осел своей габаритной массой в кресло. Такого ретро костюма он ни разу в жизни не видел.
Пока кабинетный член не очухался от первого шока, Христофоровна достала из недр юбки и выложила на стол свою программу, паспорт, а также вынула из под перси деньги для первого взноса, уже готовые к расставанию с владелицей.
Ознакомившись с лежащей на столе программой, тот молчаливо указал старухе на стул, стоящий возле приставного столика. Затем достал из ящика стола и протянул старухе бланк заявления на вступление в «П», дал ручку с черным гелем.
– Пиши о себе всю правду в соответствии с вопросами бланка! – это были первые слова уполномоченного, но произнесенные уже с командным тоном.
Христофоровна стала писать ответы в «пустографках». Про свое имя, отчество, фамилию, возраст, образование и место рождения она написала сходу. Но потом пошли вопросы посложнее. Примерно такого типа – «Есть ли в собственности недвижимость за границей (перечислить где)?; Есть ли в заграничных банках валютные счета (перечислить то-то и то-то)?; Есть ли родственники за границей?». И далее все в таком ключе. Как отвечать на них она не знала. За разъяснениями кандидат обратилась к сидевшему напротив учетчику. В ответ на ее вопросы, он дал один ответ.
– Если нету ничего о спрашиваемом, так и пиши – Нет!
Написав, в каких надо графах заявления, слово – «Нет», Христофоровна выдохнула, стерла пот, выступивший на лбу от усердия писания ответов (она с роду столько не писала) и протянула заполненное заявление ждущему его. Уполномоченный взял бумагу, сверил с паспортом кое-какие сведения и дальше, не читая его, сунул в какую-то важную папку с тисненной золотом обложкой. Затем он отправил старуху в кассу, где она благополучно рассталась с денежным взносом.
Дело было сделано. Стала Скарапея членом «П»!
После кассы Христофоровну направили в кабинет по работе с населением, а в нем к сотруднику по взаимодействию с женской частью того населения.
Тот её и взял в оборот.
– Будем привлекать на митинги разные и даже для выборной деятельности, и чтоб вот, как есть – в таком наряде. Речь ей напишут … которую её дело читать (при этом выразили надежду на то, что читать-то она умеет. А сейчас ступай себе в голове с Генсеком (так в не царстве было принято говорить, заместив то, как говорили в царстве – с Богом).
Наделив старуху её партийными функциями, отпустили домой вспотевшего нового члена «П».
Через два дня к дому, где проживали старик со старухой, подъехала иномарка, из которой вышел одетый в блестящий костюм мужчина, с лицом под стать костюму – таким же блестящим. На груди у него висела на шнурке табличка, на котором было напечатано, что носитель её причастен к «П», его полные фамилия, имя и отчество, а также исполняемая им в этой самой «П» функция.
Он вошел в ветхий дом.
Увидев гостя, Христофоровна охнула и присела на лавку у печи. От блестящего костюма в глазах стариков и цыпы заиграли искры.
– Уважаемая, собирайтесь, да в тот, знатный костюм обрядитесь. Вот Ваша речь. Поедем в клуб деревни Мл... Там выступите с агитацией за «В», за «П», за «Ж»! – почти металлическим голосом произнесло блестящее лицо, после этих слов оно вышло на улицу.
Христофоровна обрядилась, как ей подобает, и нарисовала лицо. Потом прочла речь и надо заметить, что с большим трудом (давно ничего не читала), помолилась на икону св. Николая прося помощи и поддержки у него, и пошла к машине.
Старик с курицей на руках вышел проводить на премьеру свою старуху. Она вошла уже в роль нравоучителя (похоже, это у нее было природное) и строго наказала Скорлупею смотреть за хозяйством, беречь пуще глаза несушку, яйца исправно собирать за ней … И много еще чего такого, что и сама-то не делала никогда, как будто она уезжала на долгую разлуку.
Старик ойкнул, курица кудахтнула, дверь автомашины хлопнула, двигатель дал струю сгоревшего топлива, машина уехала.
Долго они ехали или коротко ли, а только приехали в деревню Мл... и прямо к клубу, который был построен во времена предыдущего партийного царствия. Клуб был обшарпан, но монументален. У крыльца стоял стенд для афиш. На нем был прикреплен ватман большого формата, на котором плакатным пером было написано:
«Выступление ведущей активистки из «П» Христофоровны!
Тема – жизнь в рыночной экономике и опыт применения импортозамещения в сельской местности.
Начало в 18.00 час.
Вход свободный и бесплатный».
У крыльца толпились жители деревни. Напротив стенда, с той стороны крыльца, стоял мангал, на котором жарились свиные шашлыки. Рядом на столе, покрытым потертой клеёнкой, был организован буфет, в котором бесплатно наливалось в пластиковую посуду каждому желающему 100 грамм. Директор клуба для проведения мероприятия, порученного ему «П», и чтобы её не сняли с работы, купила всё угощение на свои деньги. Вместе со 100 граммами выдавался кусок жареного мяса и кусок черного хлеба. Подходить к буфету можно было столько, сколько хочешь и это привлекло всех жителей Мл…
Мужское население выменивало у женского населения мясо и хлеб на жидкость, которую тут же складывали в свои животы, а женское население складывало жареные куски мяса и куски хлеба в целлофановые пакеты – «Это домой … на потом!». Не каждый день Христофоровна выступает!
Час «х», согласно указанного в афише, постепенно наступал. Директор клуба начала собирать столующихся в нутро клуба.
Потенциальные зрители рассаживались в ряды стульев – мужчины с мутными глазами довольными от водки, женщины с мечтательными глазами от будущего предвкушения вкушения мясца с хлебом. Бархатный занавес малинового цвета раздвинулся, открыв сцену, на которой был организован президиум – стол с красной скатертью, стеклянным графином с водой и рядом стоящим граненым стаканом. За столом сидели – блестяще-лице-костюмный, директор клуба и Христофоровна.
Директор клуба произнесла небольшую речь о гостях, блестящий представил нового члена-активиста «П», у которого много мыслей в голове по поводу, как жить нашему населению дальше. Христофоровна, поднялась из-за стола, во всей своей красе, вышла к рампе с листками, из которых должна вылиться в люди её обнадеживающая этих людей речь. Глядя на наряд докладчицы, зал замер – «Такая, в таком одеянии не обманет!».
– Дамы и господа … – начала она вести агитацию малограмотным голосом.
При этом зрительная часть мужского пола – господа, одновременно гыгыкнула и рыгнула, выпустив в объем зрительного зала облако перегара из «свежачка», а женская часть – дамы, молча еще крепче сжали целлофановые ручки пакетов с набранными харчами.
Говорила она робко о себе, своей беспросветной жизни в прежнем царстве (это были её ненаписанные слова), о разбитом корыте, о старике и ловле рыбы, о сборе в лесу дикоросов. Затем речь была взята из листков. Христофоровна доложила людям обзор международного положения, а потом о внутренний политике (все, как в лучших традициях царства), как преобразилась её жизнь в не царстве, а потом перешла к положению по импортозамещению для каждой семьи. В итоге услышанного:
женщины поняли, что стиральных машин у них дома, как не было, так и не увидят, а для стирки белья, порток и исподнего нужно вернутся к корыту. Если у кого нет корыта в загашнике, то «П» поспособствует его появлению – жестяному или деревянному!;
мужики заложили себе в голову «плюс/минус 500 … метров» (по ассоциации с поллитровкой) для ловли рыбы;
всем полам – в лес ходить безбоязненно, а по какой нужде туда, то жизнь подскажет!
Речь произнесена, публика выдавила из себя аплодисменты и с унылым видом подалась в свое неизменное бытие. Дождавшись, когда последний зритель вышел из зала, директор клуба предложила блестящеголовому и старухе пройти в её кабинет … Перекусить так сказать, по окончании мероприятия.
Перекус был обильным и состоял из вкусного набора мясного, рыбного, алкогольного. Блестящий ел в «три горла» (похоже, намаялся и оголодал он в этой самой «П»), Христофоровна в силу отсутствия привычки к наглости ела скромно, попробовав всего понемногу.
Насытившись, блестящий лицом стал лицом лоснящимся, рыгнув интеллигентно, заторопился во свояси … Мол засиделись в гостях, а дел сами понимаете в «П» невпроворот.
Комиссия уехала. Директор клуба тайком перекрестилась – «Не снимут!».
Возле своего дома старуха вышла из машины, хлопнув дверью. Машина тут же уехала. Войдя в дом, предстали пред нею старик с курицей, а в углу разбитое корыто. Вернулась она в рухлядь свою! Уныние охватило ее. Вылить это уныние старуха решила на старика. Вот тут ее и прорвало. Мозг она старика ела от души и без бумажки. Скорлупею досталось про бедную жизнь, про импортозамещение, про разбитое корыто. Досталось и курице – мол, мало несет яиц, да мелкие в основном. Навоевавшись с домашними, она легла спать. Хорошо, что хоть поела на стороне.
Наутро к дому опять подъехала автомашина. Удивились старик и старуха, но с разными чувствами. В дом вошел мужчина с портфелем, но видом и лицом поскромнее, чем вчерашний. Он спросил Христофоровну о том, что Христофоровна ли она. Получив утвердительный ответ, он открыл портфель, достал конверт и листок бумаги. Конверт он вручил старухе и пальцем ткнул в одно место в листке со словами – «Распишитесь». Выполнив формальности, он уехал.
Раскрыв конверт, старуха увидела там некую денежную сумму – 30 купюр, и записку с текстом, говорящем о том, что она выполнила задание на высокую оценку и оправдала надежды, возлагаемые на неё, как «П», так и народа остального, а еще её скоро будут возить по городам и весям с такой же тематикой.
Радости в душе Христофоровны было без предела.
На благодарность от «П» старуха в маркете (в царстве так называлось сельпо) накупила себе всего. Модное платье, косметики, сладкого вина и пряников имбирных. Не забыла и старика – ему упаковку черного чая в пакетиках, курице – пшена. А еще пришла ей в голову мысль – «Коли стала фигурой публичной, то незачем ей жить в ветхой халупе, с мужиком деревенщиной. Срам один перед коллегами по «П», да и только».
«Сниму-ка я себе хоромы достойные» – надумала старуха.
Подумано – сделано. Сняла она для житья своего коттедж двухэтажный и стала она в нем жить поживать, а старик остался с курицей в прежней развалюхе.
В скорости приехали по старому адресу за старухой, но старик отправил гонцов по новому месту её нахождения.
Закрутило пропагандистку на всю катушку. Возили её по всей области. Таким манером прославилась Христофоровна на всю губернию со своей речью о корытах, «плюс/минус 500 метрах», про грибы да ягоды, и была в почете у многого народонаселения.
И доход стал у нее солидный, а с того дохода слуг наняла активистка. Они ей массажи, да притирания делали, бассейны с солями и без них наливали, в бане парили, маслами телеса умащивали. Питалась она деликатесами разными.
Как-то пришел к коттеджу её муж с курицей на руках и просит охрану пустить его к ней. Охрана спросилась у члена «П».
–Можно ли пустить к ней такого-то?
Дала свое согласие Христофоровна. Вошел муж с курицей в коттедж на первый этаж и видит такую картину. Сидит его старуха за столом роскошным в нарядах не «нашинских», ароматом заграничным от нее прёт, что задохнёшься. Пьет коньяк духовитый, закусывает его лимоном с сёмгою.
– Послушай старуха – к ней старик обратился – дома нам с курицей есть нечего. Поспособствуй, как можешь, от щедрот импортозамещения.
Налилась коньяком старуха, раскраснелась. Кровь прилила народному представителю в «П» в голову.
– Как смеешь, ты, так со мной разговаривать, Скорлупей, мужик лапотник. Охрана, взашей гоните его – проорала старуха.
Пошел старик с курицей не солоно хлебавши к себе, в еле держащуюся не пойми на чём, халупу.
Тем временем в «П» глядя на растущий рейтинг этого активного члена (так стали называть в не царстве популярность), решили послать Христофоровну в «ж». Вот только в какую «ж» послать? Стали в «П» думать, да рассуждать в какую:
в большую «Ж» – она по образованию не подходила;
в маленькую «ж» – уже переросла тех, кто должен быть в этой самой «ж».
Решили рискнуть – «А пошлём мы ее в среднюю «ж». Если отбросить то, что не шибко грамотная, то все остальное в самый центр. И от земли, в офшорах (как не в царстве называют места заграничные, где деньги зарабатывают большие) не замечена, в банках иностранных счетов не имеет, детей, учащихся за границей нет».
Решено – сделано.
Тут скоро и выборы подоспели. Включили Христофоровну в список тех, кто достоин в этой «ж» быть. Там разные из народа набранные были – в основном по талантам проявленным, а вот так да чтоб от земли, да со всеми иными уже сказанными положительными качествами – она одна. И, народ уже знал её, помнил её радения за каждую семью.
Вот и выбрали Христофоровну в самую среднюю «ж»!
Учитывая то, что Христофоровна ладила с населением и а также её крестьянское прошлое, назначили её в этой средней «ж» возглавить комитет по взаимодействию с народонаселением. Если бы это было в царстве, стала бы Христофоровна Царицей « ж» губернской!
А коли царица, то и жить положено ей не в съемном коттедже, а в квартире в размере с этаж элитного дома. Да машина ей положена круглые сутки, да поликлиника высокого уровня, да санатории разные, да питание из спецстоловой, да культурная жизнь по ее хотению … и много чего еще, что должно поддерживать старуху в царственном положении при служении народу не царственному, да чтобы денег-то было и не сосчитать с ее 8-ю классами. А еще дали ей помощников, которые речи её пишут – как их называли иной раз – рабами литературными – не приведи Генсек если, что не так скажет … Ум то у нее прежний остался, то есть – никакой ... да чтоб не своевольничала в речах смелых.
Не жизнь стала у старухи, а малина. Ела и пила «от пуза», гуляла так, как хотела. Иногда сидела в президиумах и щеки надувала, иногда что-то читала то, из того, что положат перед нею на стол. «Забронзовела» Христофоровна и чтобы сраму не имать от своего прошлого – расторгла брак законный со стариком.
А старик, Митричь, стал забывать о жене. Коли вознеслась в «небеса» властные, то считай, что пропала. Мало кому удалось попасть в них да человеком остаться земным. Недаром, в народе говорят – пройти огонь, воду и трубы эти.
К курице в избу добавил Митричь котейку-озоруна. Стали они втроем жить поживать да хороших эмоций от своего содружества наживать. Курица копалась в огороде, котейка ловил мышей и укладывал добычу на крыльце для деда и курицы. Они, конечно, не ели его подарки, но дед котейку гладил, курица рядом сидела прижавшись. Мир да любовь. Нет в жизни их старухи ворчащей, шипящей, кричащей.
Со временем округлилась Христофоровна и лицом, и телом – стала не похожа на крестьянку страдающую, а значит и доверия к ней от народа сельского почти не осталось. А также забыла она про свою программу, как ненужную ей (особенно про корыто), но народу-то программа оставалась нужной. Все эти отклонения от линии «П» и сыграли с её членом и сотрудником средней «ж» свою негативную роль.
Выгнать ее не выгонишь, а что делать с потерявшим доверие членом? И придумали – переведем мы её на другую деятельность. Коль мозгов немного и телом на шар стала похожа, то поставим на религию. В ней (религии) мало кто чего понимает. И отвечать не надо ни за что. Вот же ведь ходят в храмы на праздники от всех «В», «Ж», «П». Стоят и крестятся с усердием и впопад и невпопад – и ничего. А, что внутри, да на лицах – это дело каждого, в каждую голову не залезешь. Главное, что крестятся в праздник и все рядом и разом.
Поставили Христофоровну на это ответственное дело. Стала она налаживать связи да контакты со служителями религиозного культа. Поняла она своим недалеким умом, что если хочешь наладить связь с главными управленцами религиозными, то оденься так, как велит женщине та вера. То платок на голову да юбку до пят, то платком рот дополнительно замотай и шаровары шёлковые одень, то точку меж глаз нарисуй да в пестрядину обмотайся. Положение обязывает, чувства религиозные надо уважать. Вот и уважала Христофоровна, как могла.
Но и тут пошли осечки. Иногда старуха забудется, где она находится и перепутает обращение. Вместо –«Аллах акбар», скажет –«Воистину акбар», вместо «Хари Кришну» – «Харя дяди» или «Кришны харя» … и так во многом.
Срам один для всех и «П» и «Ж».
А старик тем временем все-таки осмелился на свой страх и риск выти на реку да в запретное место, и там кинуть невод. Пусть и гнилой невод, а послужит он еще малость. Вытащил он после первого раза невод пустой. Бросил второй раз, вышел из воды невод с травой водяною. Бросил третий – вытащил невод с сигалетком золотой рыбки в нём. А, что может сигалеток – от силы одно желанье и то неизвестно, как реализуется.
Подержал старик малька в руках и не дожидаясь просьбы от него об отпуске его в воду произнёс (так в не царстве стали ловить рыбу – спортивной рыбалкой назвали).
– Хочу, чтобы глаза мои больше не видели всего этого безобразия! – и бросил малька в воду.
В тот же миг, как только сигалеток в воде оказался, запустил он механизм исполнения просьбы.
Старик упал замертво. А в Новой Зеландии в племени маори тут же родился мальчик, да такой белокожий да с волосами светлыми, да с голубого цвета глазами – чисто с небес! Стали его величать Мит-Ричь! Судьба его в дальнейшем сложилась такая – стал он у них вождем, а в качестве атрибутов племени ввел такие символы: «Курица» – плодородие, сытость, достаток; «Котейка» – символ силы, ловкости, преданности.
А на болоте, что в «медвежьем углу», где служили те, которые были возле «В», родилась самая ядовитая гадюка шоколадного цвета – Скарапея. Сразу, как родилась, стала она шипеть да на всех бросаться. Да не по пасти добыча. «Лупцанули» её те служители разок прутком ивовым, она и уползла в нору сырую. Долго не показывалась, да жить то надо. В основном мало, что ей удавалось поймать, если только какой лягушонок зазевается, или клюквы с брусницей покусать на тощак. Как-то раз приземлился аист рядом со Скарапеей. Она на него поднялась, зашипела, поползла. Аист раздумывать не стал – взял змею поперек да отнес в гнездо и скормил птенцам своим. Как вошла Скарапея в птенца с нажитым характером, с таким качеством и вышла ... со временем. Одна польза, что удобрение.
Аналогий, где такое происходило, не ищите ... не обрящите.
У каждого сущего свое начало и свой конец. Этот конец по делам даден будет.
В этой жизни все может быть, даже то, что не может.
А. Коро, ноябрь 2019 г.