Это просто пейзаж, из которого прочь
Уползать по-пластунски мне каждую ночь,
Из которого пятиться, словно отлив,
Наготу твою стряхивать – крайне брезглив:
Прививать черенки обездушенных тел
Мне совсем не к лицу, я давно не у дел.
Не ищу я путей, уж изволь, хоть убей,
Осквернять себя памятью вновь о тебе.
Прирученье тобой девиаций чужих
Мою рваную душу уже не страшит,
Одомашниванье нечистот головой
Для меня и не значит совсем ничего.
Это просто извилины: взять-постирать,
Чтобы за полночь вновь положить их в кровать
И не помнить последние десять веков
Или, может, столетий... Рецепт мой таков.
Ты была божеством, я проник в божества
Потаённый язык, где как ясли – слова,
Но теперь – я не знаю тебя, существо,
В тебе нет ничего, ничего из того.
Так что мне не пиши теперь, разве что из
Наших прошлых ландшафтов, цветущих, как бриз,
Или лишь из грядущего, там, где вполне
И меня уже нет, ведь тебя уже не.