Белые снегири - 43 - полностью

БЕЛЫЕ СНЕГИРИ" ИЩУТ МЕЦЕНАТА
ПОМОГИТЕ «БЕЛЫМ СНЕГИРЯМ»



Журнал «Белые снегири» – издание благотворительное
и безгонорарное, распространяется среди участников
литературной студии, членов-гарантов литстудии и
благотворительных фондов при оплате ими почтовых расходов.


За достоверность фактов, точность фамилий, географических названий
и других данных несут ответственность авторы публикаций.
Их мнения могут не совпадать с точкой зрения редактора.

Адрес редакции: 356885, Ставропольский край,
г. Нефтекумск, ул. Волкова, д. 27
Контакты:
e-mail: vlados171@mail.ru
Тел: 8 906 478 99 78

Журнал на сайте "Стихи.ру":
http://stihi.ru/avtor/invvesti

литературно-
художественный
и публицистический
журнал
инвалидов


43 2021


издание благотворительное
безгонорарное

Нефтекумск – Вербилки
2021 г.

Редактор: Остриков Владимир Викторович
Компьютерная вёрстка: Калаленский Сергей Иванович
Организационные вопросы: Иванов Валерий Петрович
__________________________________

1. НОВЫЕ АВТОРЫ

ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ 'ЗОДИАК" (г. Кашира)

Литературное объединение «Зодиак» было создано 25 февраля 2003 года в Каширской центральной библиотеке. В мае того же года его возглавила дипломированный редактор массовой литературы, заслуженный работник печати Московской области Алевтина Николаевна Гришина. Кстати, название для объединения предложила она, и все авторы согласились, а почему оно именно такое, объясняется легко: «зодиак» в переводе с древнегреческого языка означает «круг жизни» (для нас – литературный круг), и каждый из авторов – индивидуальность, вместе мы – созвездие талантов.
Алевтина Гришина руководила ЛИТО до 2008 года. За это время было выпущено два коллективных сборника стихов «Зодиак», мы постоянно публиковались в газете «Каширские известия», где она была главным редактором.
Затем бразды правления взяла в свои руки Татьяна Всеволодовна Каминная. При ней некоторые авторы нашего ЛИТО стали членами Союза писателей России.
6 октября 2013 года я, в качестве руководителя, провёл первое заседание «Зодиака» в центральной библиотеке.
В 2014-м литературное объединение переселилось в городскую библиотеку, директором которой является Надежда Александровна Рыченкова. Ранее она руководила центральной библиотекой (кстати, именно в то время создавался «Зодиак») и хорошо меня знала. На новом месте мы получили все условия для творчества.
Теперь объединение не только проводит собственные мероприятия, но и активно помогаем библиотеке и другим учреждениям культуры в пропаганде литературного творчества: зодиаковцы пишут сценарии, ставят инсценировки, участвуют в праздничных мероприятиях.
Особенно плодотворным стал для нас 2015 год, объявленный Годом литературы в России, и толчком к этому стал, безусловно, Первый съезд писателей Подмосковья. Будучи гостями съезда, каширские авторы оценили свои возможности, познакомились с коллегами из других районов области, в результате чего получили выход на мероприятия регионального уровня.
В течение года мы приняли участие в ряде литературных конкурсов: «Восславим поэтической строкой незабываемые дни Победы», проходившем в Одинцовском районе, имени Елены Слободянюк в Воскресенском, Международном молодежном поэтическом «Новые голоса» и Большом международном поэтическом «Восхождение», «В поисках правды и
справедливости», объявленном Мособлдумой. И в каждом из них стали лауреатами и дипломантами.
Но главное, что нам удалось осуществить в 2015 году, – это учредить наш
собственный литературный конкурс «Звездное перо» (теперь конкурс носит имя поэта Георгия Кольцова), статус которого благодаря участию в нем представителей Республики Беларусь, перерос в международный. Сделано это было при поддержке депутата Московской
областной Думы, члена союза писателей России Андрея Алексеевича Голубева. Андрей Алексеевич участвует и в других мероприятиях литературного объединения, проводимых по поводу событий, важных в жизни последнего.
А таких событий в 2015 году у нас было немало. В их числе первая годовщина создания под эгидой «Зодиака» молодежной поэтической студии «ГороСкоП», которая действует при центре дополнительного образования города Каширы; выход персональных сборников Андрея Тернова, Анны Поповой, Марии Строевой и Татьяны Кошелевой, а в 2016-м – Галины Аббакумовой; годовщина выпуска ежемесячной литературной газеты «Зодиак», издаваемой на мои собственные средства и под моей редакцией, при поддержке члена СП России, заслуженного работника печати Московской области Алевтины Гришиной. Кульминацией же, своеобразным подведением итогов работы в насыщенном событиями году стал коллективный сборник «Зодиак-3», который мы посвятили Году литературы в России, 70-летию Победы в Великой Отечественной войне и 660-летию Каширы, отмеченное в 2016 году. Выпустить сборник удалось благодаря финансовой поддержке на тот момент Главы городского округа Кашира Дмитрия Викторовича Боброва и фонду «Каширский родник», а также благодаря пожертвованиям наших
авторов.
И ещё одно немаловажное событие произошло в жизни «Зодиака» за 2015-2016 гг.: шестеро его авторов приняты в Союз писателей России. В настоящее время в Кашире действует первичная организация СП России, которую я возглавляю, и это дает нам возможность находить новые формы работы, новых друзей и главное – совершенствовать мастерство.
В 2018-м году Каширским литературным объединением «Зодиак» и молодёжной поэтической студией «ГороСкоП» была подготовлена и выпущена «Антология поэзии и прозы каширян и авторов каширских литературных объединений (Зодиак-4)» к 90-летию первого ЛИТО в Кашире, к 100-летию «Каширских известий», при которых функционировало большинство литературных объединений, и к 15-летию ЛИТО «Зодиак». Основная часть материала книги – публикации авторов каширян и авторов участников Каширских литературных объединений (постоянных участников литературных страниц, большинство которых – каширяне) при «Каширских известиях» на протяжении 100 лет, а также в литературной газете «Зодиак». Имена авторов, о которых не нашлось более подробной информации, опубликованы в книге так, как они были обозначены на страницах «районки». Даты под произведениями являются в основном датами публикаций.
Мне хочется выразить глубокую благодарность, прежде всего, Алевтине Николаевне Гришиной, которая все эти годы поддерживает нас, без неё не получилось бы составить эту книгу в продолжение первой Антологии каширской поэзии, выпущенной в 2013 г. (составитель – А.Н. Гришина). Именно Алевтина Николаевна посоветовала мне изучить уникальные архивы «КИ» с
1918 г., которые находятся в Химках – в отделении Российской Государственной библиотеки. Благодарю также за большую помощь сотрудников Каширского краеведческого музея, которые представили мне для составления книги много исторических архивов, а также всех неравнодушных людей, которые предоставили ту или иную информацию об авторах в этой книге.
Как руководитель ЛИТО «Зодиак» и МПС «ГороСкоП» выражаю искреннюю благодарность администрации городского округа Кашира и лично бывшему главе округа Алексею Петровичу Спасскому за финансовую помощь в издании сборника.
Безусловно, ЛИТО «Зодиак» будет и дальше плодотворно работать на благо Каширы и всего Подмосковья.

Андрей ТЕРНОВ,
руководитель ЛИТО «Зодиак» и МПС «ГороСкоП»


Тамара Яковлевна ОРЛОВА (р. 04.08.1945 г.)

Тамара Яковлевна Орлова родилась в Белоруссии, в посёлке Круглое Могилёвской области, сразу после войны. В пять лет осталась без матери. Отец был партизаном Великой Отечественной войны. С самых ранних лет любит творчество: рисовала, сочиняла пьесы, стихи, афоризмы, читала классику, играла на музыкальных инструментах. Училась в медицинском вузе.
В Кашире живёт более 40 лет. Долгие годы являлась председателем Каширского окружного отделения Всероссийского общества слепых. Любимые поэты: А.С. Пушкин, К.Н. Батюшков, А.Н. Плещеев, И.А. Бунин, Я.П. Полонский. Любимый прозаик – Л.Н. Толстой.
Дипломант-участник литературного конкурса имени Елены Слободянюк 2015 г. Автор ЛИТО «Зодиак».
Лауреат I степени международного литературного конкурса «Звёздное перо-2015» в номинации «Свободная лирика» (возрастная категория от 36 лет).
Лауреат II степени открытого областного литературного конкурса «Звёздное перо – 2020» имени Георгия Кольцова в номинации «Знаменитые литераторы-земляки. Лирика» (возрастная категория – от 26 лет)
Дипломант областной литературной премии им. М. М. Пришвина в 2020 г.


***

Внезапный глас в тумане тает,
С травинок капает роса,
Меня на брег осенний манит
Великолепная сосна.

Хочу коснуться взглядом взгляда
Знакомца, Фебова луча,
Услышать глас, дыханье рядом,
В тоске без крепкого плеча.

По зову матушки-природы,
Ах, как кружится голова!
И, несмотря на наши годы,
Скажу ажурные слова,

В которых ласковое солнце
Пробудит радугу в крови.
Я Вам скажу: «Мой друг, не спорьте!
Есть пламя позднее любви».


ОН СЛЕПОЙ

Не искал услад он в жизни,
Чтоб в ней было весело,
Думал: «Отслужу Отчизне –
И домой, в своё село.

Распашу я наши нивы,
Будет урожай зерна.
Помогу сестрёнке Нине,
Что убогой рождена.

Дом отстрою обветшалый,
Дело это по плечу!»
Тут команда: воин Шалов
Направляется в Чечню.

Осень грозами дышала,
Было сыро и темно,
Перед ним сверкали жала,
Но не просто взять его.

Выли выстрелы, снаряды…
«Я не сдамся, пусть умру…
Окружили? Вот вам, гады!
Всех гранатой подорву!»

Так и сделал воин Шалов.
Взрыв. Воронка. Серый дым.
В яме четверо лежало.
Но остался парень жив.

И в бреду он, задыхаясь,
Плакал… Красная слеза…
И увидеть мир пытался,
Только выжжены глаза…

Доктор молвил что-то глухо –
И сестрица бинтовать
Свищ кровавый… Нету уха,
Вот она – войны печать…

Кровь сочится, ноют раны,
Рядышком бойцы не спят,
«Жмут чеченца ураганом, –
Меж собою говорят, –

Многих нас земля укрыла
И оставила калек,
Сколько бед в России было –
Не побеждены вовек!»

Тёмным думам не резвиться,
Чёрная ушла гроза.
Шалов вымолвил: «Сестрица,
Развяжи мои глаза!»

Та невнятно прошептала:
«Что ты, милый, ты живой…»
И, не выдержав, сказала:
«Не поможет, ты слепой…».


***

Тишина... В ней зорче мысли.
Обнимает глубиной.
Жить на свете – главный смысл,
Несмотря на боль с тоской.

Воплощаться светом жизни,
Восхищаться музой дня,
Крепче духом! Ярче выси!
В сердце – горячей огня!

Не сдаваться в дымке ночи,
Надо лишь идти вперёд,
И пускай не видят очи:
Тот, кто верит, тот дойдёт.

Пусть кружат лихие ветры,
И во мгле дневная синь.
Если сердце бьётся верно,
Значит, жив и полон сил,

И всегда рассветны мысли
И судьбы тревожной трек.
Ничего дороже жизни
Не бывает, человек.


Тамара Орлова

Каширское отделение Всероссийского общества слепых

Когда я стала инвалидом по зрению, жизнь моя изменилась. Я уже не могла работать на прежнем месте, и приходилось выполнять другую, более простую работу. Стали меняться и отношения с окружающими. Я слабо видела лица, не узнавала знакомых. А потому казалась равнодушной к людям, да и нередко хмурилась, испытывая сложности, связанные с недостатком зрения.
Через несколько лет после получения группы, в 1987 году, я вступила в Ступинскую организацию ВОС, которая в то время объединяла инвалидов по зрению Ступинского и Каширского районов.
В Ступино работало производство УПП ВОС, создателем и директором которого был тотально слепой Александр Андреевич Бадяев. Среди тех, кто работал там, были каширяне Вера Степановна Паршина, Алексей Алексеевич Козеев, Тамара Сергеевна Курочкина, Александр Александрович Ивлев и другие. Они собирали детали для телевизоров «Юность», выполняли другие виды работ. На дому можно было заниматься изготовлением булавок, и эту возможность использовали Анна Егоровна Уварова, Валентина Сергеевна Лысова и другие. Рабочие инвалиды питались в столовой, где были низкие цены.
Я на производстве не работала, но посещала мероприятия «первички» ВОС, в том числе и творческие.
Помнятся многие детали того времени. Например, я с маленькой дочкой (ей было 5 лет) сидела в коридоре Ступинской организации. С улицы вошла молодая женщина с тростью в руках. Она уверенно прошла по коридору, но, поворачивая направо, стукнулась лицом о стену и стала взволнованно водить по ней рукой в поисках поворота. Испугавшись, моя малышка вскрикнула:
– Мамочка, я боюсь! Зачем тётя так по стене?!
– Не бойся, – успокоила я дочку, – посиди пока.
А сама подошла к женщине, взяла её за руку. Проводила её в библиотеку, посадила в кресло, пожелав ей добра.
Вечером, когда я укладывала дочурку спать, она спросила:
– Почему тётя слепая? У неё же есть глазки.
– К сожалению, доченька, они не видят.
Поцеловав дочку, я вышла из комнаты. Но эпизод не давал покоя и мне: я укоряла себя за то, что не сумела сразу протянуть руку помощи слепой женщине. В результате родились строки:

Я себя критикую,
Стоит ли говорить,
Нужно было слепую
Сразу в холл проводить…
Не тогда, когда в стенку
Ткнулась резко она…
Случай малозаметный
С той слепою брюнеткой
Как урок для меня.

В 1990 году образовалась Каширская организация ВОС. Её создателем и председателем был Сергей Иванович Комраков, а секретарём – его супруга Нина Михайловна. Активно работали в организации Павел Никольский и его зрячая супруга Вера Михайловна, Алексей Петрович Пилюгин, Владимир Михайлович Савоськин и другие. Групоргом по Кашире-1 была Тамара Сергеевна Курочкина. Она, как и остальные инвалиды по зрению, перешла из ступинской организации в каширскую. Эта очень чуткая к своим подопечным женщина была правой рукой председателя «первички». А я, в свою очередь, помогала ей (у неё была самая многочисленная группа) в работе с людьми, а также освещала жизнь местной организации ВОС в районной газете.
Жизненно важная задача организации – помощь инвалидам. В то время помогали хорошо, особенно Каширское производственное птицеводческое объединение, которым руководил Иван Иванович Симакин. Инвалидов обеспечивали курами, яйцами, выделяли автотранспорт (и даже речной) для коллективных поездок. Не отказывало нам и руководство Каширской ГРЭС. Конечно, в большинстве случаев все делалось стараниями председателя организации С. И. Комракова, человека коммуникабельного и отзывчивого.
А как много значит внимание к людям, я ощутила на себе.
В 1997 г. обокрали наш семейный погреб в берёзовой роще. Воры вынесли из сарая всё до последней банки с соленьями, варенье и картофель. Я поделилась своим горем с групоргом Т. С. Курочкиной, она тут же сообщила обо всём Сергею Ивановичу. Он позвонил мне и сказал, чтобы я написала заявление о помощи в соцзащиту и на его имя в организацию. Я по скромности стала отказываться, но он приказал, чтобы моё заявление завтра же лежало у него на столе и в соцзащите. Я написала заявления. Соцзащита в помощи отказала, несмотря на бедность семьи и мою нетрудоспособность, а вот Сергей Иванович и деньги изыскал, и позаботился о том, чтобы в одном из совхозов нам выделили три мешка картошки.
Нельзя не понимать, как нелегко работалось нашему председателю. Он был почти незрячим, но постоянно, в любую погоду ездил (на общественном транспорте) вместе с супругой на предприятия, чтобы пообщаться с руководителями, представителями общественных организаций, обсудить с ними возможности совместной работы, помощи инвалидам.
Помню, была сырая осенняя погода, сыпал мокрый снег. В  автобус, где я ехала, вошли Сергей Иванович и Нина Михайловна. Он крепко держался за её руку. Я уступила место, но Сергей Иванович громко сказал:
– А что, помоложе и не инвалиды не могут уступить место слепому?
Все в автобусе молчали, никто не встал и не предложил Комракову сесть. Я усадила его на своё место. Но он всё не мог успокоиться, возмущался равнодушием окружающих. Тогда-то и прозвучала обидное:
– Слепой, а шатается по такой погоде.
Да, «шатается» по необходимости. Для того, чтобы инвалиды по зрению не остались один на один со своей бедой, а были окружены вниманием и заботой.
К сожалению, Сергей Иванович тяжело заболел. В марте 2004 года он ушёл из жизни, оставив добрый след на земле и светлую память в сердцах товарищей.
Возник вопрос, кто возглавит организацию. Первой, кому предложили председательство, была Надежда Ивановна Финагина, но она отказалась, ссылаясь на нехватку времени. Члены бюро Т. С. Курочкина, В. М. Савоськин, В. А. Ланговой, Н. А. Шишкина выдвинули мою кандидатуру, сказав:
– Никаких «нет»! Вы справитесь. Вы достаточно показали себя с хорошей стороны.
В середине апреля 2004 года прошло общее собрание инвалидов по зрению, где я была единогласно избрана председателем Каширской районной организации слепых.
Надо сказать, что на собрании в числе других гостей присутствовал председатель Московской областной организации слепых Иван Ильич Сычёв, о котором хотелось бы сказать несколько слов. Иван Ильич был заслуженным ветераном ВОС, он работал в ЦПО при президенте ВОС Александре Яковлевиче Неумывакине, много лет руководил областной организацией ВОС, под его ведомством работали УПП ВОС в Московской области. Он прошёл всю Великую Отечественную войну (в результате чего и потерял зрение), имел много боевых и трудовых наград, в том числе и за организацию работы общества слепых.
Впоследствии я не раз ощущала поддержку областной организации в решении проблемных вопросов.
А вообще работы в начале моего председательства было предостаточно. Оказалось, что из-за болезни Сергей Иванович многое пустил на самотёк. Организацию пришлось восстанавливать почти заново. Приводили в порядок картотеку, начали обмен членских билетов, так как по старым не предоставлялись льготы на проезд в общественном транспорте, готовили отчёты в налоговую полицию за целых четыре года. Словом, пришлось попотеть. Но к концу 2004 года в основном всё было сделано.
Одновременно привлекали в организацию новых инвалидов по зрению. Особенно большая работа – и не без участия местных органов власти – была проведена на селе.  Хочется поблагодарить за отзывчивость и понимание сотрудника Каменского а/ч Дрожжину Юлию Владимировну, сотрудников управления социальной защиты в лице Ирины Алексеевны Балабановой. Помогали и групорги. Ответственно относилась к порученной работе В. С. Паршина, В. М. Савоськин (он же был председателем  контрольно-ревизионной комиссией),  Вера Ивановна Озерова, Н. И. Финагина и другие.
В результате за год было привлечено в члены ВОС 118 человек, и в 2005 г. численность нашей организации составляла 190 человек.
Наши усилия были замечены. В марте 2005 года, когда отмечалось 80-летие ВОС, благодарственные письма Московской областной организации получили групорги В. И. Озерова, Н. И. Финагина, В. М. Савоськин, В. С. Паршина, а мне вручили Похвальную грамоту от Миноблсоцзащиты.
Работа с инвалидами носит комплексный характер, причём важны не только общая направленность, но индивидуальный подход. Не вдаваясь в подробности, отмечу, что мы старались как  решать затяжные проблемы инвалидов по зрению, так и оказывать скорую поддержку, добивались того, чтобы создавалась доступная среда на территориях проживания инвалидов, делали всё, чтобы члены организации активно участвовали в жизни города и района.
Среди культурно-массовых мероприятий особо хотелось бы выделить такое, как «Шире круг», проводимое несколько раз в году фондом «Каширский родник», возглавлял который глава г. Каширы Дмитрий Викторович Бобров. Кстати, он и его помощник Дмитрий Владимирович Переварюха всегда присутствовали на мероприятии. Нашей организации выделялись билеты, и мы с удовольствием не только слушали концертную программу, но и участвовали в конкурсах. Настроение всегда было приподнятым, хотелось пошутить, повеселить людей. Однажды, войдя в холл ДК на ул. Стрелецкой, наша команда запела сочинённую мною прибаутку:

Пые-пые-пые…
К вам пришли слепые,
Нас за стол сажайте,
Чаем угощайте,
И к нему конфетку,
Щей ещё тарелку,
И, конечно, с мясом,
Вам спасибо скажем!

Прибаутка произвела впечатление, вызвала особое внимание к незрячим. Нас усадили за стол, налили горячего чая, принесли сладости, пирожки, виноград и др. Мы благодарили, отнекиваясь, говоря, что прибаутка была шуточной, но вообще-то чувствовали себя желанными гостями. В конце мероприятия все команды говорили заключительные слова. Я от команды слепых прочла такие строки:

Лучше у нас сейчас в Кашире.
Весёлый живёт народ.
Так спасибо! Кругу – шире!
Движутся дела вперёд.
Обновились школы, парки,
Детские сады милы.
Инвалидам всем подарки
Дарят от лица главы.
И живётся по-другому,
Газ в деревни провели.
Благодарны все Боброву –
Вывел край наш из руин.

Вообще надо сказать, что я как председатель организации всегда старалась работать в тесном контакте с администрациями города, района, а теперь округа.
При главе района Евгении Филипповиче Пузрякове по ходатайству организации ВОС были капитально отремонтированы квартиры трёх инвалидов (в том числе и моя), на средства районного бюджета была отремонтирована сгоревшая (произошло короткое замыкание) квартира, где проживали трое инвалидов. Районная администрация откликалась на наши просьбы выписать газеты и журналы, предоставить автотранспорт.  Многое сделал заместитель главы администрации Анатолий Данилович Гаврилин. Благодаря его помощи и поддержке обучался в музыкальной школе № 2 незрячий Анатолий Юрьевич Курчанов, который затем не раз выступал на межрайонных и областных конкурсах.
Тесное взаимопонимание с главой города Владимиром Афанасьевичем Карпачёвым помогло решить ряд затянувшихся проблем, например, установить печь в доме инвалида по зрению в д. Колмна. Благодаря совместным усилиям, и особенно директору Каширской городской библиотеки Надежде Александровне Рыченковой, сотруднице городской администрации Надежде Ивановне Воробьёвой при спонсировании МосОблбанка удалось оборудовать комнаты для слепых, которые оснащены новейшими тифлосредствами, в том числе книгами со шрифтом Брайля.
Не остаётся в стороне от решения проблем слепых людей и глава городского округа Кашира Алексей Петрович Спасский. Многое делается для создания доступной среды, осуществляется ремонт кровли и подъездов в домах, где живут инвалиды по зрению, оказывалась денежная помощь, выделялся транспорт для поездок на экскурсии. Много помогает и депутат Мособлдумы Андрей Алексеевич Голубев.
За 17 лет работы председателем мне удалось преодолеть, казалось бы, непреодолимый барьер в работе с инвалидами. А именно: помочь им получить комплексную реабилитацию, в том числе профессиональную, проявить творческие, а также спортивные способности, дать им силы и уверенность в том, что мы, слепые, такие же люди, как и зрячие и вместе со всеми можем шагать по жизни, достигая поставленных целей. Достигнуто это благодаря самым разнообразным методам организации работы, привлечению в организацию новых сил, сотрудничеству с заинтересованными людьми. Среди них, в частности руководитель литературного объединения «Зодиак» Андрей Александрович Тернов, которого благодарю за деликатность и творческий вклад в работу с инвалидами по зрению.
Каширская организация значительно расширила диапазон творческих достижений инвалидов по зрению. Все они, особенно молодые, прошли реабилитацию ЦРС ВОС в Волоколамске, где научились ориентировке в пространстве, письму и чтению по Брайлю, компьютерной грамоте, лозоплетению, приобрели другие навыки.
Многие проявляют себя в творчестве. Например, Николай Михайлович Атаманюк – искусный рукодельник, Ольга Владимировна Ким – мастер по вязанию, картины на ткани, созданные ею, были удостоены призовых мест на областных конкурсах.
Благодаря усилиям организации в ЦСО «Забота» для инвалидов по зрению открыт компьютерный класс, где они получают соответствующие навыки. Все инвалиды 1-й группы в возрасте до 59 лет получили комплексную реабилитацию, а некоторые затем закончили медицинский колледж. В данный момент Павел Эдуардович Гецевич обучается в медколледже на массажиста.
Свой путь выбрал член ВОС Руслан Александрович Прапорщиков. Он единственный, кто смог стать индивидуальным предпринимателем, занимается производством тротуарной плитки и работает так, что не единожды был отмечен на местном уровне и Благодарственным письмом Мособлдумы. Конечно, не обходится без помощи супруги – Екатерины Алексеевны. Но сам Руслан Александрович – человек очень активный, ответственный. Он является членом Общественной палаты, помогает нашей организации в решении многих проблем.
Хочется также отметить незрячую супружескую пару Каракуловых – Павла Геннадьевича и Наталью Владимировну, которые оказывают психологическую помощь товарищам по организации. Павел уже довольно давно работает массажистом в поликлинике Каширы. За трудовые заслуги имеет награды, благодарственные письма, в том числе и от Губернатора Московской области. Человек образованный, творческий. Под стать ему и Наталья Владимировна, которая владеет компьютерными программами. Чета Каракуловых воспитывает двоих прекрасных детей (Лиде 14 лет, Лёве 12 лет). Каждый год они всей семьёй путешествуют по миру.
Нельзя не упомянуть и нашу поэтическую надежду Юлию Хлебникову (Пиганову). Она пишет замечательные стихи, учится на последнем курсе факультета русской филологии Московского государственного областного университета.
Примеры можно продолжить, но я остановлюсь на этом. Для меня важно, что за годы своего председательства я смогла немало сделать как по защите интересов индивидов по зрению, так и по их социальной ориентации.

Могут и сердца незрячих
И любить, и видеть ширь,
Пусть на ощупь – как иначе?! –
Достигать впотьмах вершин.
Есть у нас творцы, поэты,
Нипочём им чёрный мрак,
Их ведёт к победе света
Путеводный Зодиак!

В заключение хочу сказать вот о чём. Все годы общественной работы мне сопутствовала удача. Наверное, потому что я действовала бескорыстно, желала помочь каждому инвалиду, расширить его горизонт, вселить душевные силы, помочь адаптироваться в социальной сфере, быть уверенным.
Иногда я удивлялась своему рвению и укоряла себя: к чему такой альтруизм? Но тут же себе отвечала, что благодаря этому альтруизму я сделала много хорошего в жизни слепых, а, главное, каждого инвалида согревала душевным теплом и видела всем своим сердцем.
В 2021 г. по состоянию здоровья мне пришлось оставить руководство. Теперь каширским отделением ВОС руководит Виктор Михайлович Невзгодин, и я верю, что наша организация в надёжных руках.


Юлия Александровна ХЛЕБНИКОВА (ПИГАНОВА) (р. 12.07.1991 г.)

Юлия Александровна Хлебникова (Пиганова) родилась 12 июля 1991 года в г. Озёры. Детство провела в Кашире. С 1998-го по 2010 год училась в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей в городе Королёве. По окончании школы поступила в Московский государственный областной университет на факультет русской филологии.
В семилетнем возрасте впервые попыталась сочинять стихи. В двенадцать лет начала писать тексты песен. В 2008 году на телеканале «Кашира» вышел фильм под названием «Видеть душой», в котором рассказывалось о жизни и творчестве Юлии.
Сейчас она живёт в Кашире. Воспитывает дочь Александру.
Увлекается голболом (спорт слепых). В 2018 г. Юлия стала обладателем зимнего кубка по голболу (команда «Корсар», г. Подольск). В 2018 году стала лауреатом стипендии Губернатора Московской области в номинации «Молодой талантливый автор Московской области». Заняла 1 место в номинации «литература» в IX ПараАртиаде Москвы и Московской области в 2020 г.
Лауреат, обладатель Гран-при открытого областного литературного конкурса «Звёздное перо – 2020» имени Георгия Кольцова.
Автор литературного объединения «Зодиак» (Кашира) с 2017 года.


ЭТОЙ ОСЕНЬЮ

Ах, если бы ты знал, что этой осенью
Я все свои дела земные бросила.
Из дома, из тепла,
Из сытости, достатка, от родителей,
В края, которых никогда не видели,
Я полночью ушла.
И ждёт меня теперь тропа далёкая.
Сырая от дождя трава высокая
Без края мне видна.
Там листопад нашёптывает истины,
А за его сужденьями небыстрыми
Следит с небес луна.
Ах, если бы ты знал, что этой осенью
Я прошлое своё и город бросила.
Потеряны ключи.
Я, к счастью, в жизнь твою теперь не вхожая,
А мысли о тебе, что так тревожили,
Растаяли в ночи.


КАПРИЗНАЯ ДЕВЧОНКА

Внутри меня капризная девчонка,
Не получив любимой шоколадки,
Ведёт себя невыносимо громко
И бьётся в истерическом припадке.

Она к отказам с детства не привыкла
(Наверно, недостаточно лупили).
И вот сейчас добиться хочет криком,
Чтобы её ответно полюбили.

Я тихая и скромная обычно,
Покоя и порядка не нарушу,
Пока своей девчонке истеричной
Не позволяю выбраться наружу.


В ДЕТСКИЙ САД

Шелестит листва под ножкой,
Птицы по небу летят…
В первый раз сегодня дочка
Пошагала в детский сад.

Вот и лето пролетело,
Осень пёстрая пришла.
Помнишь, как ты в сад хотела?
Как мечтала? Как ждала?

Саша в платьице нарядном,
За спиной у ней рюкзак.
Ах ты, мамина отрада!
Не узнать тебя никак!

Каждый вечер буду гладить
Новенькое платьице.
Пусть дочурка ходит в садик,
Ей там очень нравится.


КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ МАМЫ

Не сиди сегодня, мама,
В Интернете допоздна,
Потому что утром рано
Ты мне бодрая нужна.

Лучше я тебя укрою,
Хочешь – рядом полежу,
Нежной песней успокою
Или сказку расскажу.

Выключается компьютер,
Спать ложится телефон.
Ты без них увидишь чудо –
Настоящий сладкий сон.

Не сиди ночами, мама,
В Интернете допоздна.
Ты не вялой, не усталой,
А здоровой быть должна!


ПОЗИТИВРЫ

А ко мне на той неделе,
В понедельник, утром, в пять,
Позитивры прилетели –
И давай меня кусать!
Всё смеялись и летали
У меня над головой
И активно выедали
Негативный мой настрой.
Долго-долго так кружили,
А как стало в сон клонить,
Крылья пёстрые сложили,
У меня остались жить.
И теперь моя квартира
Вечно радужна, светла –
Кладовая позитива
И очаг всего тепла.


МАМИН ХЛЕБ

Мамины руки нежны и заботливы,
Долго скучать никогда не могли.
Сил не жалея, для нас поработали,
Свежего хлеба к утру испекли.

Мягкий, румяный, стоит на окошечке,
Будто ещё одно солнце взошло.
В каждом кусочке, и в маленькой крошечке
Маминых рук сохранилось тепло.


ЧИТАЮ ПАЛЬЦАМИ

Я каждый день читаю пальцами
Такое разное «сейчас».
В потоке пёстром информации
Живу, не открывая глаз.

За то, что книга увлекательна
И за сюжет такой цветной
От благодарного читателя
Её Творцу поклон земной.


ХОЧУ НА РУЧКИ!

Она была мрачнее тучки
(И сразу дождь пошёл).
Всё плакала: «Хочу на ручки!
На ручках хорошо!
На ручках мне и гром не страшен.
Подумаешь, гроза!
Я на неё в окошко даже
Гляжу во все глаза».
Когда берём её на ручки,
Мы знаем наперёд,
Что детский смех прогонит тучки
И солнышко вернёт!


НЕТ У МАМЫ ВЫХОДНЫХ

Нет у мамы выходных,
Никогда и никаких.
Нету даже перерывов,
Ни дневных и ни ночных –
Никаких!

Днём и ночью куча дел.
Папа так бы не сумел.
Круглосуточно работать –
Бедной мамочки удел.
Куча дел!

Рано поутру встаёт,
Постирает, приберёт,
Всех накормит, всем поможет,
Никого не подведёт.
Во даёт!

Целый дом на ней одной,
Вместе с папой и со мной.
Но сегодня мы решили
Сделать маме выходной
Всей семьёй!

Ты, мамуля, отдохни.
Мы управимся одни.
И попробуем почаще
Проводить такие дни.
Отдохни!



СКАЗКА ПРО ПОГОДУ

В одном небольшом городе жил мальчик по имени Максим. Больше всего на свете он любил играть в футбол. В то лето Максиму исполнилось семь, и он готовился осенью пойти в школу.
Первый месяц лета выдался погожим. Почти каждый день было тепло и солнечно. Максим с удовольствием проводил это время во дворе, играя в футбол с друзьями. Не отставала от брата и пятилетняя Алиса. Младшая сестра управлялась с мячом не хуже мальчишек.
– Странная ты, Алиска, – говорил Максим, – девочки должны в куклы играть, а не голы забивать!
– Ничего странного! – возражала сестра, – Во что хочу, в то и играю!
Ни один дворовый матч не обходился без Макса и Алисы.
После солнечного июня пришёл июль. А вместе с ним почему-то пришли большие серые тучи с дождями и грозами. Вот уже шесть дней подряд не выглядывало солнце. Дети сидели дома и скучали по весёлым играм во дворе. Футбольный мяч пылился в углу и, казалось, тоже грустил вместе с ребятами.
На улице стемнело. Пришло время ложиться спать. Недовольно глядя в окно, Алиса вздохнула:
– Неужели и завтра будет такая же хмурая погода? Как я хочу гулять!
Услышав слово «гулять», Макс грустно посмотрел на любимый мяч.
– Эх, ударить бы со свей силы мячом по этим тучам! Они бы живо разбежались! Как жаль, что нам не достать до неба...
В мечтах о солнечной погоде дети легли спать. А на небе тем временем разворачивались фантастические события.
Заботливо уложив солнышко спать и укрыв пушистым облачком-одеялом, маленькие яркие звёздочки заспорили с серыми тучами:
– Завтра вы должны уступить небо солнышку. Довольно уже ваших дождей! Мы слышали, как плачут дети. Они так хотят играть с друзьями на улице!
– Ну и пусть эти маленькие капризули сырость разводят! Сырость мы любим!
Сбились звёздочки в стайку, посовещались и, полные решимости, вернулись.
– Как вы всем надоели: и нам, и солнышку, и луне, и людям! Если не хотите уходить по-хорошему, мы вас сами прогоним.
– И что вы нам сделаете, малявки? – дразнились тучи, – Мы большие, сильные, грозные! А вы – всего лишь маленькие точечки!
– Зато мы смелые и дружные! Настоящая команда!
– Ага, футбольная! – засмеялась самая мрачная туча. Грозным хохотом её поддержали остальные.
– Может, и футбольная! – смело заявила маленькая серебристая звёздочка.
– Я придумала! – радостно запрыгала её золотистая подружка, – Давайте в футбол и сыграем. Если выиграете вы – оставайтесь на небе, сколько захотите. А уж если мы победим, то вы сразу отсюда уберётесь!
– Ну-ну, – самоуверенно согласились тучи. – Только сначала мяч найдите.
Осмотревшись по сторонам, все как один уставились на круглую луну. Старая нянюшка-луна спокойно дремала в сторонке. Поняв, чего от неё хотят, няня сначала немного растерялась, а потом сказала:
– Неужто вам не жалко пинать старушку?
– Очень жалко, – огорчились звёздочки, – Видимо, сыграть у нас не получится...
Но добрая няня никак не могла позволить своим милым деткам огорчаться.
– Знаю я одного мальчика и его сестрёнку, – сказала луна, – У них есть отличный мяч, который давно скучает без игры.
Максим и Алиса мирно спали, когда к ним в окно проник яркий серебристый луч. Осторожно по нему начали спускаться маленькие разноцветные огоньки. Комната озарилась волшебным сиянием.
Первой проснулась Алиса. Она подумала, что наконец-то наступило солнечное утро и пора выходить играть на улицу. Девочка радостно бросилась будить брата. Максим нехотя открыл глаза, сонно огляделся и удивлённо произнёс:
  – Ничего не понимаю... На улице темно, а у нас в комнате так ярко...
Тогда Алиса тоже стала оглядываться. За окном действительно было темно, только серебристый луч падал с неба прямо в их детскую. А возле мяча копошились разноцветные светлячки.
– Эй, вы кто такие? – громким шёпотом спросил максим.
  – Ах, простите, мы не хотели вас разбудить, – отозвался нежный голосок.
Звёздочки принялись рассказывать, зачем им понадобился мяч. Услышав удивительную историю, дети оживились.
– А возьмите меня с собой! – решительно вскочил Максим, – Я давно мечтаю прогнать тучи. К тому же, я лучший нападающий в своём дворе.
– Вообще-то я играю не хуже тебя. А может, даже лучше! – заявила Алиса, – От меня будет больше пользы.
– Милые дети! – послышалось со стороны окна.
Ребята обернулись. На тёмном небе, немного раздвинув тучи, сияла луна. Она улыбалась и ласково говорила:
– Мы очень не хотели вас потревожить, но раз уж вы так хотите, поднимитесь, пожалуйста, вдвоём. Ваша помощь будет нам очень нужна. Думаю, вы станете отличной командой со смелыми звёздочками.
Брат и сестра вслед за «светлячками» встали в свет волшебного луча и быстро-быстро побежали вверх.
Оказавшись на ночном небе, дети увидели стаю грозных туч. Хотели было испугаться, но вспомнили, что помогают маленьким добрым звёздочкам, весёлому солнышку и всем-всем людям, взрослым и детям, которые очень хотели гулять и отдыхать летом на улице.
– Нечестно! – заголосили тучи, глядя на ребят, – Против людей мы играть не договаривались!
– Да ладно! – засмеялась самая мрачная и наглая, – Это же малыши! Они ещё слабее, чем эти небесные букашки! Тем более девчонка. Она через минуту начнёт плакать и проситься домой.
– Ещё чего! – возмутилась Алиса.
– Ну, я вам сейчас покажу, как обижать мою сестру! – твёрдо сказал Макс.
Все разделились на две команды. Мудрая луна стала судить матч. Игра была напряжённой. Никто не хотел уступать. Время близилось к рассвету, все игроки очень устали, но счёт так и не был открыт.
В перерыве мрачный капитан туч совсем озверел от усталости и стал ругать свою команду:
– Эх вы, слабаки, с малявками справиться не можете!
Каждая туча оправдывалась и сваливала вину на другую. В итоге к началу второго тайма вся команда перессорилась.
А капитан Макс изо всех сил поддерживал сестру и звёздочек: хвалил за хорошую игру и напоминал, как будет всем хорошо, когда им удастся прогнать надоевшие тучи. Поэтому легко догадаться, кто после перерыва забил долгожданный и решающий гол. Конечно, Максим!
Такого громкого и дружного «ура» ещё не слышали ни на небе, ни на земле. От радостных криков проснулось солнышко и обрадовалось чистому небу.
– Спасибо вам, милые дети, – сказала луна, – пора прощаться. Нам пришло время ложиться спать.
– А как же мы? – опомнились ребята, – Родители будут волноваться, если не найдут нас дома.
С рассветного неба снова опустился лунный луч, на котором вернулись в свою комнату Максим и Алиса.
Весь день дети провели на улице с мячом и друзьями. Все очень радовались хорошей погоде. И только два сильных и смелых человека знали, почему, наконец, ушли тучи.



ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ "ТВОРЧЕСТВО"(г. Клин)

Ирина ДЕНЬГОВА

      Ирина     Владимировна Деньгова (Лукашенко) родилась
 в 1963 году в городе Норильске, Красноярского края. С 1977г. проживает в г. Клин МО. В 2016 году принята в ряды литературного объединения «Творчество», а с 2021г. является его председателем. Имеет благодарность от Ю. Энтина за организацию и проведение международного детского фестиваля «Танец маленьких утят -2013». Является членом Клинского отделения ВООПИиК и членом Союза Писателей России г. Москва. Награждена памятной медалью «75 лет Великой Победы» за патриотичность творчества, золотым орденом С. Есенина «Золотая осень» за общественно – литературную деятельность и медалями: «Родина – мать зовёт» и «А.А. Блок», является Лауреатом различных конкурсов. Печатается в местных газетах «Серп и Молот», «Неделька», детский журнал №1, сборник «Подмосковье – столицы опора» (г.Солгнечногорск) Изданы книги: «Душевный разговор» (стихи 2018г.), «Женские судьбы» (проза, поэзия 2020г.).


                СТИХИ

Как написать душевные стихи…
Чтоб смысл глубоким был, строфа ж короче.
Наверное так создаёт духи,
Искусный парфюмер для - дня и ночи.
Художник смешивает на палитре краски,
Чтоб передать полутона, нюансы.               
И в Дель Арте из карнавальной маски,
Великий мастер строит мезальянсы.
Так композитор музыку слагает
Маркато, сотто воче и морендо.
И слушатель в восторге замирает,
Аплодисменты. «Браво! и Тремендо!»
Как в кратком слове выразить нюансы,
Всех чувств, что душу мне переполняют.
Где фраз и строф удачные  альянсы
Стих глубиною мысли наполняют.

               
        ТРОИЦА

Над городком дождь одиноко плакал,
Казался грязным серый лоскут неба.
И в подворотне спрятавшись собака,
Вгрызалась жадно в кус ржаного хлеба.

Прохожие, прикрыв зонтами лица,
Совсем вокруг ничто не замечая,
Спешили от дождя скорей укрыться,
Чтобы согреться,  выпить чашку чая.
               
Окутанные затяжным дождём,
Все парки, скверы стали сиротее.
…На лавочке они были втроём,
А все бежали мимо поскорее.

Напоминали брошенок заблудших,
Чьё одиночество границ не знает.
…Исход той жизни самый наихудший,
Судьба их на страданья обрекает.

А мы же в равнодушии своём
Погрязли, души ложью истязая.
И руку близким мы не подаём,
Живём вокруг ни что не замечая.

На лавочке они были втроём…
Но так светились добротой их души,
Не оставляя взглядов равнодушных…
Старик и кот… и роза под дождём.

               
  ПОТЕРЯННОЕ ВРЕМЯ

Стирает время грань обид,
Их восприятья остроту.
Душа тихонечко саднит
И ощущает пустоту.
Осталась горечь лишь одна,
Глаза от слёз и лжи устали.
И отчуждения волна,
Уносит в прошлое детали.
И разум молвит: «Наплевать…
Дверь в прошлое почти закрыта».
Он заставляет замолчать,
Все чувства погасить… забыть их.
Но так устроено сознанье,
Что память всё хранит в душе.
Обиды, разочарованья,
Любовь, как вещи в багаже.
Срок годности есть у всего,
Иссякнет и обиды бремя.
Мне жалко только одного,
Потерянное в дрязгах время.

               
           УТРО

Спит в объятьях седого тумана река,
Росным жемчугом травы укрыты.
В океане небесном плывут облака,
К островам незнакомым, забытым.   
                Стёрта тонкая грань между явью и сказкой,
Из чарующих грёз соткан утра покой.
И пастэльною нежною розовой краской,
Подрумянило солнце горизонт голубой.


           ***

Ни в Господа, ни в Ангела не верим,
Хотя в нужде мы молим о прощении.
Но души наши заперты как двери,
Пусты, как нежилые помещения.
У образов мы в храме только просим,
Но ничего взамен не отдаём.
В сердцах своих тяжёлый камень носим,
Тельцу златому души продаём.
Нам заново придётся научиться:
Великой вере, доброте, участью.
Шагнуть через себя и потрудиться,
Заполнить пустоту любовью, счастьем.
Стать благодарными за каждый миг
Отцу небесному за благо, что нам дарит.
За громкий, при рожденьи, детский крик
И Ангела, что в помощь посылает.
Дарить тепло, внимание и ласку -
И удовольствие при этом получать.
Весь мир тогда наш превратиться в сказку,
Когда начнём почаще отдавать.

         
       НЕ ПОТЕРЯЙ СЕБЯ

Не часто собираясь за столом,
На праздники и чьи-то дни рождения,
Мы говорим красивых много слов,
Пустых и равнодушных, к сожалению.
               
Под звон бокалов, лестью окружив,
Желаем счастья, доброго здоровья,
Чтоб долгой и счастливой была жизнь.
Но деньги, превозносим над любовью.

Сердца ж коварства, зависти полны,
Чужая боль и слёзы их не тронут.
Вином бесчувствия отравлены умы,
В безверье души канули, как в омут.

Но каждый верит в лживые надежды.
Ему, мол… поздравленья от души.
Ведь дифирамбы сладки, и как прежде,
Лаская слух, уж больно хороши.

Как мало знаем мы иных людей,
Но обсуждаем их так долго, много.
Корыстность или искренность друзей,
Идущих рядышком, одной дорогой.
               
Случайных не бывает в жизни встреч,
Подвластно всё законам мирозданья.
Чтоб ангельскую душу уберечь,
Ты совершенствуй и меняй сознанье.

Открытые сердца, в них много света,
Любовь им путеводная звезда.
Душа Господней верою согрета,
Чиста, как родниковая вода.

Преображается и мир с тобою вместе,
Сменив полутона на яркость красок.
А истина, божественным возмездием,
Срывает паутину лживых масок.

               
            СЧАСТЬЕ

Зонт розовый и рядом голубой -
Дождливая пора им не помеха.
Рука в руке-поддержка и любовь,
Вот жизненная формула успеха.
И пёс по лужам ковыляет рядом,
С хозяевами старился он вместе.
Любовь и верность светятся во взгляде,
Служить готов он им ещё лет двести.
Дождь хлещет, нет конца и края,
Но удивительно светлы и хороши.
Теплом любви друг друга согревая,
Рука в руке шагают две души.
 
               
           ОСЕНЬ

Обжигают холодные росы
И туманы густой пеленой.
На траве увядающей проседь
И сады с обожжённой листвой.
Бродит осень тропинкой лесною,
Потемнела озёрная гладь.
И легчайшею прядкой седою
Паутинки по ветру летят.
Рдеют спелые кисти рябины,
В парках клёнов пожары горят.
Акварелью рисуя картины
Осень дарит прощальный наряд.            
               

      ОДИНОЧЕСТВО

Снег хлопьями спускается с небес,
Словно пуховую перину кто-то треплет.
Торжественно танцуя полонез,
На землю он ложится горкой пепла.
Бредёт старик высокий и худой,
В потрёпанном пальто с клюкою гнутой,
С согбенною под грузом лет спиной,
В обшарпанные туфли он обутый.
От холода скукожился совсем,
Промокли насквозь и замёрзли ноги.
Наверно и душа заиндевев,
Не плачет, лишь саднит в конце дороги.
Дом неуютным стал… совсем пустым.
Лишь с фотографий взгляд любимых глаз.
И в эпилоге жизни он один…
Совсем один… бредёт едва держась.
А по ночам волна воспоминаний
Вновь унесёт в любовь, тепло и ласку.
Где поцелуев страстность и признанья,
И молодость… теперь как небыль, сказка.
Как хочется подольше погостить
В краю далёком, что ночами снится.
И в памяти забвенной освежить,
Картины жизни и родные лица.
Седой метелью время заметёт
Дорогу жизни и воспоминания.
Вновь по аллее он один бредёт,
Совсем один… в просторах мироздания


        МАТЬ

Скрипит у старенькой калитки,
На дождик жалится ветла.
Стекают капли как слезинки
По вековой коре ствола.

 А в старом домике одна
 Все дни и ночи напролёт,
 То на крыльце, то у окна,
 Детей старушка-мама ждёт.
 Уж немощь пожинает тело,
 Как павший перезрелый колос.
 Неумолимо мчится время,
 Выбеливая тёмный волос
                Болит сердечко, ох болит…
Глаза от слёз почти ослепли.
Душа страдает от обид:
«Что с ней не так, скажите дети?»

Вы стали взрослыми теперь.
У каждого своя дорога.
И в детство вы закрыли дверь,
Мать забывая понемногу.
Она же… ждёт , переживает,
Украдкою смахнув слезинки,
Как прежде любит и… прощает
Лишь добавляются морщинки.
Не лучики у глаз от счастья,
Теперь не до неё ведь вам.
Глубокой складкой безучастья,
С обидой горькой пополам.
Нет времени поговорить,
Всегда спешите по делам,
Вниманье некогда дарить.
Теперь мешает мама вам…
Она ж…  прощает вновь и вновь,
Придумав оправданье, верит.               
Лишь материнская любовь
Так необъятна, не измерить.
Пока стучит её сердечко,
Пока хватать ей будет сил,
Она помолится о детях,
Чтоб Отче миловал, простил.
Здоровье даровал и счастье,
Грехи ж - она все заберёт,
Болезни, горести, ненастья
В себе схоронит, вас спасёт.

И даже на небесной тризне,
Она на вас глядит с любовью.
Так берегите мам при жизни,
Чтоб не сжигать сердца виною.
Дарите матерям тепло,
Внимание, заботу , ласку,
Вернуться в детство не дано,
Где жили с мамой точно в сказке.
И знали, что собой закроет,
От смерти и от бед других.
И приголубив, успокоит,
Вас нерадивых и шальных.               
Когда судьба к нам благосклонна,
Не думаем мы о родных.
А нужно сердцем всегда помнить,
Что мамы… ждут… детей своих.

               
        МОЛЮ

Зажгу я поминальную свечу
Пред образом распятого Христа.               
И душу открывая…, помолчу…
Прислушаюсь…, чтоб мыслей чистота
Не осквернялась замыслом дурным,
А пустота развеялась как дым.
Проклятья слов, греховные деянья,
Что измарали чёрной грязью душу,

Омоются слезами покаянья.
И тьму пороков, злобу, ложь разрушив,
Луч Веры сердце, разум озарит.
Узрею я… к молитве путь открыт.
И на коленях стоя у Креста,
Перед Творцом земного мирозданья,
Я помолюсь за Господа – Христа,
За Богородицу во святом одеяньи.

Восславлю истинных Отца и Сына,
Святаго Духа присно и до ныне.
И попрошу я за своих родных,
Что в Царствии небесном пребывают.

Пусть Ангелы заботятся о них
И светлой грустью… будет наша память.
Что бережно храним в сердцах извечно,
С любовью и печалью бесконечной.            
Лишь колокола радостный трезвон,
Нарушит полночь долгожданной вестью.
И мир узнает, что Христос спасён,
Во истину воскрес! Христос Воскресе!

Душа светла, свободна и безвинна
И восславляем мы Отца и Сына!

За всех людей живущих на земле,
Прошу Любви и Веры я у Бога.
Пролей скорее благостный елей,
На души тех, кого гнетёт тревога.

Свечу за мир и здравие зажгу,
Молитвою святою помогу.
Просить буду за мужа, за детей,
За внуков, за родителей и близких.

Молю, Господь, избави от смертей,
Прими моё прошение - молитву.
Огонь свечи Пасхальной – очищение,
В нём воля Бога! Вера! Всепрощение!

                ***

  «Побереги себя!» Я часто это слышу.
Не взваливай проблем чужих тебе людей.
По капле отдаёшь напрасно свою душу,
Всех ран не залечить… Она - тебе нужней!

Но как же жить тогда в оковах равнодушья?
Ведь сердцу ледяному не хочется жалеть.
Глаза пусты, темны… такие же как души,
А разум под замком…не думать - не болеть.
             И даже искра веры не разгоревшись гаснет,
Когда слепа душа -  любовь в ней не живёт.
В безличии своём, как в зыбкой топи вязнет,
Как одинокий волк среди ночи бредёт.
             Но если я могу… Хочу помочь кому-то,
Способна отогреть цветок души иной.
Понять и рядом быть в тяжёлую минуту.
И в сердце поселить надежду и покой.   
               
То нужно отдавать…  себя не сберегая,
По капельке вернётся душа ко мне опять.
Наполнится любовью от края и до края,
Ведь доброта людская, что Божья благодать.

         
           ОСЕНЬ

Лишь кукушки одинокой слышен стих.
Травы клонит серебристая роса.
Лес осенний так прозрачен, светел, тих.
Расплескались синевою небеса.

Гнётся ива над водою томной скрипкой,
Гладь озёрную ветвями лаская.
Златокудрая красавица с улыбкой,
Бусы алые рябины примеряет.
Как зовут тебя прекрасная богиня,
Цвета меди твой убор, в глазах просинь!
Назови скорее мне своё имя.
И она смеясь ответила – Осень!

               
    НОЧЬ ВЛЮБЛЕННЫХ

Когда последний луч заката
Устанет от дневных забот,
То  чёрные глаза -  агаты,
Царица ночи распахнёт.
Встряхнёт свою копну кудрей,
Что цвета ворона крыла.
Укроет тайною теней.
О, вожделенная пришла!

И вспыхнет огненная страсть,
Сердца наполнены любовью.
Готовы в омуте пропасть,
В них нега полыхает болью.
Прочь отметая все сомненья,
Сгорает стыд в безумстве чувств.
Сплетенье тел и душ смятенье,
Дыханье - лава, сладость уст.
Лишь страсть, которой нет препон,
Испепеляет  наши души,
Не писан ей ни кем закон,
Её ж закона - не нарушить.

               
       ПРОЩАЙ ЛЕТО

Оранжевым закатом за окном,
Рябины ветка тонкая склонилась.
И осень прошептав: «Тебе письмо».
В аллеи парка, скромно удалилась.
Упал к порогу яркий, жёлтый лист,
Напоминая о прошедшем лете:
Неповторимый разнотравья микс,
В жемчужном одеяньи на рассвете.
Уж не ласкает солнышко теплом,
Природа в пурпур, золото одета.
Лишь греет надпись на листочке том:
«Я к вам вернусь! Вы только ждите!» - Лето.
               
     НОЧНАЯ ТИШИНА

Люблю нырять в ночную глубину
И утопать в её тиши звенящей.
Настроившись на томную волну,
Млеть среди мира грёз меня манящих
И в прожитое время окунуться,
Где мою душу обласкает память.
Немного погрустить и улыбнуться,
И в образах, мечтах былого… таять.
А если сон вдруг долго не приходит,
Я слушаю…  ночную тишину.
В ней образов и звуков столько бродит,
Что тишиной ей зваться никчему.

Пример тому – любое время года:
Хрустит снежок зимой на всю округу,
Скребётся мошкара снежинок  в окна,
И дразнит воем пёс шальную вьюгу.

Весной сосульки плачут день и ночь,
Журчат ручьи и птицы ошалели.
А солнце гонит тьму скорее прочь,
И первая гроза в конце апреля.
Садов кипенье сердце мне волнует,
Самой природе не до сна теперь.
Весна и жизнь над миром торжествуют,
Нам исцеляя души от потерь.
                А трели соловьиные – блаженство!
Ночами напролёт внимать готова.
О, Господи, какое совершенство!
Да! Совершенство! Нет точнее слова.

А летний дождь ночной… великодушен!
В пруду ведут лягушки перекличку.
И  гулким эхом тишину нарушив,
Проносится тверская электричка.
               Осенний блюз на струнах –проводах
Играет ветер просто и печально.
В осиротевших парках и садах
Листвы опавшей шелест - знак сакральный.

Так каждый звук рождает образ новый,
Фантазий и видений водопад.
То небыль, то из детства, то любовный,
Иллюзии полёта нет преград.


        ***

Мы все у Бога на ладони…
Святые, грешники – как дети.
От нас зависит наша доля,
Как проживём на белом свете.

Отец небесный при рождении
Всем поровну блага даёт.
Лишь наше здесь распоряжение,
Что каждый в жизни изберёт.

Как применит блага он эти:
Продаст, пропьёт ли, сбережёт,
Теплом ли ближнего согреет,
Иль в равнодушье проживёт?..

Раскроет дар, талант и душу,
Дорогу к Господу найдёт.
Каноны может быть разрушит,
В забвеньи крест свой обретёт.
Лишь у последнего порога
Поймём – карманов нет в гробу!
С тем и предстанем перед Богом,
Что в душу сам вложил, в судьбу.


          ***
Как здорово проснувшись по утру,
Не ощутить своих болезней бремя.
Всевышнего я поблагодарю
За это вот… беспамятство на время.

Я кланяюсь Ему – за это утро,
За хлеб и кров, что дан на каждый день,
И за людей, с которыми уютно,
За палисадник, где цветёт сирень.

Лицо навстречу солнышку подставлю,
Пусть прядями волос играет ветер,
И Господа я мысленно восславлю,
За то..., что я живу на этом свете.

               
        ЗОНТИКИ

Дождь поливает с самого утра,
Наверно прохудились небеса.
Течёт вода как будто из ведра,
Шум города, гася и голоса.
Сокрыть пытается деревья и дома,
Он серою накидкою  невзрачной.
Бьёт по асфальту, как сошёл с ума,
Но все его попытки неудачны.

Лишь стали ярче мокрые фасады,
Сверкая чистотою стёкол мытых.
Они дождём довольны, очень рады,
От пыли городской освободил их.
               
Дождь превратил дороги в зеркала.
В них отразилась вся палитра красок,
Добавив к серости полутона тепла,
Смягчая строгость лиц, унылость масок.

Точно напоенные влагою цветы,
Оранжевые, голубые, красные
Раскрыли купола свои зонты,
Дивя расцветками невероятно разными.

Будто горошин ярких конфетти,
На землю ссыпал щедрый небосвод.
Чтобы смогли под дождик прорасти,
Расправив радужный округлый свод.

И изменились настроение и чувства,
Для восприятья красоты душа открыта.
Зонтам неведомы фантазии искусства,
Они для нас лишь от дождя защита.

               
      ВЕЗУЧИЕ

Хорошо, когда в доме уют
И с работы бежишь скорей.
Ведь тебя с нетерпением ждут,
И встречают у самых дверей.   
               
Улыбаясь, желают здоровья,
С добротою усадят за стол.
И глаза смотрят нежно, с любовью,
Словно ангел небесный пришел.

Здесь как в лето попал - светло,
А душа, точно русская печка.
Отогреет своим теплом,
Чтобы горя не знал ты вечно.

Не живут здесь предательство, ложь,
И спешит дом покинуть раздор.
Для него места ты не найдёшь,
Есть семейный на всё разговор.

И не делят дела по «полам»,
Там мол женское, здесь мол мужское.
Это, вообщем-то, тоже талант,
Сберегать в доме счастье большое!

                К КАРТИНЕ НАСРЕДДИНОВА Ф.Ф.

                «Утро в фонарике»
(Музей-усадьба П.И. Чайковского)

Здесь тонкая грань между прошлым и будущим:
В округлости стен и в витражном стекле,
В открытом окне, как портале в грядущее,
И в вазе с цветами на круглом столе.

Воздушно, изящно, но просто и строго,
Пропитано светом, весной, ожиданьем.
Вот-вот он войдёт…
Ждать осталось недолго…
Пускай остальное, домыслит сознанье…

               
    ТРОПИНКА В ЛЕТО

Открытое окно – тропинка в лето,
Там солнечно, тепло и много света.
Обласкана земля ветрами звёздными,
Умыты лес, поля дождями росными.

Там звонкий щебет птиц и изумруд листвы.
Улыбки добрых лиц, надежды и мечты.
Воздушных грёз окошко открыто где-то.
Волшебная дорожка - тропинка в лето.

         
      ЗАВЕТНОЕ ОКОШКО

Всё в делах каких-то, да хлопотах,
Ускоряем времени бег.
И работаем, словно проклятые,
Не заметив, что прожили век.

Мы седыми стали и старыми,
И здоровье всё чаще подводит.               
Нас бабулями зовут, а не мамами,
И друзья в никуда уходят.

Видим в детях себя и во внуках,
Растворились в любви, в доброте.
Помогаем постигнуть науку,
Обучаем жизни, мечте.

Дарим опыт, совет, понимание,
И собой заслоняем от бед.
Боль, обиды, болезни, раскаяния,
Забираем, хороним в себе.

Память лишь возвращает в детство,
Там качели в саду и река.
Замирает при взлёте сердце,
И плывут корабли-облака.

Вот с горы босиком ног не чуя,
Не бежишь, а летишь как птица.
На асфальте классы рисуешь,
И к колонке спешишь напиться.
               
А с соседским мальчишкой Лёшкой,
Подралась и не стану водиться.
Он ударил ногою кошку,
На него буду долго сердиться.
Школа, лагерные походы,
Дым костра, под гитару песни.
И любви первой нежные всходы,
Ничего в мире нет чудесней.

Хорошо бы найти окошко,
Между прошлым и настоящим.
Чтоб в той жизни побыть немножко,
В стороне невозвратно-манящей.

               
     РОДИНА

Что такое Родина?
Снег, мороз, метели,
Солнце, неба глубина,
Звонкие капели.

Смелость первого цветка,
И берёз слезинки,
Зелень шелковистых трав,
Жемчуга-росинки.
Что такое Родина?
Это отчий дом.
Там душа свободна,
Сладок, долог сон.

Мама пирожки печёт,
Рядышком отец читает,
На окошке дремлет кот,
Он во сне мышей считает.

Что такое Родина?
Детство босоногое,
Первая любви весна,
Школа жизни строгая.

Неудачи и победы,
Расставания и встречи,
Маленькие и большие беды,
Домом, Родиною лечим.

Мы как путник к водопою,
Ниц к иконам припадаем,
И молитвою святою,
Свои души исцеляем.

Что такое Родина?
Это - я и ты,
Наши дети, внуки,
Счастье и мечты.
               
                ДЕТСТВО
               
Босиком по лужам резво скачет,
Радостно смеясь дождю слепому.
Упадёт, поднимется, не плачет.
Побежала дальше, ближе к дому.

Мама  уж звала давно обедать,
Ведь она готовит очень вкусно.
Надо угощение отведать,
Чтоб лицо не видеть мамы грустным.
Буду ей помощницей хорошей,
Всё исполню, что она накажет.
Вымою тарелки, вилки, ложки,
«Умница моя!» - мне мама скажет.

Ох, устала, сяду у окошка,
Булочку варением намажу.
На коленки прыгнет Баська, кошка,
Я её тихонечко поглажу.

Заурчит довольная кисуля,
В благодарность руку мне лизнёт.
Вскочит вдруг, помчится словно пуля,
Будто кто-то, где-то её ждёт.

Вот уже и солнышко садится,
Чтоб уснуть в небесной колыбели.
Спрятались жучки, замолкли птицы,
Звери спать легли в свои постели.

Лягу в свою мягкую кроватку,
Мама колыбельную споёт:
«Спи, моя дочурка, сладко, сладко.
Сказка пусть во сне к тебе придёт.

Чтобы в жизни ты не знала лиха.
Пусть Господь от бед тебя хранит».
Счастливо в кроватке мирно, тихо
Детство, убаюканное спит.

               
   КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВНУКУ

Спи мой мальчик, спи мой зайчик,
Пусть Господь тебя хранит.               
Моё солнышко родное,
В колыбельке сладко спит.

Спи малыш ты мой прекрасный,
Пусть спокойным будет сон.
Крылья Ангелов небесных,
Окружат со всех сторон.
       У кроватки, бродит дрёма,
Колыбельную, мурча.
И сомкнувши крепко глазки,
Мирно спит моё дитя.
Сказок добрых вереницы,
Пусть спешат в твой сон скорей.
Про диковину Жар – птицу,
И про трёх богатырей.
       Про Алёнушку, про волка,
Про лису и колобка.
Спи, котёнок, в сказке доброй,
Набирайся сил пока.               
Чтоб здоровым стать и умным,
Добрым, храбрым и красивым,
Много сил потратить нужно,
В жизни, чтобы стать счастливым.               
Спи моя ты Кроха тихо,
Пусть Господь оборонит.
От напрасных бед и лиха,
Пусть тебя он сохранит.
Баю, бай тебя люблю я,
Спи спокойно Ангел мой.
За тебя молиться буду,
Я всем сердцем и душой.
Спит малыш в кроватке сладко,
Улыбается, сопит.
Будь дорога его гладкой,
Для познанья мир открыт.

               
     БЕГ ВРЕМЕНИ

Изменяет время жизни бег,
С каждою секундой всё короче.
И не замечает человек,
Как струятся быстро дни и ночи.   
               
Да, неутомимо дни летят,
Принося нам радость иль печали.
Повернуть же в прошлое, назад,
Невозможно, как бы ни мечтали.
               
Оглянуться нужно иногда,
Чтоб прошедший путь свой оценить.
Там любви негаснущей звезда,
Нас вела как Ариадны нить.

Испытанья все преодолев,
По дороге жизни вновь идти.
Укротить в себе гордыню, гнев,
Счастие в смирении найти.

И в минуту смерти, у порога,
Каждый должен у себя спросить,
Правильна ль была твоя дорога,
По которой шёл, стремился жить.


   ПОДАРОК ДУШЕ

Распахну я окошко в весну,
В бело-розовый дивный сад,
В глубину небес, синеву,
В одуванчика солнечный взгляд.

В изумрудную нежность листвы,
В рек прозрачность и родников,
И в поля молодой травы,
В скромность первых весенних цветов.

Распахну я окошко в зарю,
В соловьиное песнопение,
И душе я весну подарю,
Счастье, радость и вдохновение.

ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ"СЕНЕЖ" (г. Солнечногорск)

Валентина ПЛЕТНЁВА - руководитель ЛИТО "СЕНЕЖ", с 2007г. член СП РФ., лауреат золотой Есенинской медали, автор 13 юбилейных сборников. Дочь инвалида фронтовика.


ПОСВЯЩЕНИЕ А.БЛОКУ
В честь 140- летия со дня рождения

О Блоке песню мы поём,
Пускай стихи его звучат.
И взгляды будут озарены.
 Для вдохновенья нет преград.
Припев:
Мы Блоку шлём свои приветы.
Жива поэзия его!
Он весь дитя Добра и Света.
Он луч Свободы! Торжество!

Он патриотом был Отчизны
И он для нас всегда пример!
Повсюду, в самой гуще жизни
Он гениален был и смел!
Припев:
Звучат наперекор столетьям
 Волнуя души и сердца,
Шаги его красноармейцев
Под предводительством Христа.
Припев:

20.06.20г.

ЛЮБОВЬ ВЗМАХНУЛА МНЕ КРЫЛОМ

Любовь взмахнула мне крылом
И залетела тихо в дом,
Сказала: снова я пришла!
Я вижу, ты теперь одна!
В любви рожала ты детей,
Была любимицей моей.
Шло время – месяцы, года…
Ты забывала про меня…

И вот, встречай, вернулась я!
Любовь счастливая твоя!

15.11.20г.  г. Солнечногорск



ИЗ ЛИРИЧЕСКОЙ КЛАДОВОЙ

Со мною плакала природа.
У пруда звёзды не сошлись.
Любви нечаянные всходы
В душе надеждой разрослись.
Что будет, иль не будет, я не знаю.
Проходит дождь, и звёздочка горит!
Я жизнь люблю! Я сердцем ощущаю,
Как моя жизнь с твоею говорит!

12.09.20г.

Стихотворения военной тематики


Я ДОЧЬ ФРОНТОВИКА.
               
На старой фотографии,
                желтеющей по кромке,
Глаза отца – любимые,
                всё знающие очи.
Мне видится он рядышком:
                стоит отец в сторонке.
И смотрит в даль,
                что дочери
Жизнь трудную пророчит.
Война давно закончена,
                но мир пока не ладится.
Добро и Зло, как исстари
                воюют за сердца.
Но станет Русь весеннею!
                В прекрасное нарядится!
Я знаю: мечта сбудется
                любимого отца.


СОЛДАТАМ ИЗ АФГАНА

Ветер вдаль летит с лихвою.
Наша память – всем ответ!
И солдатам из Афгана,
Смелым воинам –  привет!
С Вами мужество, отвага,
Уважает Вас народ.
Для солдата – честь присяга!
С ней из боя в бой – вперёд.
Вновь напишут журналисты
Про боль и гордость прошлых лет
И солдатам из Афгана
Не забыть смертей тех след.
В ратном деле вы – солисты.
Не пугала Вас беда
Интернационалисты -
С Вами Родина всегда!
Мать растит сынов для счастья.
Для Любви, Труда, Побед
От кого же все несчастья?
Ведь сыночков нет и нет!
И на смену Вам другие
Вновь встают богатыри!
ВЫ на веки все Живые
Гордость  Родины -  Сыны!


Проза

МОЯ ПАЛАТА НОМЕР ШЕСТЬ

Предчувствие беды на этот раз подвело меня. Ведь в памяти ещё было совсем свежо, как нелепо, у самого порога своего дома, упал муж и с тазобедренным переломом попал в больницу. Ещё не стёрлось в памяти, как падение со стула моей бабушки ускорило её смерть, когда она сама решила поменять  лампочку на потолке, забравшись на старую табуретку. Помня  всё это, я  всё же решилась полезть стереть пыль по железной лестнице с высокого шкафа, который стоял в спальне, на втором этаже. В доме я была одна, муж в это время чистил на улице снег. Сотовый телефон лежал справа в кармане фартука, слева - влажная тряпка. Поднявшись по лестнице,  стала вытирать сверху пыль и почувствовала, что лестница начала  скользить в низ, одновременно  по шкафу и по полу. Я пыталась удержаться или позвонить на помощь, но руки были заняты. Удержать лестницу, цепляясь за шкаф, мне не удалось, и я рухнула вместе с ней на пол. Очнувшись, я лежала под лестницей, которая вся упиралась на  мою левую ногу. Острая боль ступни совершенно не позволяла ей пошевелиться. Какое счастье мелькнула мысль, что головой не задела телевизор, что сотовый оказался, не вредим, и я смогла попросить помощь у младшей дочери, которая жила ближе остальных. На редкость оперативно, приехала «Скорая», наложили временный гипс, отвезли в больницу и положили меня в травматологию, в палату номер шесть.
После обезболивающего укола, я заметила ещё три койки, на которых лежали уже не молодые женщины разных национальностей. Ближе всех ко мне лежала Зинаида Ивановна, мордовка. Со своими родными и знакомыми она разговаривала только на своём родном языке. Иногда меня это сильно раздражало: непонятно, грубо и чрезмерно долго. Зинаида не могла кратко излагать свои мысли и в конце всегда начинала плакать, от чего вынуждала меня жалеть её и всё прощать. У неё был тазобедренный перелом и совсем недавно умер муж, о котором она вспоминала, что был грубым и плохим отцом, но тут же причитала: «Как трудно и одинока будет тетерь ей одной». В больницу к ней, приходили по очереди две дочери и сын. Пока дочки меняли постель, расчёсывали её длинные седые волосы и заплетали косу, сынок  убегал в коридор, где финансово благодарил санитарок за внимательное отношение к его матери. Быстро  и умело, обласкав мать своей заботой, её дети покидали нашу палату. Гордая своими детьми Зинаида, грубым, но спокойным голосом вещала нам, на всю палату: « Как хорошо, что я не сделала аборт и родила своего третьего ребёнка, сыночка. Он теперь и мне, и сёстрам  надёжная опора». Немного помолчав, под собственную музыку своего храпа она быстро засыпала. У меня были настоящие беруши, но и они не спасали меня. Я ещё долго не могла уснуть, вспоминая из детства свою подругу, тоже мордвинку Нину, её родителей. Это была очень трудолюбивая и чистоплотная семья, как и семья моей соседки по палате, Зинаиды. Я незаметно свыклась с её храпом и задремала.
Проснулась от грубого, почти мужского голоса больной соседки справа.  Похоже, эта пенсионерка была раньше начальницей  какого – то  большого шумного цеха. В её голосе звучали командные нотки, которых ослушаться было просто  нельзя. Она громко диктовала по телефону, что ей принести в больницу и одновременно угрожала, что если её рассаду сейчас же не польют, она накажет, когда вернётся. На следующий день к ней пришла совсем взрослая дочь, которая отчиталась за политую рассаду. Она выглядела униженной, растерянной и трагически не защищённой. Дочь безприкословно выполняла все команды своей матери, суматошно бегая вокруг койки. Мать была видно глуховата, поэтому дочка громко и многократно переспрашивала её. Мы все невольно слушали, терпели и  понимали их откровенный русский язык. Оказалось маму величали Валентиной Ивановной, и что она действительно  много лет проработала  на заводе начальником  пошивочного цеха, где вероятно и притупился её слух. Дочку, недавно бросил муж. Чувствовалось, мать - командирша сыграла здесь не последнюю роль. Валентина Ивановна одна вырастила дочь, гордилась этим, хотя позавидовать ей было не чему. Кто будет ей и её дочери опорой, особенно сейчас, когда сломана нога и частично повреждён позвоночник. Даже после выписки, надо думать, кто будет её подымать на четвёртый этаж. Ни таксисты, ни « Скорая помощь», даже за деньги часто не соглашаются подымать больных в дома, где нет лифтов. Вот так ситуация, подумала я. Как хорошо, что у меня есть муж, зятья, внуки и совсем недавно родился правнук. Только здесь, в больнице, с особой остротой, я  почувствовала необходимость каждого человека в крепкой и дружной семье. А заиметь  надёжных друзей, которых ещё надо заслужить, это вообще счастье!
 У меня много родных, единомышленников и, будучи общительной, просто друзей. Мы часто гуляли, отдыхали вместе, но в долг старалась ни у кого не брать и в горы с ними подниматься  тоже не приходилось.  Но теперь, попав в беду, лёжа на больничной койке, передвигаясь только на ходунках, я задавала себе вопрос: кому я могу довериться, раскрыться и попросить помощи? Общение  в сотовом телефоне по кацапу позволило мне сообщить друзьям, о моей беде и где я теперь нахожусь. Первой откликнулась Леночка, деловая и мудрая женщина. Будучи состоятельной, она с  радостью ходит на работу, успевает сама ухаживать за больным братом, за мужем, сыном и даже выращивает свою рассаду для дачи, которой всегда щедро делится. « Чем тебе помочь?», был первый её вопрос. Она пришла  ко мне в больницу с красивым новым тазиком.  Помыла мне голову и угостила фруктовым  йогуртом. По всей палате от неё исходило уютное тепло, уверенность и материнская любовь. У неё  тоже совсем недавно умер муж, но это не надломило её. Жизнь успела закалить её, наделить её терпеливой материнской мудростью. «Как же повезёт её внукам, подумала я, прощаясь». Не успела я закрыть глаза, как услышала молитву. Это проснулась наша  мордвиночка Зинаида. Ей недавно исполнилось 80-лет, а память - позавидуешь. Мне приходилось слышать красивое пение молитв в церкви, но здесь в больничной палате она звучала особенно  жалобно и душевно. «О Господи, Создатель наш, помощи Твоей прошу. Даруй полное выздоровление Божьей рабе Зинаиде, омой кровушку мою лучами своими. Лишь с твоей помощью придёт исцеление ко мне. Подари моему телу здравие, а душе – лёгкость благословенную, моему сердцу Божественный  Твой бальзам. Боль навсегда отступит и силы ко мне вернутся, раны все заживут и придёт помощь святая Твоя. Да услышит эти слова мои Господь. Слава Тебе. Аминь». «Какая молодец, надо и мне обязательно выучить», подумала я. Кстати,  вчера приходил к нам в палату батюшка. Он всех причастил, окропил святой водой и угостил просвирками. Это было очень трогательно и приятно. День приближался к концу, медсестра собрала градусники, раздала всем лекарства, сделала уколы и вышла, пожелав нам спокойной ночи. Я собралась ко сну, стала искать удобную позу для больной ноги, чтобы быстрее уснуть. Но не тут-то было. С  четвёртой койки, у самых дверей, на всю палату  раздался сильный, проникновенно- певучий голос. Пожилая женщина без запинки, наизусть читала стихи Александра Блока. О, Боже! Ведь эти чудесные строки были посвящены, одной из муз  нашего знаменитого поэта, оперной певице Дельмас. Это ради неё Блок несколько раз подряд ходил на оперу «Кармен» и  каждый раз дарил ей бархатно - чёрные розы.  Моё желание заснуть пропало мгновенно. Приподнявшись, я посмотрела в сторону, откуда лилась эта дивная поэзия. Пожилая, совсем седая женщина, с открытым переломом ног, грандиозно лежала на больничных и своих подушках. Её, перевязанные в бинтах, ноги  были приподняты и висели на креплениях, как положено сразу после операции. Мои соседи по палате, успели сообщить мне, что она психически не уравновешенна, что сильно раздражает  их.  А женщина вот уже в третий раз подряд всё громче и увереннее декламировала, словно пела:

« Я сидел у окна в переполненном зале.
Где – то пели смычки о любви.
Я послал тебе чёрную розу в бокале
Золотого, как нёбо, аи».

Я не выдержала, на одной ноге с помощью ходунков, допрыгала до больной артистки. Её бинты на ногах были в крови, с глаз по её морщинистому, но ещё весьма красивому лицу текли слёзы. Мне было трудно стоять на одной ноге, я присела на краешек её койки, салфеткой вытерла её слёзы. Нина Георгиевна весьма грамотно и цельно отвечала на мои вопросы. Глубина её знаний, приятно удивила  меня. Всем известно, что Александр Блок и Любовь Менделеева венчались в церкви Михаила Архангела. В музее Санкт-Петербурга , где умирал Блок, у его изголовья  и сейчас висит их венчальная икона. Больная, моя новая знакомая опять, словно молитву, громко на всю палату вещала:
« Прими, Владычица вселенной,
Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба-
Последней страсти кубок пенный
От недостойного раба! Тяжело вздохнув, она продолжала:
 « О, сколько музыки у Бога,
Какие звуки на земле!» И после небольшой паузы :
« Что буря жизни, если розы
Твои цветут мне и горят!
 Что человеческие слёзы,
 Когда румянится закат!
Допрыгав на одной ноге до своей кровати, убрав в сторону ходунки, я плюхнулась на свою койку. Боже, мой! В больнице, ночью, совсем не ожидала…  Ведь я услышала знаменитое стихотворение «В ночи, когда уснёт тревога…», это был блоковский гимн Вселенной! Нине Георгиевне было 89 лет. Какая сила духа, какой  сильный пласт и  блеск русской культуры. Нет, это не конец!
 Это только начало!!!


ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ ИМ. И. С. РОМАНОВА (г. Талдом)



ВИНОГРАДОВА Алла Александровна,
учитель начальных классов МОУ СОШ№2


ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ТАЛДОМСКОМУ КРАЮ

                Я живу в березовом краю!
В песнях искренних о нём поётся.
Землю журавлиную люблю
Ту, что МАЛОЙ РОДИНОЙ зовется!

                Здесь у нас такая красота,
И всего милее край родимый.
Есть и заповедные места...
Но начнём мы с улочек старинных.

Приезжайте в Талдом. Встретит Вас
Центр былой купеческой застройки.
Как сто лет назад окинет глаз.
Зданья, век прожившие достойно.

А над городом по ветру вьётся флаг.
Герб - такой вы встретите едва ли...
Вот журавлик, а на нем - башмак
(Талдом ведь башмачным краем звали).

Сапожки и туфли шьют сейчас,
Красотой чтоб модниц покоряли...
Только не об этом наш рассказ,
Мы ведь на природу Вас позвали.

«Журавлиной родиной» зовут
Наш заказник. Мы туда поедем.
Птиц прекрасных серых много тут,
А за ними наблюдают дети.

Тихо-тихо, чтоб не напугать
Мы в бинокли смотрим. Так приятно.
Прилетят к нам журавли опять,
Кулички воротятся обратно.

Много-много лет гнездятся тут
Филины, лазоревки и совы,
Кроншнепы в заказнике живут
И детей своих выводят снова.

Чтобы им помочь, их прокормить,
В Талдоме придуман дивный праздник –
«Поле журавлиное» растить,
Чтоб вовек не опустел заказник.

Пашут полосу для нас в один гектар,
Мы его вручную засеваем.
Птицам оставляем зерна в дар
И людскую душу согреваем.

Коль в ладонях зёрна ты держал,
Обойдут тебя потом невзгоды.
Ты ведь сердца теплоту отдал.
Будут благодатны эти всходы.

В нашем крае чтят и берегут
Древние традиции России.
И родные песни здесь поют,
Песням птицы вторят в небе синем,

                Ну, и о болоте… Помню я,
С классом даже там мы побывали.
И поездку ту, мои друзья,
Назову я скучною едва ли.

Пробирались мы по кочкам и по мхам,
Клюкву все со смехом собирали.
Приходили в гости мы к бобрам,
Их плотины и погрызы изучали.

                Да! Ещё хочу вам рассказать!
Класс наш очень дружный и весёлый.
Всем нам хочется любить, гулять, мечтать,
Но не просто так мы ходим в школу.

Вместе можем много тайн узнать,
Край изведать, где на свет явились,
Чтоб о нас всегда могли сказать:
«Где родились, там и пригодились».

И куда б ни бросила судьба
(Ведь на карте много белых пятен)
В Талдом я вернусь! Здесь Родина моя
Отечества и дым нам сладок и приятен.


              ЖУРАВЛИНОЕ ПОЛЕ

Вот зерно золотится в ладони моей.
Засеваем мы полосу для журавлей!
Эта птица – любимая! Города герб
Украшает журавлик, сапожки одев.

И нет в крае моём величавее птиц,
Может где-нибудь там, у далёких границ,
Есть нарядней, пестрей, но журавлик – родной.
Мы его провожаем осенней порой,
Ждем назад, лишь отступят зимы холода,
Помнят люди о нём, как начнется страда.

Раньше пахарь до света на поле вставал.
Мылся в бане и чистый наряд надевал.
В новой белой рубахе, с лукошком большим
Сеять шел. И кружились, кружились над ним,
И курлыкали, даже садились вдали,
Птицы дивные, серые журавли.

А когда человек урожай собирал,
То полоску несжатую он оставлял.
Есть поверье такое в народе моём,
Зёрен дать, хоть немножечко птицам в прокорм.
Не поделишься, что ж, урожая не жди –
Его высушит ветром, и смоют дожди,
Ну, а если оставишь колосики тут,
То, могучими, сильными зерна взойдут!
Будет – хлеб, будет радость тогда в доме жить
И решили традицию мы возродить.

Каждый год, лишь прогреется только земля
Засеваем мы полосу для журавля.
«Талдомагро» надел небольшой нам отдал,
Его трактором сильным крестьянин вспахал,

А засеют ребята вручную поля,
Чтоб тепло детских душ получила земля.
Окропляют святою водой то зерно,
Пусть с добром и любовью восходит оно.

Если зерна в руках смог хоть раз подержать,
Если счастье имел теплоту им отдать,
Станешь чище, добрей и, быть может вдали,
Вашим детям помашут крылом журавли.



ГАЛУШКИНА Марина Вячеславовна,
учитель русского языка и литературы,
МОУ СОШ №2 г. Талдом

О САМОМ ГЛАВНОМ – О ДЕТЯХ.
                Для Никиты, Маруси и мамы
И всем детям учителей…
Я вам расскажу об учительских детях-
Особой породе людей на планете.
«Как, доча, дела?»- а в ответ: «Всё в порядке».
И мама садится опять за тетрадки.

«Ты тут подожди, у меня педсовет!»
И лишь головой закивает в ответ.
Мне тридцать пар глаз за урок смотрят в сердце.
На дочку во сне лишь смогла наглядеться.

Я свет выключала и  тихо мечтала,
Что лишь бы учителем дочка не стала…
А Маша число на доске написала
И классу пустому: «Садитесь!» - сказала.

Играет в учителя дочка всегда.
И пусть пролетают скорее года,
Пусть станет учителем - я не боюсь!
И, может быть, странной кому-то кажусь.


ГАЛУШКИН Никита, студент МГОУ, г. Москва

КО ДНЮ ПОБЕДЫ

Вот скоро вновь наступит День Победы,
И бесконечно часто в эти дни
Мы вспоминаем наших дедов и прадедов,
Склоняем головы в дань памяти о них.

Войну мой прадед на границе встретил,
В безумном смерче, в огненном бою.
До Сталинграда он дошел с бойцами,
Тут жизнь отдав за Родину свою.

Я побывал, я видел эти склоны!
Представил взрывы, отзвуки гранат.
Пусть никогда нигде не повторится
Беда войны и огненный раскат!


Виталина ВИНОГРАДОВА -- студентка РЭУ им. Плеханова


СТАРИННЫЙ АЛЬБОМ

Есть реликвии в каждой семье,
Их хранят, берегут и лелеют.
Вот досталась такая и мне -
Стариною и тайною веет.

Это бабушкин фотоальбом,
Там родные на каждой страничке:
Вот – добротный и ласковый дом,
Вот - девчонки смешные косички.

Это бабушка! Правда! Она!
Рядом с нею мужчина – мой прадед.
Их потом разлучила война…
… Вот и авиаполк в Сталинграде.

Прадед летчиком был на войне,
Его брат, он погиб, был сапером.
Похоронку прислали семье,
Все поверили в это нескоро.

Вот мальчишки. Мне дядьки они.
Тоже стали с фашистами драться.
И в окопах, в те давние дни,
Им исполнилось лишь по шестнадцать.

А в глазах есть упрямство. Не страх.
Их не сломят военные беды.
Вот красавец – вся грудь в орденах!
Это бабушкин брат в дни Победы.

Я ведь их не видала живых,
Но они мне такие родные.
Не вернулись с дорог фронтовых,
И на снимках всегда молодые.

Голос крови? Наверное, он
Душу мне бередит и тревожит.
И семейный наш фотоальбом
В жизни все превозмочь мне поможет.


Творчество юных поэтов

РУСАКОВ Тимофей, ученик 6 класса гимназии
имени А. А. Цветкова города Талдома


                ВЕСНУШКИ
 
Если спросят у меня:
«Как весна приходит?
Что приятного несёт
В ярком хороводе?»

Для меня приход весны
Не в ручьях весёлых,
Не в прилёте певчих птиц
И не в солнце тёплом.

После снега на земле
Вдоль любой тропинки,
На проталинах видны
Жёлтые крупинки.

Приглядись! Из-под листвы
На лесной опушке
Показались поутру
Яркие веснушки.

А у солнечных лучей
Мы спросить хотели.
Кто кусочки янтаря
Потерял в апреле?

Словно искорка тепла
Средь холодной тени
Мать-и-мачеха мелькнёт
Звёздочкой весенней.


СВИРИСТЕЛИ КАК СВИРЕЛИ

Свиристели, свиристели
Снова в Талдом прилетели.
На калинке, на рябинке
Очень славная картинка.
Свиристели как свирели
Зазвенели и запели
Про февральские метели,
Про весенние капели.
Дружно ягоды все съели
И с рябины улетели.
До свиданья, свиристели,
Вас увидеть мы сумели.


 МОЛОДАЯ ВЕСНА

Капли на лужах круги оставляют –
Плачет старушка зима.
Лёгкие тёплые ветры гуляют,
В полях разгоняя туман.
Солнце на землю легко опускает
Тонкие нити лучей,
Тают снега, голос свой обретает
Каждый весенний ручей.


ДЯДЕЧКО Мария 

           СТИХИ
Из какой-то чепухи-
Получаются стихи!
Отчего и почему-
До сих пор я не пойму!
Из какой-то шелухи-
Вдруг рождаются стихи!
Рифма, строчка, просто звук-
Из небытия вокруг!
Оживает и живет,
Сердце жаром в клочья рвет!
Разрывает, раздирает,
Из души летит, порхает
Куча бабочек, цветов
Из живых кипучих слов.


РЫЖИЕ СТИХИ

Рыжий кот на солнце греется,
Ловит лапой рыжий луч.
В лужах воробьи купаются,
Снеговых нет больше куч.
Рыжий солнечный зайчонок
Дразнит белые снега.
Вся природа просыпается:
Поле, рощи и луга!
В речке льдины перессорились,
Солнца рыжего боясь.
Я у мамы тоже солнышко,
В майский день я родилась!


2. МЕМУАРЫ

Татьяна ХЛЕБЯНКИНА
(г. Талдом, Московской обл.)
Член Союза писателей России


МИХАИЛ ПРИШВИН И ИВАН СЕРГЕЕВИЧ РОМАНОВ

   "В Буртаки отнесите короб поклонов..."

    Перелистывая сборник «Воспоминания о Михаиле Пришвине» (М.: «Советский писатель». 1991, составители — сотрудники Дома-музея М. Пришвина в д. Дунино Я. З. Гришина и Л. А. Рязанова), я несколько раз встретила упоминания о наших местах и писателях-талдомчанах и решила поделиться ими с читателями.
 
    Так, сын писателя Лев Пришвин-Алпатов пишет: «В 1924 году, когда он [отец] писал о башмачниках города Талдома, я помогал ему проявлять негативы, забираясь в тёмную баню в деревне Костино».
 Бывший ученик Пришвина Н. И. Дедков вспоминает: «Встретился я снова с Михаилом Михайловичем уже в 1927-1928 гг. в Москве. Он жил тогда в общежитии писателей у Тверского бульвара...
 В одно из моих посещений он пригласил меня пойти к поэтам С. Клычкову и П. Орешину, которые жили в том же общежитии. На этой встрече оба поэта читали... свои новые стихи...»

   А вторая жена писателя, В. Д. Пришвина, упоминает, что «в Дунине рядом с нами жили в разные годы поэты А Я. Яшин и В. В. Казин...».

 ...В это время Пришвин много работает над романом «Осударева дорога». Летом 1949 года роман в новой редакции читает по просьбе Пришвина К. А. Федин.
 
   Но самое, конечно, для нас интересное — это воспоминания нашего писателя-земляка Ивана Сергеевича Романова «Незабываемое прошлое» о жизни Пришвина в Талдомском районе в 1922-1925 годах, занявшие почти пять страниц.
 Приведём здесь и прокомментируем один отрывок из этих воспоминаний.
 
   «На другой день после Троицына дня мы отправились в соседнюю деревню Буртаки. Едва наша небольшая компания показалась в конце деревни, навстречу нам вышла ватага людей во главе с Иваном Ивановичем Песковым.
 — Стоп! — заявил он. — Заворачивайте к нам в гости.
 Сославшись на то, что в доме жарко и душно, мы прошли в огород и расположились на зеленой лужайке.
 — Давай-ка, Настасья, угощай гостей, чем можешь, — обратился Иван Иванович к жене.
 Через несколько минут та поднесла Михаилу Михайловичу старинный резной деревянный ковш, наполненный хмельной пенистой брагой. Этот момент был заснят, и один из снимков подарен мне...
 
   Спустя некоторое время [Пришвин] исчез из нашего района. Очутился он на Ботике, около Переславля-Залесского. В ответ на мое письмо Михаил Михайлович писал 10 февраля 1926 года:
 
   «Дорогой Иван Сергеевич...
 ...Пишу роман. Скоро выйдет книга моя «Родина Берендея», подобная «Башмакам», но более художественная. «Башмаки» имели успех. Чего же больше? Я очень доволен.

 ...Что же ничего Вы не пишете о своих стихах и других работах? У вас там Клычков безвыездно живёт, через него бы стихи печатали, а через меня бы публицистику и описание края.
 
 ...Жив ли Ефрем В. Елизаров, толстый, да Логин Яковлевич. Кланяемся Вам и жене Вашей Лизе... и разным вишенкам вашим мельчайшим, и матушке Вашей, и в Буртаки отнесите короб поклонов всем, кто нас потчевал брагой и духмяным мужицким вином... Крепко жму Вашу гусарочную руку».
 
 В этой же книге приводится фотография, которая упоминается в воспоминаниях И. С. Романова.
 
   Нам удалось отыскать потомков семьи Песковых и с их помощью проследить историю этого снимка и дальнейшую судьбу его героев.
 
   Снимок сделан в День Святого Духа (Духов день) вероятнее всего в июне 1925 года по просьбе Пришвина Сергеем Ивановичем Песковым, которому было тогда 15 лет (поэтому на коллективном снимке он отсутствует). Пришвин обратился к нему со словами: «Молодой человек, подойди сюда, надо на память фото сделать». Показал, куда нажимать, настроил фотоаппарат.
 
   В те годы Буртаки были большой, оживленной деревней в 50 дворов и с 250 жителями. В ней располагались начальная школа, кузница, пожарка, магазин, палатка от сельпо, три чайных, валяльня. Жители ее испокон века крестьянствовали, ухаживали за скотом, огородом, а зимой шили башмаки. Вся деревня находилась в лесу. До революции рядом с ней было поместье, и лес назывался Печево (видимо, по имени помещиков), в 30-е годы еще был виден фундамент господского дома. Через деревню проходила большая дорога, связывающая множество дальних деревень от Нерли, Спаса и др., т.к. раньше дороги через Квашенки не было и все движение шло по этой дороге, пешком и на лошадях.
 
   В окрестных лесах росло много грибов, ягод, лесного орешника (лещины), встречались огромные поляны ландышей. Леса были чистые, ухоженные. Из деревни не было видно ни одного соседнего селения, стояла первозданная тишина. У каждого леса было своё название.
 
   Между Хохловским лесом и Литиковсхой рощей было поле с бочагами и родники с чистой прозрачной водой, пруд, куда все ходили купаться и мыться. Потом все это перекопали...

   Дом Песковых, во дворе которого сделан снимок, был довольно солидный: четыре окна «по лицу» и по два окна с боков, да окно в кухне с другой стороны. Хозяева были башмачники. У двери — рабочее место отца Ивана Ивановича и сына Сергея Ивановича, где стояла «липочка», а прадед Иван Яковлевич прибивал набойки. Шили в основном детскую обувь. Мать Анастасия Михайловна была заготовщицей верха обуви.
 
   В 30-х годах работали на дому от артели, которая находилась рядом с церковью у Троицы-Вязников, там же был и медпункт.
 
   Рядом с домом Песковых был большой отменный сад, где росли яблони, сливы, ягодные кусты. По северной границе сада рос орешник (лещина), в конце огорода стояла огромная вековая липа. В огороде росли картофель, капуста и другие овощи и почти сразу же за ним начинался Хохловский лес.
 
   К сожалению, дом был продан в 1957 г., его сломали и вывезли. Теперь здесь раскорчёванное чистое место, заросшее травой и огороженное новым хозяином участка.
 
   А что же мы знаем о судьбе тех, кто изображён на снимке и о его авторе?
 
   Сергей Иванович Песков (1910-1974) в 1939 г. женился, имел двоих детей. В 1941-м ушёл на войну, был старшиной, артиллеристом, сражался на Брянском и I Белорусском фронтах, дошел до Берлина. Награждён медалями «За оборону Москвы», «За отвагу», "За взятие Берлина», имел семь благодарностей от верховного Главнокомандующего за взятие населенных пунктов.
 
   Его мать Анастасия Михайловна (1888-1982) (ур. Овчинникова) прожила почти 95 лет, была мастерица готовить и рассказывала, что брагу, которой она потчевала Пришвина, делали в специальном деревянном бочонке на солоде (из пророщенных зерен пшеницы), добавляли ещё и другие компоненты. А «духмяное мужицкое вино» — это медовуха.
 
   Они с мужем Иваном Ивановичем Песковым (1889 -1946), который в годы войны был бригадиром колхоза, вырастили троих детей.

   Младший сын Петр до армии жил в Москве, работал на заводе. Служил на границе в Бресте. Последнее письмо от него получили в начале июня 1941 года. После начала войны от него не поступило никаких известий. Пропал без вести.
 
   Братья матери, Овчинниковы Семен и Иван Михайловичи, как и она, были родом из деревни Кошелёво. там у них была своя валяльная мастерская, валяли валенки.
 
   Её свекровь, Авдотья Моисеевна (ур. Година), была родом из д. Вороново, вырастила двоих детей, крестьянствовала, вела домашнее хозяйство.
 
   У отца Варнавы Петровича Шулюкина было семеро детей, в том числе шестеро сыновей. Сам Варнава был скорняк, жил в Москве, а отец его в Буртаках держал чайную, занимался скотоводством, убоем скота, имел валяльную мастерскую.
 
   Трагична судьба соседа Песковых Вуколы Максимовича Кулькова. В 38-м году его раскулачили за то, что держал двух коров (сошёл за середняка) и сослали. Так он и пропал. Хорошо хоть семью не тронули...

   Только благодаря заступничеству И. С.Романова семью Песковых не раскулачили (у них тоже было две коровы). Романов дружил с И. И. Песковым и часто приходил к нему в гости из д. Терехово...
 
    Выражаю признательность, за помощь в сборе данного материала Лидии Михайловне Белозеровой и её племяннице Галине Сергеевне Паршиковой (ур. Песковой).



3. ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Сергей ДОВЖЕНКО
( г. Электроугли, Московской обл.)

ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ ЛЮБВИ И РАЗЛУК

1

     Перед нами – письма. Их много, больше сотни. Дата написания последнего из них отделена от нас уже столетием, хотя только в 2005 году в Париже скончалась дочь обоих участников переписки – Ксения. Это недолгий, в общем-то, праздник общения душ двух молодых целомудренных людей, очень любивших свое богохранимое Отечество и друг друга и поверявших свою жизнь по Евангелию. Идет 1905-й год, и он, морской офицер, должен защищать Россию и Православие в акватории Японского моря. Она, дочь богатого рода, – в неустанных хлопотах по отправке на Дальний Восток транспортов с провизией и лекарствами... Они, Софья и Александр, а попросту Олег, не виделись уже больше года. Об их дружбе не знает почти никто – и если бы только не эта исповедь в письмах... с достоверностью свидетельствующая, что, разделенные восемью тысячами верст, они – живут одной жизнью, а не двумя. Да давайте же и откроем одно из опубликованных несколько лет назад писем мичмана князя Александра Щербатова к княжне Софье Васильчиковой – от 7 мая 1905 года в далекий Петербург с борта крейсера «Россия», – в котором 23-летний мужественный флотский командир, отвечающий за многие человеческие жизни, достойно принявший не один бой, признается невесте в бессилии против мелких и недолжных движений своей же собственной души (он ожидал продвижения по службе и не получил его):

     «После нового года мне многие говорили, что на Пасху я буду произведен и все будет хорошо... На субботу перед Пасхой я исповедовался и причащался и старался свою гордость и все прочее смирить. Но что со мной сделалось на Пасху! Несколько дней я абсолютно ходил сам не свой... Два дня я ходил и сплошь молился. По ночам плакал и наконец на третий день успокоился и понял многое из прошлого этой зимы. Одно, что я ясно еще не сознавал, а теперь сознаю, это то, что этот год совершенно переменил мой характер. У меня была до этого года воля, и довольно сильная, теперь же либо эта воля по каким-то причинам ослабела, либо пришли такие искушения и возникли такие страсти, с которыми старая моя воля не в силах бороться. Единственный исход и в том, и в другом случае – это начать вырабатывать новую волю, за что я теперь и принялся, и надеюсь с Божьею помощью удачно довести дело до конца».

     Почта с театра военных действий на Востоке идет практически месяц. После того как Александр отправит, с промежутком в неделю-другую, еще два письма, – Софья получит это и ответит на следующий же день:

     «Мне стало больно, точно я виновата... Когда совсем еще мальчиком ты уехал в Севастополь, уже тогда я видела, как много в тебе хорошего, сильного, цельного, и сознавала, что я не даром вошла в твою жизнь и должна поддерживать и помогать тебе и что, любя меня и стремясь, как ты говорил, быть меня достойным, все, что было в тебе хорошего, будет только крепнуть и развиваться. Когда в прошлую зиму, в последний вечер, мы сидели с тобой на диване и с моей рукой, сжатой в обеих твоих, я тебе говорила, что люблю тебя таким, как ты есть, ты не был мелочен и слаб... и я верить не хочу, чтобы ты стал таким. Это просто ты устал, нравственно издергался за эти полтора года – и есть с чего, мой бедный мальчик. Я не в укор это все говорю. Я честолюбие до известной степени понимаю... Но есть гораздо худшее – это распускать себя, допустить ослабление воли – вот от этого избави Бог!! Тогда уже явятся не недостатки, а пороки, запруда прорвется, и не удержать больше потока – сколько было таких примеров!! Мне кажется (это не в твой огород, Олег, милый, а так, вообще), что нужно стараться как можно больше забыть себя... Я из-за этого бросила писать дневник... И теперь я вижу, что была права. У меня были все причины, чтобы развиться большому самомнению; свет сделал все, что мог, чтобы прибавить мне этот недостаток <княжна Софья была весьма близка ко двору последнего Царя. – С. Д.>, но, слава Богу, его нет. Я знаю, что ты мне все говоришь, мой Олег, и от этого я тебе так откровенно отвечаю, иначе мы бы не были “един дух” – ведь правда? Иначе быть не может, когда знаешь друг друга насквозь, во всяком случае, как я тебя знаю».

     Как-то неловко становится вначале, когда читаешь эти строчки: несмотря на более чем вековую давность, до сих пор они – дышат, трепещут, и был бы, наверно, грех в этом подсматривании, что ли, чужой жизни, но все-то они, Александр и Софья, предчувствовали. В письме на третий же день разлуки «на длинные, длинные годы» Александр прямо высказывает предположение, что их переписка, только начавшаяся, может когда-нибудь пригодиться «для характеристики эпохи» («конечно, не при нашей жизни»). И поэтому с легким сердцем и с надеждой на пользу духовно голодным душам нашим – выберем кое-что и отпечатлеем и на этих страницах, и в своем сердце...

2

     Александр Щербатов-младший родился 10 сентября 1881 года в семье князя Александра Григорьевича Щербатова и графини Ольги Александровны Щербатовой, урожденной Строгановой, в селе Васильевское Рузского уезда Московской губернии...

     Наше пешее путешествие в память князя Александра Щербатова в день его кончины, 18 апреля, пришлось на Великую Субботу. За неделю, на Вербное, я в первый раз выехал в Васильевское. Надо было убедиться в правде читанных в юности слов много поездившего по белу свету Александра Герцена, сына давнишнего владельца села: «Я мало видел мест изящнее Васильевского». И вот – оно, родимое, начинающееся на прорезанной оврагами лесистой береговой гряде, где среди парка стоит уже щербатовский, 1884-го года, дом в североевропейском вкусе и недалеко храм-усыпальница Щербатовых. Все это смотрит с высоких круч на реку – и от нее широкие поля плавно подымаются до горизонта, и только там вся васильевская округа плотно замкнута еловыми лесами, наползающими неровными языками с верхней террасы левого берега. А в самом низу этой чаши, словно в больших чьих-то ладонях любовно держимое, – по-вдоль длинного плеса еще скромной здесь, под Рузой, Москвы-реки, одним порядком чистеньких избушек, к реке обращенных, – само Васильевское. И, чуть выступая из порядка, перед самым поворотом реки – за столбиками ограды древний Храм Воскресения Христова. Осанна в вышних звучала в эти часы и в нем, и повсюду, и – в небесах над Москвой-рекой. Стоял необыкновенный день – тихий, теплый и до краев залитый мягким, сквозь дымку, апрельским солнцем. А ранним утром Великой Субботы мы выступили туда же в поход, в котором нам сполна дано было прочувствовать пастернаковское:

И от Страстного Четверга
Вплоть до Страстной Субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.

     На рассвете небо затянулось серостью, а когда вышли в путь до Васильевского, уже все вокруг состояло из воды, лившейся за шиворот и затекавшей в сапоги. Втиснуться в маленький храм-усыпальницу, заполненный жителями современного поселка Имени Герцена (вас заставляли в школе учить наизусть ленинское – памяти писателя-революционера, да-да, то, где призыв раздавить гадину, царскую монархию?), – не удавалось. Скользкий, колышущийся висячий мостик вел нас в другой – тот, древний сельский храм. Надо было еще торопиться пораньше закончить путешествие: ведь все его участники разъедутся по своим московским и подмосковным приходам, чтобы в полночь с тихим ликованием запеть со всеми «Воскресение Твое, Христе Спасе, / Ангели поют на небесех»... Не забыть бы только поставить свечу о упокоении присно поминаемого Александра со сродники и – немного постоять на этой, неповторимой литургии Великой Субботы... Из храма выходили совсем малым числом. Кто-то из путешественников так и прирос к жаркой чугунной церковной печке, кто-то необъяснимо испарился за время стояния. Но, как бывает столь часто, еще кто-то – вымолил-таки нам солнышко, которое, несмотря на периодические заряды огромных хлопьев снега, так и сопровождало нас до конца того – всегда самого долгого в году – великосубботнего дня. Оставалось лишь разжечь костер в дальнем левобережном ельнике, чтобы расположиться вкруг него для беседы о молодых Щербатовых, – да вот увязалась за нами молодая веселая васильевосельская собака, никак не желавшая понимать, что дрова не игрушки, а материал для жизнеобеспечения, и все вырывавшая их из рук...

     В 1902 году 20-летний князь Александр оканчивает Морской корпус в Севастополе, и в эту же пору завязываются отношения с княжной Софьей Васильчиковой. 29 января 1903 года он признается в письме к ней: «Ты, Соня, ты одна, одним общением с тобою в течение какого-нибудь часа ежедневно меня совершенно пересоздала... Когда я вблизи тебя, я делаюсь лучше, чище, силы прибавляются, горизонт расширяется. Кажется, с твоим одобрением и с твоей любовью все возможно, все легко. Кажется, с твоим именем на устах, на сердце я пойду с радостью, с легким сердцем в бой, в ад, туда, куда меня позовет долг».

     А дальше случится вся их последующая жизнь – русского офицера-моряка и его, пока еще, невесты. Почти все сохранившиеся письма написаны до их свадьбы. 27 января 1904 года Император Николай II, констатируя нападение Японии, объявил Манифест о начале военных действий, и князь Александр подает рапорт о переводе с Черноморского флота на Дальний Восток. «Относительно войны, – пишет он Софье еще из Севастополя 2-го февраля, – ужасно досадно, что я туда не попал, но не теряю надежды еще попасть, хотя напрашиваться не буду. Энтузиазм везде страшный. Так и чувствуется, что Русь Святая встрепенулась. Все мои товарищи <...> с редким единодушием говорят, что надо на войну идти, что за Отечество не страшно все отдать».

     29 января 1904-го Софья провожала Александра на петербургском Николаевском вокзале. Надо думать, оба хорошо понимали, что здесь они могут уже не увидеться... «Нам с тобою, – пишет он ей 30-го с пересадки в Москве, – Господь Бог определил, я думаю, прожить жизнь, может быть, не легкую, но плодотворную. Иначе не было бы смысла в тех страданиях, которые приходится нам переживать». И не ошибется он в этом – как и во многом впоследствии...

     Оба – так молоды! Здоровье, юные, нерастраченные силы, красота – и отнюдь не только внешняя, – как тут за два долгих-долгих года не возникнуть соблазнам? Но Александр и Софья умудряемы благодатью, в избытке подаваемой в Церкви Христовой. Они с самого начала решают писать друг другу все.

     И эта взаимная исповедь, то разгораясь, то слегка затухая, не прекращается все два года русско-японской войны. На третий день разлуки мичман князь Александр припоминает череду собственных симпатий в годы учебы и тут же кается своей милой Соне:

     «У меня было настроение такое, что мне все это весьма нравилось, что мне хотелось, чтобы такая смена увлечений продолжалась бы всегда, и мне не хотелось в ту минуту жениться ни на ком. Я не хочу, чтобы ты меня слишком строго за это судила... Ты знаешь, Соня, всякий человек подвержен искушениям, и только тот может быть уверен в себе, кто много пережил искушений. Мне кажется, что, благодаря всем моим признаниям, ты должна больше мне верить, а не меньше».

     Через два месяца, после подвига «Варяга», оцененного современниками неоднозначно, в очередном своем письме, уже во Владивосток, исповедуется Александру – Софья:

     «Я тебя поняла в твоем последнем письме, где ты говоришь про варяжских героев и о том, что не хотел бы их встречать, – это скверное чувство... Но я его понимаю и борюсь против него тоже... Мы все не без греха, и я подозревала давно, что в тебе этот грешок есть, но ждала, чтобы ты мне сказал, и тогда я тебе тоже покаюсь. Такое счастливое чувство, что есть человек, которому можно все сказать. Правда?»

     А ведь ее, считающуюся еще никому не обязанной, в эти два года обступают с признаниями и предложениями руки и сердца! Есть те, кто из-за странного молчания княжны почти, что называется, «на грани»... И это становится известным Александру из ее писем. Из его письма к Софье от 21 марта 1905-го, на второй год войны:

     «Получил сегодня твое письмо от 21 февраля... Все это меня заставило призадуматься. Буду ли я всего этого достоин. Достоин ли я того, чтобы все так страдали из-за того, что ты меня избрала? Наконец, и самое главное, буду ли я тебя достоин?»

     Протоиерей Артемий Владимиров считает, что письма юных князя и княжны «мало чем уступают <...> эпистолярному наследию последней Царственной четы». Да, именно такие же мысли занимали будущих августейших Супругов в пору их помолвки...

     В январе 1905-го исполняется год разлуке. В эти дни в Петербурге – волнения, на улицах проливается кровь сотен людей. Получая через месяц весточку от Софьи, Александр спешит поддержать ее: «Соня дорогая, мужайся и молись Богу, все в Нем... Наступают времена такие, когда мы все будем перед смертью стоять».

     «Я не знаю, вспоминаешь ли ты это время в прошлом году? – пишет ему тогда же Софья. – ...Помнишь, когда мы прощались, ты положил руки мне на плечи, посмотрел мне в глаза и спросил: “Ты меня не забудешь?” И вот я теперь тебя спрашиваю: “Ты меня не забыл?”... Грустные были эти дни, в особенности день 29-го, когда ты уезжал и мы с тобой сидели на диване в гостиной... И иногда мне думается, что я теперь чувствую свою руку, сжатую в твоих».

     Этот никогда не забывающийся момент – соединенных рук... Ведь это – постоянная молитвенная память о другом. «...Помни, что за Богом молитва не пропадет», – будто предчувствуя краткость своего земного срока, не уставал напоминать Александр. Прожившие в великой любви венценосные Николай и Александра тоже всегда носили это в сердце, и когда случалось им быть в разных храмах вдали друг от друга, – «наши молитвы встретятся», – писала Императрица мужу. «Твоей памятью обо мне живу», – это уже из письма Валентины Лосевой к мужу Алексею в 1932-м из одного лагеря в другой. Нельзя было тогда написать «молитвой»...

     И все же, все же – при всем врожденном и воспитанном благородстве и серьезной, пусть и со срывами, внутренней, духовной жизни мичман Александр Щербатов еще так юн и порывист... Его проекты устройства семейного будущего в письмах разных периодов – несколько раз меняются на противоположные. Что сталось бы в такой ситуации с иной немудрой женой? Но вот именно здесь то, необманывающее, женское сердце – ведет обоих. И дивно читать, скажем, такое:

     «Знаешь, Олег, это счастье, что я не пугливого десятка! Воображаю, как другая бы взволновалась, читая твои разнообразные планы. То ты собираешься жить в деревне, то в Севастополе или морским агентом в Америке, теперь эта Сибирь... А во всем этом что ты думаешь со мной делать?.. Олег, голубчик, меня все эти планы ничуть не смущают, потому что я знаю, что ты мне пишешь все, что в голову придет... Помнишь, я тебе говорила, что не хотела бы, чтобы ты был другим. Я и теперь это говорю. И я знаю, что в конце концов, когда пройдут эти два года (уже два месяца прошли) и придет время нам обоим вместе решать, то мы выберем только то, что благоразумно... и мне нечего страшиться, что ты меня затащишь жить на Сандвичевы острова или к готтентотам!!» (из письма от 27 марта 1904 года).

     Или полтора года спустя:

     «Если бы мне года два тому назад сказали, что ты остаешься на службе, что я буду женой моряка, да еще такого фанатичного и неспокойного, как ты, то я бы, пожалуй, подумала – несколько минут... Но теперь мне и в голову не приходит думать. Я твоя и ты мой, мы всецело принадлежим друг другу, и наши жизни уже как бы слились в одну...»

     Тогда же, на исходе военной кампании, княжна Софья напишет избраннику строки, в которых, кажется, – полнота доверительности и любовной бережности к душе, ставшей родной:

     «Видишь, Олег, я тебе скажу совсем откровенно, конечно, жизнь, которую ты, по-видимому, избрал, не та идеальная жизнь, о которой я мечтала и которую ты мне предлагал, когда впервые мне сказал, что любишь меня. С тех пор ты многое что переменил, и я не скрою от тебя, что это мне было и больно, и тяжело. Больше всего на свете я ненавижу бродячее цыганское существование, не имея своего угла, ни покоя, – для мужчины, может быть, это неважно, но для женщины очень дорого иметь свой home. Но об этом нечего говорить... Мы принадлежим друг другу, наши жизни слишком уже слились за эти годы, чтобы могли быть даже мысли о размышлениях, – да и к чему думать, когда мне ясно, что я предпочитаю беспокойную жизнь с тобой, чем самую мирную и тихую жизнь с К<...> или В<...> Я бы хотела, чтобы ты понял, что я вполне тебе доверяюсь и верю, что, любя меня, ты сознаешь, что у тебя есть долг не только к одной службе и что ты не дашь мне невыносимое существование».

     Через десять дней по приказу Императора все корабли снимутся с якорей для следования в Россию. Впереди встреча любящих. И – знакомство и сближение с духоносным кронштадтским батюшкой Иоанном Сергиевым. Венчание 1 июля 1907 года в Адмиралтейской церкви Санкт-Петербурга и рождение четырех дочерей. Создание крупного труда «История боевых действий владивостокского отряда в 1904 году», опубликованного только после смерти князя его другом контр-адмиралом Всеволодом Егорьевым в 1939-м. А в 1912 году – неожиданное увольнение в запас, и весь остаток жизни Александр Александрович посвящает, по примеру отца, организации в России местного сельскохозяйственного производства, позволявшей избежать массового переселения крестьян в города и превращения их в безбожный класс пролетариев... Девять лет прошло с того дня в 1903-м, еще до всех войн и переворотов, когда он написал невесте:

     «Тяжело, Соня, жить без того сочувствия, которое дается только любовью, без счастья и поддержки человека, от которого нет и не будет секрета или тайн... Между мною и тобою никто никогда не станет без твоего желания... Твой навеки Олег».

     А в тоже далеком теперь 1904-м с дороги на Дальний Восток, подъезжая к Уралу:

     «Темна и тяжела бывает подчас борьба с темными силами ада, сидящими во мне и в каждом человеке, куда труднее борьбы с японцами, но с Божьею помощью я их одолею. Трудно не совершить подвиг, а всю жизнь продержаться на высоте подвига...»

     5 апреля 1915 года князь Александр Щербатов-младший нежданно для всех скончается от скоротечной болезни 33-х лет от роду. В том же году отойдет ко Господу его отец. Над могилами самых дорогих людей княгиня Ольга Щербатова начнет возводить усыпальницу по проекту  архитектора Покровского, только что, в год 300-летия правящей династии, построившего в Царском Селе собор в честь Феодоровской иконы Божией Матери. Освятить храм, построенный в парке родного Васильевского, в то смутное время уже не успеют...

     Пять лет любви и разлук. Еще каких-то семь – богодарованного семейного счастья. И – блаженная и любящая вечность, которая всегда ожидает нас и в которой «не женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах»...

     «...Никакие земные расставания, – писал в 1910 году жене Софье князь Александр Щербатов, – ничего не стоят, ибо если мы Господа возлюбим, то за гробом соединимся на веки вечные и никогда ни друг с другом, ни с Господом не расстанемся».


4. РОМАН В ЖУРНАЛЕ

Теяра ВЕЛИМЕТОВА
(г. Видное, Московской обл.)
Член Союза писателей России, член Международной академии русской словесности, обладатель Золотой Есенинской медали, обладатель нагрудного знака Золотое перо Московии, лауреат Международной литературно-музыкальной премии имени Муслима Магомаева, лауреат Международной литературно-экологической премии имени В. И. Вернадского, автор романов: «Долгая любовь моя», « Узники Азазеля» и экологических истории для детей младшего школьного возраста «Земля у нас одна».



ДОЛГАЯ ЛЮБОВЬ МОЯ
( Продолжение. Начало в ном. 42)

Глава 2. ВОСТОЧНАЯ СКАЗКА

               Как прекрасны ночи эти.
               Даже птицам не до сна.
               Снова ждёт нас в лунном свете
               На Приморском бульваре весна.
               Я в душе навсегда сберегу
               Звездный свет, яркий твой, Баку!
               Как забыть, как забыть я могу
               Радость встреч на твоём берегу?!

               Муз. А. Султанова, сл. Г. Регистан.

    Город древний и современный... Узкие переулки и широкие проспекты, старые низкие дома и многоэтажки из стекла и бетона. Кого только ты не повидал на своём веку! Шахов и красных комиссаров, хозяев жизни и простой люд, интеллигентов и крестьян, людей любимых и одиноких! И вот новые судьбы вершатся сейчас на твоих глазах. Правильно ведь говорят: все решается на небесах! Человек подчас не волен что-либо изменить... Ах, Тамара! Тамара! Если бы она знала, что ждёт ее впереди?! Через какие испытания она пройдёт и сможет все преодолеть. Что отныне этот город будет для неё родным. И все будут величать её здесь Тамара-ханум, что значит госпожа Тамара.
    Этот роман не о любовных драмах, наподобие тех, что рассказаны Шекспиром или Низами Гянджеви, которые вошли в века. Этот роман о двух ярких талантах современности, которые сумели преодолеть жизненные барьеры, чтобы быть вместе. Этот роман о русской женщине, красивой, талантливой, полюбившей мужчину другой национальности, другого склада характера и темперамента, сумевшей пронести эту любовь через всю жизнь и остаться верной ему. Этот роман о мужчине, без остатка отдавшем свои чувства самой красивой женщине на свете -- своей царице Тамаре. Но всё это будет потом...
    А пока они молча идут рядом.
    "Как же мне тут хорошо! Надо деликатно спросить про эту Офелию. Мне ничего от него не надо и никакого романа гастрольного я с ним не заведу. Уеду в Москву и все забуду. Рассказать Серёже или нет? Просто удивительно, какой здесь народ гостеприимный, добродушный, все говорят по-русски. А этот чайханщик? Видно, совесть его грызёт постоянно из-за раздвоения личности. Ну и мужчины восточные! Какая память у Гейдара Алиевича! Сразу узнал во мне Ольгу из "Евгения Онегина"! Говорят, что он опекает Муслима как родного сына. Ещё бы, такой талант! Известен на весь Советский Союз, да и за границей тоже", -- так сбивчиво думала Тамара о событиях последних дней, пока они шли к морю.
    Вот и Приморский бульвар. Было очень многолюдно, ни одного свободного места на скамейках. Муслим огляделся по сторонам, вдруг молоденькая пара уступила им место. Отойдя метров пятнадцать, девушка остановила парня, достала из сумочки блокнот и стала умолять его о чём-то. Юноша явно не хотел исполнять ее просьбу и смотрел в сторону Тамары и Муслима. Тогда Муслим подошёл к ним. Они явно растерялись. Магомаев обратился к парню:
    -- Молодой человек, нельзя ни в чём отказывать своей девушке!
    Парень покраснел, а девушка протянула блокнот и ручку, улыбаясь, попросила автограф.
    Муслим только взял ручку, как девушка спросила:
    -- Простите! Я узнала вашу подругу. Можно и её автограф?
    Тамара молча наблюдала за этой сценой. А когда они втроём подошли к ней, Муслим, улыбаясь, обратился к Тамаре:
    -- Тамара Ильинична! Видите, вас знают у нас в Азербайджане. Просят ваш автограф.
    Ставя автограф, Тамара сказала:
    -- Не лукавьте, идут трансляции по телевидению. Вот девушка и узнала меня.
    Когда пара отошла, она, нежно глядя ему в глаза, спросила:
    -- Вы часто бывали здесь с Офелией?
    -- Я понял, что вы хотите обо мне узнать...
    -- Муслим, вы простите меня, если вам неудобно, можете не рассказывать, но мне все интересно знать о вас. Вы такой удивительный человек и судьба у вас непростая.
    -- Дорогая моя гостья! У нас есть такой обычай, если желанный гость просит о чём-то у хозяина, то хозяин не смеет отказать. Ну, так слушайте мою исповедь. Мне было 18 лет, и я влюбился. Девушка тоже училась в музыкальном училище и отвечала мне взаимностью. Мы решили пожениться! Естественно, моя семья слышать не хотела об этом. Бабушка спрятала мой паспорт, но я всё равно нашёл его. Мы тайно от всех расписались. Но свадьбу сыграли настоящую, большую.
    После свадьбы стали жить у Офелии. Я тогда был солистом ансамбля Закавказского военного округа, получал какие-то деньги от концертов. Но этих денег было мало, чтобы прокормить семью. Да ещё теща постоянно ворчала, что хорошего мужа из меня не выйдет никогда. Тогда я бросил занятия и вместе с нашим ансамблем стал гастролировать в Грозном и аулах Чечни. Офелия поехала со мной, но вскоре такая жизнь ей надоела, и она вернулась к родителям. А я продолжал гастролировать. Спал, где попало, ел кильку в томате, курил папиросы "Казбек" и... сорвал голос. Один доктор восстановил его иглоукалыванием и запретил петь хотя бы полгода. Я вернулся в Баку, но не к тёще, не к дяде, а к родственникам, которые очень хорошо, с пониманием отнеслись к моей проблеме. Когда Офелия сказала, что ждёт ребенка, я пытался как-то восстановить с женой отношения, но всё оказалось напрасно. Мы расстались. У нас родилась дочь Марина. У меня с дочерью прекрасные отношения, помимо алиментов, я ей постоянно помогаю, чтобы ни в чем не нуждалась.
    -- С дядей быстро помирились? -- спросила Тамара.
    -- Естественно! Через несколько дней после моего приезда он пришел и сказал всего два слова: "Пойдём домой". Как ни странно, дома никто и ни в чём меня не упрекал.
    Уже совсем стемнело, бульвар опустел. Стало прохладно. Хотя на Тамаре была кофточка из тонкой ангорской шерсти, ей стало холодно.
    Муслим снял пиджак, заботливо накинул Тамаре на плечи, а сам направился к гранитной плите, которая расположилась у самой кромки прибоя. Тамара подождала, пока он закурит, и тихонько подошла к нему.
    -- Можно вам задать последний вопрос?
    -- Пожалуйста! Дорогая моя, желанная гостья! На любой вопрос отвечу!
    -- Все крутые парни в Баку носят дорогие золотые перстни?
    Муслим захохотал, как мальчишка.
    -- Абраму его золотой перстень достался от прадеда, честного купца. Когда дедушка умирал, он достал этот перстень и сказал, что если Абрам наденет его и не будет снимать, то дела его хорошо пойдут. Так и случилось. Он боится его снимать. А что касается моего перстня, то почему советский артист надел перстень и не снимает, щеголяет в нем? По самой простой причине, если я его сниму, то не избежать конфликта между Советским Союзом и Ираном.
    -- Как это? -- ничего не понимаю, улыбаясь, глядя на него восхищенными глазами, спросила Тамара.
    -- Историю про этот перстень надо рассказывать ночью, при луне.
    -- Ну, пожалуйста! Рассказывайте обо всем! По-моему, с вами я потеряла ощущение времени и пространства.
    -- Тамара Ильинична! Посмотрите сначала на небо! А теперь закройте глаза!
    Тамара так и сделала, и тут Муслим обнял её, нежно прикоснулся к её губам, осторожно провёл своими изящными пальцами по её волосам. Он целовал её так, будто в первый раз пробовал клавиши старинного рояля и хотел сыграть на нем самые яркие и мелодичные созвучия...
    Пиджак упал на гранитную плиту, а тонкий белый шарф, который был на шее Тамары, ветер унес в море. Светила луна, она как будто улыбалась и кивала, миллионы звёзд мерцали в небе, волны седого Каспия бились о берег и растворялись белой пеной...
    На следующее утро огромный Дворец имени Ленина был битком набит народом. В первом ряду сидел Алиев с другими высокопоставленными чиновниками. Во втором и третьем ряду - школьники, далее ветераны, комсомольцы и множество зрителей.
Левее, внизу сцены стояли несколько молодых мужчин с корзинами гвоздик для артистов.
    По сценарию, первым выступил хор имени Пятницкого, затем, сменяя друг друга, на сцену выходили другие участники Декады. Нонна Бодрова и Юрий Григорьев снова вели концерт.
Тамара была неотразима, на ней, как и вчера, было длинное платье цвета морской волны. Она скромно ждала за кулисами своего выхода.
    Муслим подошёл к ведущим и зашептал им что-то. Юрий Григорьев направился к Тамаре, извинился и сказал, что её номер переносится, и она будет петь почти в конце концерта.
    Вот наконец-то и её выход. Она блестяще исполнила песню: "Катюша", весь зал подпевал Тамаре, особенно ветераны. Ей дарили цветы, она их отдавала Григорьеву -- так много было букетов. Вдруг зал встал под шквал аплодисментов. Тамара не успела понять, в чём дело, как Муслим оказался рядом с ней и начал свой номер, жестами указывал публике, чтобы аплодировали не ему, а Тамаре. Муслим подошёл к краю сцены, взял у ребят корзину с гвоздиками и поставил у ног Тамары. Тамара сияла, посылая всем воздушные поцелуи. Растроганная до глубины души таким тёплым приемом, она быстро ушла со сцены. Муслим продолжал петь.
    И вот все артисты на сцене дворца. На заднем плане хор. Ведущие произнесли краткую речь о нерушимости дружбы между Россией и Азербайджаном. Вперёд вышел Муслим, опять нарушив регламент, взял за руку Тамару. Вынесли корзины цветов. Все подножье сцены было в алых гвоздиках. Дворец стоя аплодировал артистам, встал и Гейдар Алиев. Он широко улыбался, глаза его сияли, чувствовалось, что руководитель республики очень рад, что Декада искусства и литературы России проходит успешно.
    И снова в большом банкетном зале "Саадат" собрались элита Баку и гости из Москвы. На почетном месте, в центре, сидел Гейдар Алиев, Роберт Рождественский, слева Муслим с Тамарой.
    Когда все расположились, Гейдар Алиевич встал, произнёс очень краткую речь.
    -- Дорогие друзья! Я пригласил этих талантливых людей сесть со мной рядом, чтобы показать, как мы гордимся ими, и не только ими, но и вами. Завтра в десять часов утра всех ждём на пароме, который отправится по Каспию к Нефтяным Камням. Мы познакомим вас с современными достижениями нефтяной промышленности нашей республики.
    ...Все уже догадались, что Муслим неравнодушен к Тамаре. Он не мог скрывать это внезапно нахлынувшее чувство. А она успокаивала себя: "Потерплю один день, уеду в Москву и буду думать, что все случилось со мной в самом красивом сне, и что я была в восточной сказке с прекрасным принцем".
    Полад Бюль-Бюль-оглы сидел рядом с композитором Ниязи и шепнул ему:
    -- Клянусь вам, я давно не видел Муслима таким озаренным! Наконец-то он светится.
    На что Ниязи ответил:
    -- Он должен быть счастливым. Он им и будет!
    -- Да, но она, говорят, замужем.
    -- Полад! Им решать, а не нам.
    Девушки из хора Пятницкого тоже обсуждали сложившуюся ситуацию.
    --  -- Посмотрите на них! Сидят как два голубка и воркуют себе, никого не замечая, даже Алиева не стесняются! -- перешептывались хористки.
    -- А что Муслиму стесняться, у него никого нет, с Милой он расстался (Людмила Карева (Фиготина) была у Муслима музыкальным редактором, а потом исполнительным директором почти всех его концертов и, как говорят сейчас, состояла с ним а гражданском браке).
    -- Но Мила сама виновата. Поговаривают, когда Муслим был на гастролях, она изменила ему. Муслим узнал, и, как она ни умоляла, он не простил ее.
    -- Можно подумать, что Магомаев не изменял ей!
    -- Он же мужик восточный! Да к тому же красавец и талант!
    -- Но факт: Синявская замужем.
    -- Можно подумать, если бы Магомаев выбрал тебя, ты бы отказалась завести с ним гастрольный роман. Вот увидите, Тамара приедет в Москву, и на этом все закончится.
    --  Послушайте! Надя Иванова в одном номере с Тамарой живёт. Давайте спросим у нее, Тамара ночевала в гостинице или нет?
    Не успела прозвучать эта фраза, как к разговору присоединилась сама Надя:
    -- Вы это о Тамаре говорите? Так вот слушайте... Сегодня ночью, было уже поздно, когда Тамара тихо открыла двери, чтобы не разбудить меня. А я говорю: "Включи свет, я все равно не сплю". Она извинилась, приняла душ. А я, как хитрая лиса, подошла к ней и говорю, что знаю, с кем была и что ничего в этом зазорного нет. Подумаешь, один романтический вечер с таким популярным человеком. Она обрадовалась, и глаза у неё просто сияли от счастья. А я продолжаю: "Пожалуйста, скажи, в каком вы были ресторане, мол, говорят, что он очень щедрый". Знаете, что она ответила? Они были в ... чайхане и пили чай.
    -- Ой, ужас! Она, наверное, наврала тебе.
    -- В том то и дело, что нет! Когда я стала возмущаться, Тамара сказала, что стол накрыт был по-царски, даже чёрная икра была. Больше ничего не стала говорить, только о том, что Магомаев знакомил её с достопримечательностями города. И что вы думаете, утром стучатся в дверь. Открываю: стоит молодой человек, сотрудник гостиницы с гвоздиками в вазе и говорит:
    -- Разрешите эту вазу с цветами поставить у вас в номере.
    Так девушки обсуждали взбудораживший их роман Магомаева и Синявской.
    Немного погодя, чтобы не стеснять гостей, первым из банкетного зала вышел Алиев, следом важные чиновники. Тут началось настоящее веселье без регламента. Все шутили, смеялись. Восточные блюда следовали одно за другим. Затем принесли десерт: восточные сладости, чай, кофе, мороженое. Когда Тамара выпила чай, Муслим взял ее за руку и быстро вывел из зала. Все смотрели им вслед.
    -- Муслим! Так нечестно! Что о нас подумают?
    -- Тамара Ильинична! Мороженое было очень невкусное! Я вас угощу самым вкусным -- с малиновым вареньем.
    Они снова гуляли по городу, потом вновь отправились на Приморский бульвар. Там они зашли в кафе, где Муслим заказал мороженое с малиновым вареньем. Это мороженое показалось Тамаре необыкновенным. Муслим ел его с таким аппетитом, что она тоже не сдержалась и доела большую порцию до конца. Вдруг Тамара увидела, что по бульвару едет лошадка, запряжённая в повозку с откидным верхом.
    -- Муслим! Что это?
    -- Это фаэтон! Можно прокатиться.
    -- Муслим! Ну, пожалуйста, поедемте, я очень хочу прокатиться на фаэтоне, никогда в жизни не каталась.
    -- Пойдёмте! Только это будет выглядеть очень смешно.
    -- Почему?
    -- Потому что все знают меня! Завтра весь город будет говорить, что Муслим катал на фаэтоне прекрасную незнакомку.
    -- Ну и что! Неужели вы не хотите угодить вашей гостье? Тем самым вы нарушаете кавказский обычай.
    Муслим взял ее за руку, и они подошли к извозчику. Все смотрели на них, улыбались, многие здоровались. Извозчик узнал Муслима и Тамару.
    -- Дабро пажалуйста, дарагая наша гостья! Я видел Вас в тиливизаре! Дочка менэ сказала, что вы от самого бальшого тиатра Масквы. Муслим-джан, куда едэм?
    -- Куда хочешь!
    Тамара вспомнила, как в детстве она мечтала, чтобы прискакал прекрасный принц на коне, украл её посреди снежного московского двора и увёз на юг, в свой дворец, туда, где тепло. И она хотела выйти за него замуж. И во дворце принца пела бы и пела...
    -- Тамара Ильинична! О чём вы задумались?
    -- Мне просто хорошо!
    Они оба молчали! Говорил только извозчик! Он расхваливал Тамаре этот город, коня и свою дочку, которая учится в консерватории, где учился Муслим.
    На Баку опустились сумерки. Муслим с Тамарой снова гуляли по набережной. Тамара прервала молчание:
    -- Вы вчера очень заинтриговали меня! Неужели правда, что если вы снимите перстень, то будет война между Ираном и нашей страной?
    -- Ну, войны не будет, просто обострятся дипломатические отношения.
    -- Чур, я глаза закрывать больше не буду! Пожалуйста! Давайте забудем всё, что здесь вчера произошло. Вы просто воспользовались мимолётной моей слабостью. Я же ваша гостья, вы мне расскажете эту волшебную историю, а потом отвезёте в гостиницу. А завтра я улетаю, и на этом закончится наш гастрольный роман.
Меня дома ждёт муж. Он у меня просто великолепный!
    -- Да знаю я всё про вас! -- ответил Муслим с досадой. -- Разведка доложила, какая вы преданная жена, и я постараюсь не запятнать вашу репутацию. Давайте присядем где-нибудь, и я вам расскажу про мой волшебный перстень. Только дайте мне слово, что до вашего отлета мы будем вместе. Завтра утром я вас заберу из гостиницы, и мы пойдём в одно интересное место.
    -- Как же паром? -- спросила Тамара.
    -- Ничего интересного там не будет! Тем более все будут на нас смотреть и шушукаться, особенно эти девушки из хора.
    Они подошли к свободной скамейке на Приморском бульваре, и Муслим начал свой рассказ. Люди узнавали их, некоторые просто улыбались.
    -- Слушайте мой рассказ, дорогая моя гостья!
Давным-давно жил в Иране великолепный ювелир, он делал прекрасные украшения. Но у него не было ни родных, ни жены, ни детей -- жена умерла при родах вместе с младенцем. Домом его была небольшая мастерская. Зато очень много было друзей. Все, что он зарабатывал, тратил на друзей. Этот ювелир в течение многих лет собирал маленькие золотые крупинки от изделий, над которыми трудился. Наконец, он собрал нужное количество золота, чтобы хватило на один перстень. Однажды вечером, когда никого не было в мастерской, он стал делать свой заветный перстень и твердил: "Я его никому не продам, а подарю тому, кто без корысти услужит мне в трудный момент. Пусть этот перстень счастье принесет тому, кто дружбу ценит выше всяких денег".
    А в это время в Тегеране жил один жестокий купец, и он заказал ювелиру перстень невиданной красоты с крупным алмазом. Ювелир свою работу выполнил. Молва о дорогом перстне разнеслась далеко за пределами Тегерана. Однажды ночью ворвался к бедному ювелиру головорез и по наказу того купца отрубил ему правую руку, чтобы он не мог сделать перстень ещё лучше и красивее. Ювелир остался без работы, но друзья и бедные иранцы не давали ему голодать.
    Вскоре у шаха родился внук, наследник престола, нынешний правитель Ирана Магомед. Старый шах хотел своей невестке сделать подарок в честь рождения наследника престола. Шах вспомнил о знаменитом ювелире, который не один раз выполнял его заказы. Но, увы! Правитель пришел в ярость, узнав, в каком состоянии находится ювелир и велел привести его во дворец. И с того дня ювелир жил во дворце и ни в чем не нуждался. Говорили, что тот купец утонул во время кораблекрушения вместе со своим перстнем.
Магомед часто приходил в комнату, где жил ювелир, чтобы слушать интересные рассказы, сказки и предания Востока. Умер старый шах, вскоре и ювелир понял, что осталось ему недолго жить. Тогда-то он подарил свой перстень Магомеду и строго наказал не передавать его по наследству, а подарить тому, кто услужит ему не ради денег, а ради дружбы.
    -- А как же он оказался на вашем пальце? -- не сдержала своих эмоций Тамара.
    -- Можно я сначала покурю, а потом продолжу? -- спросил Муслим.
    -- Пожалуйста, курите здесь, рядом со мной. Я, кажется, привыкла к вашему сигаретному запаху. Курите и рассказывайте.
    -- Магомед стал шахом Ирана, а жена его была азербайджанкой. Два года назад приезжала с визитом на родину предков, в Баку. Она хорошо знает азербайджанский язык. В её честь Гейдар Алиевич дал прием, где я пел. А в прошлом году шах Магомед пригласил меня на годовщину его коронации по просьбе уже экс-супруги.
    -- Как экс-супруги?!
    -- Это же Восток! Шах обязан иметь несколько жён! И при этом не должен обижать никого из них, если женщина ни в чём не повинна, а наоборот, должен содержать её и выполнять её просьбы.
    -- Я представляю! Если бы вы были шахом, сколько бы у вас было жён, -- рассмеялась Тамара.
    -- Ну, я советский человек, женился один раз, больше не собираюсь.
    -- Пожалуйста, простите меня! Рассказывайте дальше.
    -- После того как я спел в концертном зале дворца, шах Магомед попросил меня выступить ещё и в узком кругу. Я пел до глубокой ночи. Когда закончил, шах предложил пачку долларов. Я их не взял. Тогда он снял этот перстень и надел мне на палец. Сказал, что он принесёт мне удачу, особенно в личной жизни, так как этот перстень не просто золотой, а философский. И рассказал всю эту историю.
    Бульвар опустел, остались лишь влюбленные пары. Было ещё тепло, как и вчера, дул лёгкий ветер с моря, погода была ясная, слышались крики чаек. Тамара, сама не понимая, зачем она это делает, взяла его руку, на которой был перстень, наклонилась, провела указательным пальцем по перстню, и стала тихо говорить:
    -- Перстень, волшебный ты или философский! Принеси ему удачу в личной жизни. Не давай ему больше страдать. Пусть у твоего хозяина будет...
    Не успела она договорить, как оказалась в объятиях Муслима, и сама уже отвечала на его поцелуи. Слезы полились из ее глаз. Тамара не могла объяснить причину всех чувств, которые нахлынули на неё. Ведь она была очень волевой женщиной. Она ни одному мужчине не позволяла пошутить с ней или обнять. Не зря ее все называли слишком правильной. Как бы она кому ни нравилась, к ней боялись подходить, потому что знали, что получат отпор, хотя ее очарованию не было конца...
    На другой день в десять часов утра все собрались на пароме, который должен был отправиться на Нефтяные Камни. Пришел Гейдар Алиев и спросил:
    -- Все собрались?
    -- Да! -- отвечали артисты хором, как дети.
    Но Алиев сразу заметил отсутствие Магомаева:
    -- Где же Муслим? Кого ещё нет? -- он оглядел присутствующих, -- Ну всё, я, кажется, понял! Поехали без них.
    ... Муслим с Тамарой сидели вдвоем в концертном зале Дома моряков и смотрели фильм "Поёт Муслим Магомаев".
    После просмотра Магомаев позвонил кому-то из телефонной будки. Потом они пошли в ресторан на Приморском бульваре, поднялись на второй этаж, где был просторный зал с огромными окнами, от пола до потолка, с великолепным видом на Каспий. Муслим с озабоченным видом, не спрашивая Тамару, курил сигарету за сигаретой. Все посетители смотрели на них.
    -- Не обращайте внимания! Я позвонил одному другу, очень интересный малый. Хочу вас познакомить с ним.
    -- Музыкант?
    -- Нет! Будущее светило науки.
    Не успел Муслим договорить, как к ним подошёл юноша.
    -- Араз, -- учтиво поклонился парень, представляясь Тамаре.
    -- Очень рада видеть вас -- Муслим вас хвалил.
    Юноша сел, отодвинул рюмку с коньяком, стал пить сок.
    Минут пять посидев, парень извинился и встал. Муслим дал ему какие-то указания, и Араз ушел.
    Тамара-Тамара! Если бы тогда знала, какую роль сыграет в твоей судьбе этот юноша! Но это случится гораздо позже...
    -- Этот Агаларов ещё прогремит на весь Союз! Наверное, будет академиком, все всесоюзные олимпиады выигрывает, и единственный человек, который называет меня по имени и отчеству. Никогда, ни о чём не просит меня, а что я ни попрошу, всё выполняет. Вот и сейчас нужна была мне его помощь.
    -- Он ваш родственник?
    -- Нет, в прошлом году меня попросили, чтобы он ночевал у меня в гостинице, пока участвовал во всесоюзной олимпиаде в Москве, где он получил первое место по физике, с тех пор я не равнодушен к нему и могу на него положиться.
    -- Муслим, закажи мне чай, пожалуйста!
    -- Хорошо! Дорогая моя гостья из самого бальшого тиатра Масквы, как сказал фаэтонщик!
    Тамара видела, что Муслим чем-то удручен, но, видимо, не решается ей сказать. Она уже собиралась спросить, чем вызвана перемена в настроении, но Магомаев, словно уловив этот вопрос, произнёс:
    -- Тамара Ильинична, видите ли, в чём дело: меня срочно вызывают в Москву. Мне рано утром позвонили из приемной Фурцевой, сказали, чтобы завтра в 9 я был у неё. Через несколько часов я вылетаю в столицу. Но я хочу вас познакомить с одним интересным человеком. Буквально на пару минут зайдём к ней.
    Тамара вздохнула и сказала:
    -- Ну, вот всё само разрешилось, Муслим. На этом мы заканчиваем наш роман... Ладно, знакомьте меня с этой важной особой и отвезите в гостиницу.
    Они вышли на улицу. Муслим взял такси, и через несколько минут оказались на кафедре усовершенствования врачей при медицинском институте.
    Их пригласили в какой-то кабинет, и девушка принесла им чай, видно было, что она очень волновалась, и произнесла:
    -- Зарифа Азизовна будет с минуты на минуту.
    Не успела она договорить, как в кабинет быстрыми шагами вошла очень миловидная женщина средних лет, обняла Муслима, расцеловала как родного сына, затем поцеловала и Тамару:
    -- Добро пожаловать к нам в Баку!
    -- Зарифа Азизовна! Это Тамара Ильинична, -- сказал Муслим.
    -- Знаю, знаю! Уже доложили мне, как ты её угощал икрой с чаем и как вы вчера катались. Этот извозчик всем рассказывает, как Муслим катался на его фаэтоне с красавицей из самого большого театра Москвы.
    Все рассмеялись.
    -- Зарифа Азизовна! Меня срочно вызывают в Москву! Или секир башка будет мне, или что-то в этом роде. Я не стал заходить в ЦК, а Гейдар Алиевич уехал на пароме. Передайте ему, пожалуйста, как только узнаю, в чем дело, сразу позвоню.
    -- Муслим! Я тебя очень прошу: сразу позвони мне. Я буду переживать. Тамара! Пусть Муслим уезжает раз так срочно надо! А вас я приглашаю к себе на дачу. Отдохнете.
    -- Нет, спасибо. Я поеду в гостиницу.
    В коридоре медицинского института было много народу. Многие здоровались, улыбались, мужчины солидного возраста пожимали руку Муслиму. Весть о том, что Магомаев пришел к Алиевой -- супруге Гейдара Алиева, молниеносно разнеслась не только на кафедре усовершенствования врачей, где Зарифа Азизовна преподавала, но и по всему институту.
    -- Ну, как малые дети, -- развела руками Зарифа Азизовна.
    Она вынесла стакан холодной воды и полила ее на дорожку перед институтом вслед Муслиму и Тамаре, не стесняясь коллег и студентов. Она так делала каждый раз, когда Муслим уходил от неё. Это означало по восточному обычаю, что у молодого маэстро все должно быть в порядке.
    ...Тамара не спала всю ночь.
    На следующий день вся российская делегация поехала в город Сумгаит, на металлургический завод, где в Доме культуры металлургов состоялся концерт. Все прошло успешно, только Гейдар Алиев выглядел неважно.
•••
    Я тогда училась в 6-м классе в городе Сумгаите. Мы с подругой Таней не попали на этот концерт, Все билеты были по приглашениям, туда брали отличников, мы же были "хорошистками", учились без троек. Мама моей подружки работала уборщицей в этом Доме культуры, и ей удалось посмотреть концерт из-за кулис. Она была не в восторге. Во-первых все ждали Магомаева, а его не было. Во-вторых Тамара Синявская выглядела, как от мира отрешенная,  и выйти ещё раз на бис она отказалась, сколько ее не уговаривали. Все шептались, поползли слухи, что Муслима вызвали в КГБ, чтобы его отстранить от концертов или не выпускать за границу, или ещё за что-то наказать, что сам Алиев должен вылететь в Москву к Брежневу, чтобы уладить какой-то конфликт. А какой? Никто не знал. Вечером позвонила мне Таня, срочно позвала к себе. Мы жили с ней в одном доме. Я побежала к ней. Вид у Тани был испуганный:
    -- Послушай! Теяра, а помнишь, говорили, что Магомаев учился в Италии. Может, его завербовали агенты ЦРУ, а наш КГБ узнал об этом?
    На что я ответила решительно:
    -- Таня, это, наоборот, его срочно вызвали в КГБ, чтобы поручить важную миссию, выполнить какое-либо задание. Его же знают все капиталисты! Его двоюродный брат живёт в Швейцарии, и сколько Магомаева ни просили остаться там, все было напрасно. Муслим не мог Родине изменить!
    -- Да, ты права, так, конечно, и есть на самом деле.
    Мы любили нашего Муслима так беззаветно, что одна мысль, что он может сделать что-то "не то", была совершенно недопустима. Он был для нас не просто прекрасным принцем, а героем, рыцарем без страха и упрека.
    До сих пор помню, была пятница, погода резко изменилась, дул сильный ветер, шёл дождь.
•••
    ...Делегация Москвы вернулась в гостиницу в пять часов вечера, в шесть часов все должны были идти в банкетный зал на ужин. Алиев ещё с утра уехал куда-то. Тамара еле-еле сдерживала себя. "Только бы выдержать ещё несколько часов, а завтра улететь в Москву. И на этом точка. Что же случилось с Муслимом, неужели из-за меня? Но он же не женат. Пусть меня наказывают. Дорогой мой человек! Сколько же ты будешь страдать? Ведь лишить тебя возможности петь - это как резать твою душу без ножа. Нет, нет! Не может быть! Алиев что-нибудь придумает", -- такие мысли путались в голове у Тамары.
    Тамара с Надей зашли в свой номер.
    -- Надя, ты иди на банкет! А я останусь одна. Я уже наелась икры и напилась чая.
    -- Тамара, прости, пожалуйста! Неужели в КГБ узнали о вашем романе? Тебя тоже, наверное, уволят из Большого театра...
    -- Хочешь, верь! Хочешь, нет! Мне сейчас все равно.
    -- Ой! Как же вы выглядели красиво на прошлом концерте! -- уже чуть не плача, от души говорила Надя.
    Раздался стук в дверь. Надя поспешила открыть: на пороге стоял тот же молодой парень, сотрудник гостиницы, с телеграммой и с букетом алых роз в руках. Тамара даже не смотрела в его сторону. Надя выхватила телеграмму, быстро прочитала: "Самой красивой оперной певице в мире от народного артиста СССР".
    Посыльный попросил Тамару расписаться в получении срочной телеграммы из Москвы. Тамара, улыбаясь, сквозь слезы, расписалась.
    -- Это точно, с ним что-то случилось, -- вслух произнесла она.
    -- Тамара, а если и вправду ему присвоили звание народного артиста СССР?
    -- Надя! Сначала дают звание заслуженного, а потом народного.
    -- Но он уже народный Азербайджана. Наверное, можно и без заслуженного...
    Опять постучали в дверь.
    -- Девочки! Все ждут вас внизу.
    Тамара наотрез отказалась идти на банкет.
    На банкете все обсуждали только одну новость, что Муслим наказан и больше ему не позволяют петь. Никто даже к еде не притронулся. Вдруг в зал, широко улыбаясь, вошёл Алиев и несколько чиновников. Алиев сел на почетное место, оставил стул рядом с собой свободным, глазами искал Тамару. Ему что-то объяснили.
    -- Дорогие наши товарищи! -- начал свою речь Алиев, -- и дальше, как полагается главе республики, стал говорить о нерушимости союза братских народов. Он явно затягивал свою речь, и его улыбка была как никогда радостной, глаза сверкали.
    Тамара рыдала. В дверь постучали, она не хотела открывать, но пересилила себя. На пороге стоял Григорьев.
    -- Послушайте, Тамара Ильинична! Гейдар Алиевич улыбается как никогда. Это значит, что он все уладил. Алиев лично ждёт вас внизу.
    Тамара привела себя в порядок и спустилась с Григорьевым в банкетный зал. Все смотрели на них. Её усадили рядом с Алиевым. Гейдар Алиевич встал и произнёс:
    -- Дорогие товарищи! Прошу вас наполнить бокалы с шампанским!
    Официанты и мужская половина быстро засуетилась, через минуту все стоя держали бокалы с шампанским и ждали, что скажет Гейдар Алиев. Он тоже стоял рядом с Тамарой с полным бокалом шампанского.
    -- Дорогие друзья! Давайте выпьем за здоровье нашего Муслима, самого молодого народного артиста СССР...
    Ему не дали договорить в первый раз в жизни.
    -- Уррра! За Муслима! -- кричали все.
    Тамара сияла.


***
    ...Поселок Загульба недалеко от Баку, на берегу Каспийского моря. Здесь расположились правительственные дачи. У Алиевых была двухэтажная с видом на море. На первом этаже большая застеклённая терраса, кухня и ещё три помещения для обслуживающего персонала. Посредине террасы стоял большой овальный стол и много стульев. За столом обедали все вместе, в том числе и обслуга, когда не было гостей. В одном углу стоял старинный рояль, а в другом -- телевизор. Когда Алиев устраивал званые обеды и вечеринки для высокопоставленных лиц, особенно из Москвы, на рояле играли известные композиторы -- Кара Караев, Тофик Кулиев, Ниязи. И конечно, самым дорогим гостем для Алиевых был Магомаев.
    На втором этаже находились спальни и кабинеты супругов. Зарифа Алиева занималась вопросами офтальмологии и поэтому много времени посвящала науке. Она была очень красивой женщиной, одевалась скромно, без украшений, редко пользовалась косметикой и при этом великолепно выглядела. Иногда вечером, когда она с мужем оставалась наедине, супруга садилась за инструмент и играла, а он тихо подпевал ей. Особенно Гейдар Алиевич любил романс "Без тебя" на стихи Низами Гянджеви и музыку Узеира Гаджибекова. Муслим знал, что Алиевы любят этот романс, и при возможности всегда его исполнял. Все знали, что этот романс посвящен таким любящим женщинам, как Зарифа. Её очень любил муж. Понимал это и Муслим, и всегда думал: "С таким буйным характером, как у меня, мне и присниться не может такой гармонии с любимой женщиной".
    Однажды у Алиевых на даче у него немного испачкались брюки, он долго и тщательно выводил это пятно. Ему предстояло выступать днём перед ветеранами. Зарифа Азизовна, делая вид, что помогает, незаметно сняла мерки.
    -- Муслим! Брюки стали, как новые! -- сказала она.
    -- Нет, ещё раз надо прогладить через мокрую газету!
    Сын Алиевых, 10 - летний Ильхам побежал и принес газету, где на первой полосе был портрет Л.И.Брежнева. Зарифа Азизовна быстро взяла у него газету и сказала:
    -- Иди и принеси другую, где нет портретов руководителей.
    -- Я же не с папиным портретом принес... -- ответил Ильхам.
    Севиль, старшая сестра, быстро сообразила и принесла "Бакинский рабочий". Все засмеялись.
    -- Вот когда ты вырастешь, и твой портрет будет на первой полосе, я точно проглажу утюгом через твою голову мои вещи, -- обняв брата и поцеловав его в голову, говорила Севиль будущему президенту Азербайджанской республики.
    Зарифа на следующий день пошла в ателье к старому портному дяде Сурену и заказала костюм для Магомаева. У дяди Сурена всегда были хорошие ткани. И каково было удивление Муслима, когда он надел этот костюм. Он обнял Зарифу Азизовну, расцеловал её. А Ильхам тогда по-детски ревновал родителей к Магомаеву. Он был уверен, что они, особенно отец, больше любят Муслима, чем его, и рассуждал, кем же стать, чтобы родители гордились им так же, как Муслимом! Но только не артистом и не Первым секретарем.
    -- Я думал, что у меня одна мама, а их у меня целых две! -- сказал Муслим, обнимая свою названную мать.
    Зарифа Азизовна тихонько убрала большие нежные руки Муслима, поднялась на второй этаж, закрылась, чтобы никто не видел ее мокрых глаз. "Бедный мой мальчик! Как же ты рос без материнской ласки?".
    Это было за два года до дней Декады культуры и искусства России в Азербайджане.
    Когда Муслим приезжал из Москвы, Алиевы приглашали его на дачу. Он считался членом семьи. Зарифа Азизовна одну комнату, рядом с их спальней специально отвела для Магомаева, чтобы он чувствовал себя комфортно и мог отдохнуть в любое время. Она даже позаботилась, чтобы в шкафу висел концертный костюм. На полках лежали белье и туалетные принадлежности для бритья. Все знали, какой Муслим чистюля -- его никогда не видели небритым. И в узком кругу он пел и играл до глубокой ночи. Ему часто аккомпанировали Севиль и сама хозяйка Зарифа Азизовна. Она была хорошим музыкантом, хотя на пианино научилась играть в зрелом возрасте. 17-летняя Севиль тоже прекрасно играла на фортепиано. Эта девушка многое взяла от отца: владела английским языком, самостоятельно изучала арабский, хорошо плавала, обыгрывала всех в теннис, сочиняла музыку. Да и Ильхам был очень способным во всем, кроме музыки -- он плохо играл на фортепиано, хотя и учился в музыкальной школе. Ильхаму запрещено было подходить к роялю после того, как однажды он со своими друзьями расстроил инструмент. Мастер - настройщик просил Зарифу Азизовну не подпускать его к инструменту, так как вещь очень дорогая и старинная. У детей было свое пианино в городской квартире.
    Муслим любил Севиль, как родную сестру, и шутил, что в плавании и в теннисе он уступает ей. Как-то он на несколько дней приехал отдохнуть на даче у Алиевых. Утром он собрался идти на пляж с Севиль и Ильхамом. Дядя Гуссейн отозвал Муслима в сторонку и шепнул:"Присмотрись к Севиль, чем девушка тебе не подходит, всех твоих поклонниц разгонит и деток народит". На это Муслим ответил возмущённо, что относится к ней, как к родной сестре, кроме того, он не собирается испортить ей жизнь.
    В своих воспоминаниях Муслим Магометович напишет, что эта семья вся была аристократичной. Гейдар Алиевич высоко ценил искусство и поэтому часто приглашал разных артистов в Азербайджан. Иногда в Баку приезжали и по 300 человек, и всех он бесплатно устраивал в гостиницы, кормил со всем гостеприимством Востока. Алиевы искренне любили Муслима, опекали, как могли, и гордились им.
    ... Сегодня была пятница, поэтому Анатолий, водитель Алиева, привез его семью на дачу на выходные. Вечером Зарифа Азизовна сидела у себя в кабинете за письменным столом и никак не могла сосредоточиться, чтобы писать научную статью, да и клавиши на машинке вдруг стали какими-то тугими. "Наверное, Ильхам опять залез в машинку и сломал что-то. Когда же Гейдар приедет? Ещё эти слухи про Муслима? И зачем его вызвали в Москву? Нет, нет. Муслим должен петь! Гейдар обязан уладить конфликт, если он есть. О, всевышний! Помоги этому мальчику! Дай ему удачу во всем, и в личной жизни тоже!" Зарифа Азизовна редко молилась, только в крайних случаях. Ещё бабушка очень давно научила её молиться. Она достала старинный пожелтевший Коран, которого ей подарила бабушка и стала читать молитву на арабском языке.
    Дверь открыла Севиль:
    -- Мама! Надежда Ивановна накрыла стол. Пойдём ужинать.
    Зарифа Азизовна спустилась к ужину.
    Надежде Ивановне было лет пятьдесят, она работала у Алиевых помощницей по хозяйству. Ещё была молодая девушка Галя, которая по выходным выполняла роль секретаря Гейдара Алиевича, так он не справлялся с большой корреспонденцией, которую получал лично. К Гале, Надежде Ивановне и дяде Арифу, который был и охранником, и сторожем, и дворником в одном лице, Алиевы относились как к своим родным. И сейчас все ужинали за общим столом. Стояла тишина.
    Зарифа была удрученной и потерянной.
    -- Все будет хорошо, Зарифа Азизовна, -- сказала Надежда Ивановна.
    -- Мама! А красивая чувиха у Муслима? -- неожиданно спросил Ильхам.
    -- Ильхам! Сынок! Что за слова у тебя?! -- возмутилась Зарифа.
    Все засмеялись.
    -- Что вы смеётесь?! Все говорят, что у Муслима появилась новая чувиха.
    -- Сынок, во-первых, не чувиха, а подруга. А во-вторых, не вздумай это слово употреблять. Ты же знаешь, услышит отец, очень рассердится... Ты опять испортил печатную машинку?
    -- Мама! Пожалуйста, скажи, а эта чувиха-подруга Муслима не толстая? Терпеть не могу толстых девчонок!
    Опять все засмеялись, кроме Зарифы.
    -- Ильхам! Включи телевизор! Сейчас будет программа "Время", хоть новости послушаю, -- попросила Зарифа.
    Ильхам включил телевизор. Все пили чай. Зарифа любила пить горячий чай без сладостей.
    Программу вели Анна Шатилова и Игорь Кириллов.
    Анна Шатилова, улыбаясь, читала с экрана: "Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик Магомаеву Муслиму Магометовичу присвоено звание народного артиста СССР".
    Тут случилось невероятное: стакан горячего чая опрокинулся на стол. У женщин стояли на глазах слезы, Ильхам и Севиль кричали, перебивая друг друга и споря о том, кто сообщит отцу эту весть и получит от него подарок. На востоке принято дарить подарок тому, кто сообщит другому благую весть. Это называется "муштулуг".
    Гуссейн кричит: " Esil kisidir, kisil", что означает: "Муслим -- настоящий мужик".
    Телефон надрывался от звонков.
    Прибежали соседи со своими сладостями.
    В считанные минуты накрыли стол, заварили чай.
    -- Девочки! Помогите мне, чай потом, сначала закуску и шампанское! Сейчас должен вернуться Гейдар! Надо достать его коньяк, -- по-хозяйски распоряжалась Зарифа Азизовна.
    По шуму машины все догадались, что приехал хозяин.
    Севиль быстро накинула плащ -- погода на Апшеронском полуострове резко изменилась: дул холодный ветер, шёл мелкий дождь. Ильхам догадался, что Севиль первая хочет обрадовать отца, тоже накинул на себя куртку, выбежал во двор.
    Гейдар Алиевич, подъезжая к даче в радостном настроении, думал о том, как обрадовать свою Зарифу и взять с нее "муштулуг". "Нет, я сразу не скажу ей, вместо подарка, честное слово, потребую,  чтобы она не скрывала все проделки Ильхама, чтобы он не рос сынком начальника, а добивался всего сам, как наш Муслим, в конце концов, как я сам и моя жена".
    -- Послушай, Анатолий! По--моему, Тамара по уши влюблена в нашего Муслима! -- обратился Гейдар Алиевич к своему шофёру.
    -- Гейдар Алиевич! Да кто же устоит перед нашим Муслимом! Но, говорят, она замужем.Ох! Ох! Эти слухи! Скорее бы он обзавелся семьёй и прекратил бы свои гулянки-мулянки! -- осмелился сказать Анатолий, чувствуя, что шеф в отличном настроении.
    Машина въехала в ворота дачи, навстречу выбежали Севиль и Ильхам, перебивая друг друга, сообщили ему радостную весть -- в обмен на "муштулуг". Гейдару Алиевичу пришлось дать слово, что он купит им подарки, которые они пожелают. Севиль попросила кинопроектор для школы, а Ильхам печатную машинку для мамы, чтобы сгладить вину перед ней.
    "Ну и запросы у моих детей! А отказать сейчас не могу", -- подумал Гейдар и сделал вид, что ничего не знал про Муслима.
    Когда Алиев зашёл на террасу, все кинулись к нему с радостной новостью, а он при всех обнял жену и покружил её. На Востоке не принято обнимать супругу при всех. Но сегодня было исключение из правил.
    ... На другой день с утра вся московская делегация собралась в аэропорту Баку. Опять сияло солнце, дул лёгкий ветерок. Тамара стояла с девочками из хора и ждала, когда их пригласят на посадку в самолёт. Вдруг к ней подошёл Араз с молоденькой девушкой, держа в руках коробку.
    -- Здравствуйте, Тамара Ильинична! Передайте, пожалуйста, папку с важными документами Муслиму Магометовичу. Она в коробке. Остальное вам лично от Абрама.
    -- Молодой человек! Сначала, познакомьте меня с вашей девушкой! -- обратилась к Аразу Тамара.
    -- Это Ирина! Моя одноклассница! -- сказал Араз и густо покраснел.
    Тогда Тамара Ильинична ещё не знала, как она подружится с этой худенькой девочкой, когда та станет женой Араза Агаларова. Это случится потом...
    -- Хорошо! А где же я его увижу?
    -- Он зайдет к вам в театр.
    Тамара стояла растерянная и счастливая.
    Все смотрели на них.
    -- Я только через три дня появлюсь в Большом, а ему, наверное, срочно надо.
    Араз быстро достал блокнот и ручку, протянул ей:
    -- Запишите, пожалуйста, номер вашего домашнего телефона.
    Тамаре пришлось записать номер своего телефона.
    -- В каком районе Москвы вы живёте? -- с невозмутимым видом спросил Араз.
    Тамара продиктовала свой адрес.
    Делегацию пригласили на посадку.
    В руках у Тамары были дамская сумка, походный чемодан, плащ и коробка. Юрий Григорьев помог ей занести вещи на борт самолёта, они оказались в салоне рядом. Тамара мысленно прощалась с городом, где произошла ее судьбоносная встреча с будущим супругом. Но в тот момент она думала совсем иначе: "Я должна взять себя в руки. С ним у меня нет будущего. Я замужем, он не собирается больше жениться. Быть в качестве любовницы я не могу себе позволить".
    Самолёт резко взлетел вверх, она вновь увидела Апшеронский полуостров, море, сияющее от лучей солнца.
    "Прощай, гостеприимный край! Мне было хорошо здесь как никогда. Я навсегда запомню своё сказочное приключение на этой земле".
    Юрий Григорьев весь полет рассказывал про Муслима.
    -- Скажите, а женщина была у него? -- не удержалась Тамара от вопроса.
    -- Странный вопрос, конечно, была -- Мила Карева. Но они расстались. В последнее время она ему бесконечные истерики закатывала, ревновала. Но у Муслима тоже буйный темперамент, да и своя гордость.
    -- Ещё бы такого красавчика не ревновать...

    
5. СТИХИ

Леонард СИПИН
(п.г.т. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)

ОСЕННЕЕ ВИНО

           Засиделась  в  девках, осень пряная,
           Кормит с  рук, отставших журавлей,
           Солнце,  колесницею   багряною,
           Катится  над  пустошью полей.

           Обо всём забыв, как дети малые,
           Мы не спим с  тобою  до зари.
           Присылает  осень запоздалые,
           Письма,- что зима, что снегири,

           Что метелью заметёт  нас белою,
           В  серебро оденутся  кусты,
           И  любовь, как ягоду  неспелую,
           Не  спасёте,  ни  она, ни ты.

           Не  дождавшись перстня обручального,
           Пьёт  перебродившее  вино,
           Собирает  золото  сусальное,
           И  бросает пригоршни в  окно.

          То ли напугать она пытается,
          То ли много выпила вина,
          Ходит  вокруг  дома и ругается,
          Словно  старая, сварливая жена.

          Не пугай  подруга, осень пряная,
          Пусть  трубят под небом журавли,
          Спит моя  любовь, от  счастья пьяная,
          Прикорнув  на  краешке  Земли.


ГРОЗА

            Рыбачим с внуком в выходные,
            Послал господь мне рыбака,
            На горизонте грозовые
            Встают громадой облака.

            Быстрее молнии стрельчатой,
            Стрижи летают над водой,
            Слышны тяжёлые раскаты,
            А небо плещет синевой.

            Гроза июльская ретива,
            Как необъезженный рысак
            Закусит удила строптиво,
            И мигом попадёшь впросак.

            Разбойник сом нырнул в коряги,
            Под чёрный затонувший пень,
            К чему такие передряги,
            И от греха поглубже, в тень.

            И поплавки молчат, недвижны,
            Прелюдией прохладный бриз,
            И в банке червяки без жизни,
            Никак готовится сюрприз.

            Меж тем, заметно посвежело,
            Запахло мёдом и травой,
            Кукушка песню не допела,
            Умолкла в роще за рекой.

            И разом сумерки сгустились,
            Накрыла туча край земли,
            Мы  второпях под куст забились,
            Словно под стреху воробьи.

            Дождь ниагарским водопадом,
            Грохочет гром над головой,
            Как два птенца, прижались рядом,
            Седой, как лунь, и молодой.


ПОЛОВИНКА

 
              Теперь о счастье, эфемерной птичке,
              Спорхнула на раскрытую ладонь,
              И захватила милые привычки,
              И в ясных глазках искоркой огонь.

              Какая прелесть, без вина быть пьяным,
              Не слушать фарисейства мудрецов,
              Жить одним днём, ходить с пустым карманом,
              И богатеть заветами отцов.

              Любить тебя и тут же ненавидеть,
              И помирившись каяться в слезах,
              И руки целовать, и не обидеть,
              И ревновать, и разругаться в прах.

              Остепенилась с возрастом жар-птица,
              И радужным давно не верит снам,
              Капризная, красавица зарница,
              По воскресеньям ходит в местный храм.

              А мне отрада, озеро глухое,
              Где соблазнился щучий сын блесной,
              И для души, дороже нет покоя,
              Под золотой, раскидистой сосной.

              Черно стекло, орнаментом кувшинки,
              Рассыпан бисер, плавится восток,
              У счастья не бывает половинки,
              И счастьем не нарадуешься впрок.


МИШЕНЬ

                Всё завершил, дела доделал,
                Земные, смертные дела,
                И тетива псалом пропела,
                Летит калёная стрела.

                Шуршит зловеще опереньем,
                Ещё не тронута мишень,
                Но нету никаких сомнений
                Торжественный приходит день.

                И в перекрестье на грудине,
                И несказанный свет огней,
                И по законченной картине
                Автограф бога без затей.


ОСЕННИЕ СНЫ

                Сны приходят под утро, с намёками,
                Осень рыжая, самозванкою,
                Память грезит былыми пороками,
                Удивляет меня изнанкою.

                Синева не звенящая, зыбкая,
                Куст рябиновый, восхитителен,
                Солнце жёлтой медузою выплыло,
                Я с годами стал впечатлителен.

                Иней лёг под окном, ризой белою,
                Тяжелеют гроздья отборные,               
                Настоялась рябина спелая,
                Память перебродила вздорная.

                Мимо окон молодка румяная,
                По делам спешит, не соскучится,
                На тропинке ягода пьяная,
                Осень поздняя, ты разлучница.

                Не простила мне глупость, незнание,
                Этот горький мёд одиночества,
                Предрекала с улыбкой, заранее,
                Нашептала беду, пророчица.

                Ветер северный сердце выстудил,
                Растревожил душу мятежную,
                Я любил тебя девочка, господи,
                И наивную и безгрешную.


Людмила КУЗЬМИНА
( п.г.т. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)

ЗАБРОШЕННОМУ САДУ

Маршрут привычный через сонное пространство,
Где старых яблонь искалечены остовы,
По прежней памяти с завидным постоянством
Плодоносивших даже в срок суровый.

Изломаны, бессильны от тиранства,
Под спудом мусора и гнили
Они природе пели стансы,
Превозмогая горы пыли.

И наливались свежим соком,
Цвели одеждой белоснежной,
Завязывались крутобоко,
Янтарь дарили желто-нежный.

Их навещали пчелы, птицы
Своей разумностью обычной,
Лишь только людям и не снится,
Как жить с природою прилично.

И ароматы с чудесами
Вновь наполняли старый сад,
Малиной и клубничными кустами,
Перебивав гниения смрад.

А как физалис улыбался
Огнем роскошных фонарей!
Он выживал и отстранялся
От глупости людских затей.

А может всё-таки довольно
То явное не замечать,
Не делать безответным больно
И красоту уничтожать!
22.02.2017г.


ЯХОНТОВОЙ КОРОЛЕВЕ

В плененье осени контрастов
Восторг рисует арабеск.
Несмелый снег в морозных стразах
Чуть-чуть укрыл застывший лес.

Акцент, в багрянец погруженный,
Ликует стайками кистей
Пурпурных ягод остуженных,
Звенит богатством хрусталей.

На вкус с приятною горчинкой
Обильный снежный виноград.
И отдаёт прохладной льдинкой,
Морозный день подарку рад!
07.11.2017г.


Владимир ОСТРИКОВ
(Ставропольский край, г. Нефтекумск)
Член Российского союза писателей

ШТРИХИ ОСЕНИ

Черно - белое 2

1.
У очага согрей слова,
Дай им надежду.
Печальна талая вода
В колючках держит...

2.
Не стынь земная по полям, --
Людская жалость.
Не осязаем вечный Храм
Все что осталось...

3.
Белый иль жёлтый
В небе круг, --
Кажется, все равно.
Только вчера
Он был лучший друг,
Сегодня же, он никто.

4.
Прячем надежду
В замочках души,
И не нужны вопросы.
День приходящий
Их сокрушит,
Их добивает осень.

5.
У октября холодеющий взгляд,
Смотрит он отрешённо.
Кто-то, быть может,
И этому рад --
Майских улыбок лишенный...

6.
Уходящее тепло --
В бусинах на листьях.
Пожелтевшие светло
Накрывают числа.

7.
За годом год,
И вновь октябрь
Прохладой по полям и весям,
Он в переменах тот знахарь
Туманной дымкой занавесил.

8.
Жизни поезд летит сквозь осень.
Сквозь проблемы коряжные,
Сквозь липкие сны.
Ничего у нее не просим.
В душах лучик
Далёкой весны...

9.
Не объять необъятное
Только взглядом окинуть.
И слова проплывали за туманом вослед.
Ты посмотришь --
Закат станет темно-рубиновым,
Лишь в осенних штрихах
Виден новый рассвет...


6. ПАМЯТЬ

Наталья ПРИСТУПА
Беларусь



НЕКАЛЕНДАРНО СЛЕТЕЛИСЬ ПТИЦЫ

Некалендарно слетелись птицы
В мир утончённости,
Но не затем, чтоб возгордиться
Осведомлённостью.

Неисключённый фрагмент потери,
Прогноз психологов,
Жизнеспособствовал чувству веры
К жаре и холоду.

На обожжённой пастели неба -
Из крыльев кружево.
Никто из нас виноватым не был,
А мир-то рушился.

Всё, чем гордишься, что ненавидишь,
Слагалось в таинство.
Лишь нелюбимых сумей обидой
Не удостаивать.


ВСЁ ЧРЕЗМЕРНОЕ ЧЬЁ-ТО ПЕЧАЛЬЮ ЧРЕВАТО...

                Я.Ю.

Всё чрезмерное чьё-то печалью чревато.
Как пугающе властны сомненья в тиши.
Видит Бог, я удачам твоим и не рада?
Ты ещё и ещё мне о них расскажи.

В распалённости чувств растворяются тени,
Трансформируем в свет содержанье молитв.
Ты, конечно, обидеть меня не хотела…
Я, конечно, ни словом о том, что болит…

И молчанья бесформенность – чёрного цвета –
Так легко объясняют причины извне,
Если только потом недосказанность эта
Не усилит кричащий уклон к кривизне.


НЕ СМОГЛА НЕ ВЗОРВАТЬСЯ ПЫЛИНКА ОТ ВЕСТИ ЕЩЁ БЫ

Не смогла не взорваться пылинка от вести – ещё бы…
Не оценен трагизм, нелегко узнаваем след.
Расписался на судьбах дыханьем чёрным Чернобыль –
И сильнее желаний, чем правде не верить, нет.

Отзовутся ль на поиск жемчужных догадок глубины?
Отвлеченьем минутным не вычертить рай в аду.
В астматическом приступе бьётся ребёнок невинный…
Над отчаяньем матери ночь не зажжёт звезду.


РАССКАЗ ДЕДА

По теченью, вдоль петлистых берегов
Прохрустела нестабильность холодов.
Перекатывалось чувство просини
В сером и сыром томленьи осени.

В цвет и форму облачились облака –
Обновленье зафиксирует река!
Но раскачанный высокими деревьями
Плач просвет задует над деревнею,

А податливость подтаявшей земли
Примет груз бесчеловечной колеи.
И потребует немыслимого мужества
Преломившихся дорог содружество.

… «Обновленье» зафиксирует река –
Всем народом провожали кулака.


КЛЕНОВЫЕ ЛИСТЬЯ КРУЖИЛИ НАД ГОРОДОМ...

Кленовые листья кружили над городом.
Распятая память. Бескрылая молодость.
По листьям, по лицам узор утончённости…
Глаза озабоченные, увлечённые,

Слова утешительные, непрохожие…
И верится рядом во что-то хорошее.
Над жизнью высокой волной понимания
Кленовые строфы – дыхание мамино!


ОТТЕНКИ ЧЕРНОБЫЛЬСКИЕ

Воздухом беды овеянные берега…
Белорусские деревни в травах, как в шелках.
Смертоносно и беспечно был отпущен день.
Иллюстрировалась вечность - пенилась сирень.

Ветер проскрипит калиткой. Вечер тих и прост…
Опрометчиво доверье к многоточью гнёзд.
Стон земли. Полёт исчерпан. Всё забыть, стереть.
И птенец проклюнулся… чтобы умереть.

Бесприютность возвращала в прошлое людей.
Крест на будущем. Согласье...
Лишь живи, любовь!
Как судить и чем оспаривать эту боль?


ПРИМИРЕНИЕ

Истинно слово твоё - верую...
Искренне каюсь в грехах своих.
Господи, правом на тему белую
Не обойди мой печальный стих.

Жизнь бездуховная, глас немеющий...
Стынет перо в ледяных руках.
В мире, всё более сатанеющем,
Мне без тебя, Иисус, никак.

Не защититься душе забвением.
Как одиноко среди людей.
Нет вдохновеннее откровения
Неповторимой судьбы твоей.

Путь на Голгофу, да в зной полуденный,
Плечи придавит тяжёлый крест...
Не близорукой попыткой будет ли
переболеть всё в один присест?

Правда за кровью, в песок стекащей.
Уксус дан вместо воды - в итог.
Пусть не спасённой, но сострадающей
К боли чужой стать уже помог.

Встреча с ангелами над бездною...
Пролита сочным спасеньем синь!
Слава же Сыну Отца небесного
За примиренье моё! Аминь.


МАМЕ
            
Сквозь бег, сквозь страх – зовущий голос крови…
Мерцает лик - как со святых картин.
Но сдвинулись в крутом изломе брови,
И жгут образования морщин…

След от метели красится «Рубином».
Согреет взгляд, вместивший глубину.
Я слишком недостаточно любила…
Ты никогда не ставила в вину.

Шалят небезопасностью дороги.
Вернёшься, как умеешь только ты,
И я поверю, что разлив тревоги
Ещё не есть предчувствие беды.

За разрешеньем положений сложных
Талантливо вписалась красота.
Я лишь немногим на тебя похожа,
Но тем уже богата и горда!


***
Заострилось в зеркалах сиротство гномиков,
Лиц погаснувших светлейшие черты…
След забытый, как ожог, на подоконнике –
Детский шаг с пятиэтажной высоты.

Окружающих во власть недоумения
Отодвинет распластавшаяся боль…
И пронизанное смыслом преступления,
Тает солнечное небо над тобой.


СЮЖЕТ ВПОЛНЕ ТЯНУЛ НА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ...

Сюжет вполне тянул на исключительность.
И мудро настоять бы на своём.
Мы знали, что обыденность губительна,
Позволив всё ж присутствие её.

Молчание в согласии кощунственном,
Ориентиры связи вековой…
Уж лучше ненавидеть, чем не чувствовать
К родному человеку ничего.

И пыльный снимок со знакомым профилем
Организует твой бессрочный плен.
Мы продавали души Мефистотелю,
Ни толики не обретя взамен.

«Memento mori» стойкое, как истина.
Беспомощность в себе - не просто блажь.
Эпистолярность страсти всё неистовей,
Всё меньше веры в то, что не предашь.

Пусть в лилипутовом, зато в благоговении…
- Обманывать себя?
- И жаждать лжи.
Есть колдовское что-то в откровениях
Для выстраданной зрелости души.