А под луною поменялись декорации,
парча и бархат уступили полумгле.
И в тишине, похожей на прострацию,
всё оказалось призраком извне.
Как пережить бездушное глумление?
Как отыскать в всесилии тоски
живое шевеление сомнения,
финифть земную невозможной простоты?
И чудится намёком эха радости
сквозь поволоку кисеи снегов
желанье позабыть все пакости
и обновиться в шорохе шагов,
ведущих
в ожиданье
чуда
… под пологом нахмуренных небес,
где белым инеем сияние испуга,
покорность и хрусталь замёрзших слёз.