На полке стоят
стеклянные банки
с соленьями.
Запах сырого подвала
с нотками дерева.
Трубы изгрызены
рыжей коростой,
колени
пружинят на ветхой лестнице.
В полной мере
уверен -
ступени ведут в ушедшее
и меня затягивает,
словно в клоаку зыбкую.
Разлетаюсь на противоречия,
хоть и внешне
сохраняю улыбку.
Хрупкую, как фарфор, но
где-то внутри я разбит.
Видишь, сколько вытерпел
мой блокнот?..
Столько не сможет
ни один из ближних.
Театр тёмных теней,
жалкий абсурдный цирк.
Ненастоящее всё...
Воздух и тот -
бутафория.
Касаясь губами
бледного берега
бедной Тверцы,
кричу в бреду
или припадке кромешной агонии...
Горечь грубых обид
взращивает шипы,
что пронзают Бога и дьявола
без права выжить обоим.
Здесь часто из идолов
разжигают костры,
Все поняли.
Горечь рока скрыта
в чертогах ладоней
Я цепляюсь за ветку
слабой рябины.
Красной.
Вдыхаю шёпот
цветущих полей безбрежных,
безбожно рыдаю без слез,
считаю, что хуже
рабства.
В клетке держать
до конца своих дней
надежду.
Всё перемешано.
Каша из бытия
на плечах в кастрюле.
Без сомелье разбираюсь
в разного сорта лжи.
Только сердце стучит подле тех,
кого крепко люблю я.
Только в эти мгновения
чувствую в жилах
жизнь.
Падение долго,
даже немыслимо.
Как это - падать и...
созерцать флешбеки
давно минувших событий?..
Липнет к ресницам
пыльца отцветающей
памяти,
поднимаюсь
по шаткой лестнице,
чтоб к свету выйти.