когда его руки
коснулись
кожи девушки, он почувствовал
испуг вместо влечения.
Ему не нравилось это тело,
вялое и еще незрелое.
То, что он делал,
казалось совершенно нелепым:
он охотнее бы удрал из постели,
в предотвращении все этого.
В отчаянной спешке
он внушал себе общие соображения,
дающие ему волю
вести себя без церемоний,
без веры и без удовлетворения.
В том, что он предавался этому,
он нашел не порыв любви, а одержимость
бесов пустоты, что прячутся за декорацией жизни.