Воплощается в жизнь либеральное «гонево»:
город, крайний из лучших (меж чертовой дюжины),
сбросил наземь советского маршала Конева.
Сиротливо застыл постамент опаскуженный.
«Не поставить ли тут долговязого Власова —
пусть над Прагой гарцует он всадником Дюрера!»
«Нет! Его не желаем, как чуждого расово».
«Ну так, стало быть, Гейдриха?» — «Лучше уж фюрера!»
Спорят власти, вовсю напрягая извилины,
но не могут сойтись, кто из трех совершеннее.
Уж над садом Вальдштейна заухали филины,
а в трухлявых мозгах все не зреет решение...
Вы пражан, как ребят, застращали «Советами».
Русский — варвар для вас, хоть и сами не эллины...
Где же ваши друзья?! Или впрямь за Судетами?
Там напрасно соломка у вас не подстелена!
Или, может, они в заповедном Вестминстере?
В Вашингтоне? В Париже? Который желаннее?!
Где за все не платили презреньем вам исстари?
Кто всю вашу страну не толкал на заклание?!
Словно нищие, гордые гнойными ранами,
о короткой «весне» тешась баснями старыми,
вы как будто забыли, что вместе с «Иванами»,
укрощали вас немцы, поляки с мадьярами.
Через годы все явственней видится отдали,
что арена борьбы — не ледовое поле то:
присягали хранить, потому и не отдали
мы того, что отеческой кровушкой полито.
Не хватало и нам попенять — и озлобиться! —
на судьбу Адмирала и царского золота,
да на то, сколько чехами в русской усобице
от Приморья до Волги народу заколото...
Вы ж, бездумно неся либеральное «гонево»,
что так любит отребье, на низости дошлое,
не на землю низвергнули нашего Конева,
а свое растоптали славянское прошлое!
Ждите в Мюнхене путча и нового сговора,
раз уж сами смогли перекраситься скоро так.
Вам — плясать на тагане у адского повара,
ибо век вашей памяти дьявольски короток!