Гибнет день
склонённый,
к туче прислонённый,
багряным Солнцем проливаясь из глазниц
на сад промокший,
сад продрогший,
осенённый,
истощённый,
в разлившемся багрянце тонет
всё то, что ливнями не залилось,
листвы сгнивающей тепло –
дыхание земли в замёрзшие ладони.
День погиб,
и встала Ночь,
недвижимо,
лишь ветер, проплывающий
из ниоткуда в никуда, колышет полы.
Ночную безмятежность рушит
сорвавшееся яблоко, как смерть,
внезапно, громко, страшно,
и встрепенулось дремлющее время,
давно не знавшее, что стоит отмерять,
ещё одно сорвавшееся яблоко,
ещё ни для кого налившееся яблоко,
ещё сорвутся яблоки,
и слышно завывание:
под шквалами невыносимой тьмы
погибшие солдаты
форсируют небытие.