ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА. КАЗАКИ ДОНА И СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
исторический очерк
(обработка отрывка из романа «Сталинградские сны»)
Часть 4. Разгром
26 октября 1919 года под Кромами рухнул авантюристический военный план Деникина прорыва к Москве и белые войска начали отступать. Бегство белых, начавшееся в Орловско-Кромской операции, сделалось безостановочным. Остановить красных нигде не удалось, поскольку промежуточные рубежи обороны на случай отступления подготовлены не были, резервы подготовлены не были, нехватка мобилизованных сил из-за людоедской политики на захваченной территории просто не позволяли Деникину этого сделать. Под Орлом, в районе Кром — Дмитровска красной пехотой был разбит первый, лучший корпус генерала Кутепова с корниловской, дроздовской, марковской и алексеевской дивизиями.
Заменить потерю было невозможно. Успехи красной конницы обозначились в боях под Воронежем, в районе рек Икорец, Усмань, Воронеж и Дон — конная группа Будённого впервые встретилась грудь с грудью с соединёнными корпусами Шкуро (Шкура) — Мамонтова и, встретившись с ними, опрокинула их.
Предыдущие успехи белых имели секрет. Гражданская война была высокоманёвренной, на широких просторах с условной линией фронта; бои велись за важные города, железнодорожные узлы, сёла; всегда существовала возможность обхода, охвата, удара по флангам и тылам. В такой войне манёвр имел решающее значение, а главным средством манёвра была кавалерия.
Казачьи войска атамана Краснова были преимущественно кавалерийскими, Деникин также имел крупные кавалерийские соединения. Они быстро производили перегруппировку и превосходящими силами наносили удар по слабому месту красного фронта. В случае неудачи белые оставляли небольшой конный заслон, а основными силами уходили, чтобы создать необходимую группировку и нанести новый удар. Красные пехотные части не могли быстро сосредоточиться на угрожаемом участке, не могли быстро уйти из-под удара конницы.
Даже выиграв бой, красные часто не могли добиться полной победы, так как малоподвижная пехота была не в состоянии вести эффективное преследование конницы с целью окружения и уничтожения. Массированное применение конницы, особенно для развития успеха пехоты и ударов во фланг и тыл, часто приводило к разгрому. В борьбе против мнения Троцкого и его военных специалистов из числа бывших царских генералов красные военные руководители, прежде всего Сталин, Ворошилов, Будённый создали массовую конницу, то есть не отдельные конные части, входящие в состав стрелковых дивизий, решающие локальные задачи, а крупные соединения, способные решать стратегические задачи самостоятельно, и во взаимодействии с пехотой. Красные выбили своей конницей военный козырь из рук белых.
Белогвардейцы повсеместно и беспорядочно отступали на юг от Дона, потеряв связь и управление, потеряв убитыми, ранеными и пленными не менее половины своего старого состава, рискуя вскоре потеряет всякую боеспособность. Под Лисичанском усиленная конная группа Шкуро (Шкура) — Мамонтова была наголову разбита красной конницей, бросив семнадцать орудий, восемьдесят пулеметов и более тысячи зарубленных.
Армия Деникина ещё не была разгромлена, разложение её ещё не дошло до степени разложения армий Колчака, хотя за десять недель красные захватили у Деникина 150 орудий, 600 пулемётов, 14 бронепоездов, 150 паровозов, 10 тысяч вагонов, 16 000 пленных.
Большие успехи белых и упорство, с каким сражались белые, становились понятными, когда в числе взятых красными пленных оказывались офицеры, действовавшие в качестве рядовых солдат. Это были офицеры, бежавшие на юг, чтобы вместе с казачьими частями принять участие в походе на Москву. Белогвардейское командование сводило офицеров в отдельные роты и батальоны и использовало их в качестве заградительных, карательных отрядов в войсках. Подразделения солдат, насильно мобилизованных в белую армию, как в обороне, так и в наступлении располагали впереди офицерских подразделений. Таким образом, насильно мобилизованные солдаты принимали на себя первый удар красных частей и даже при самом безнадёжном положении не могли отступать, так как офицерские подразделения на месте расстреливали отступавших.
Эта тактика заградотрядов широко применялась Корниловым, Деникиным при Временном правительстве в виде частей ударников — добровольцев из числа зажиточных сословий, которые выполняли сначала роль ударных частей прорыва, но быстро превратились в расстрельные команды. У Корнилова ещё при Временном правительстве был ударный полк в 3000 человек под командованием Генерального штаба полковника Неженцева. Этот полк, кроме кровавых расправ во фронтовом толку и участии в неудачном военном перевороте Корнилова, состоял потом в Чехословацкой армии на Украине, участвуя в расстрелах рабочих и становлении власти гетмана Скоропадского.
Затем с большим количеством вооружения полк ударников Неженцева прибыл из Киева на Дон, явив собой основу белогвардейской наёмной добровольческой армии Корнилова и Алексеева. Массовые потери среди белогвардейских офицеров выбили из рук Деникина и козырь офицерских заградотрядов.
В обстановке развала фронта 6 ноября 1919 года диктатор Деникин снова расказачил Кубань, прикончив государственность этой казачьей области. Кубань была объявлена просто тыловым районом с начальником — генералом Покровским. Девятое, деникинское расказачивание продолжалось. Белогвардейцы провели аресты членов казачьей Рады, а священника Кулабухова, министра внутренних дел Кубанского правительства, за подписание договора с Горским правительством казнили через повешение. На Кубани, как и везде, свирепствовала белогвардейская контрразведка, людям перед расстрелами жгли пятки, загоняли под ногти иглы, разрезали кожу и сдирали полосами.
Деникин взял казаков в экономическую блокаду: перестал пропускать товары на Кубань и Дон. Кубань в ответ стала препятствовать вывозу белогвардейцами в Европу излишек своего богатого урожая пшеницы 1919 года — 288 тысяч тонн и перешла на бартерный обмен.
Терское казачество ограничило вывоз нефти из Грозного. В ответ на расказачивание и ужесточение белогвардейской диктатуры на Кубани началось повальное дезертирство казаков, вспыхнули восстания: в станице Полтавской восстанием руководил член Рады Крикун, в станице Елизаветинской другой член Рады.
В декабре власть в Ростове перешла к белогвардейскому генералу Кутепову, и рабочих, а также казаков-дезертиров, стали вешать уже и на деревьях. Лишь очутившись под гнётом деникинщины, казаки поняли угрозу, что несли им капиталистическо-помещичьи хозяева белогвардейцев.
Кубанские войска быстро разлагались, образуя “зеленые” отряды, сражавшиеся против белогвардейцев.
В январе 1920 года красные прорвали фронта под Таганрогом и белогвардейские дивизии оказалось отрезаны от донской и кавказской армии. За два дня боев 1 — 2 января 1920 года на подступах к Таганрогу красные отбили у белогвардейцев свыше 200 артиллерийских орудий, 7 бронепоездов, 4 английских танка и массу других трофеев. Это был разгром.
В этой обстановке поспешно был создан Верховный Круг трех казачьих войск — Дона, Кубани и Терека во главе с Деникиным. Этот марионеточней Круг объявил себя высшей властью Дона, Кубани и Терека, и направил против кубанских казаков-дезертиров карательные отряды казаков с Дона. По всей Кубани прошло расказачивание — донские казаки кубанских казаков пороли, грабили, расстреливали: в станице Славянской, например, был выпорот станичный атаман Клименченко и депутат Рады Шербак, в обезоруженном Таманском полку за отказ идти на фронт был расстрелян каждый 70-й, выпорот каждый 10-й. Кубанские казаки из “зелёных” отрядов стали бороться и с донскими казаками. Казачьи станицы Воздвиженская, Петропавловская и другие вынесли приговоры сходов об удалении Деникина с Кубани.
25 февраля 1920 года у станицы Егорлыкской произошло крупнейшее кавалерийское сражение Гражданской войны и XX века, в котором была разбиты три казачьих конных корпуса — основная ударная сила Деникина. Белогвардейская армия окончательно развалилась, неуправляемо побежала к Новороссийску.
Кубанские войска, бросив фронт, неорганизованно отходили на Туапсе. 3-го марта красные освободили брошенный белыми Екатеринодар, где ещё до их прихода оставшиеся члены Кубанской Рады постановили выпустить из тюрем большевиков. Красные почти без боя форсировали реку Кубань в районе Екатеринодара, разрезали пополам фронт Донской армии. Два донских корпуса побежали к Новороссийску, третий корпус, бросив фронт, побежал вслед за кубанцами. Казаки массово бросали оружие, расходились по домам или перебегали к “зелёным”. Так казаки боролись против деникинского расказачивания.
К Новороссийску беспорядочно отступило до 40 тысяч казаков и 10 тысяч добровольцев. Этой армии, с артиллерией, бронепоездами, значительными запасами патронов, снарядов, продовольствия вполне хватало для долговременной защиты небольшого, окруженного горами Новороссийского плацдарма под прикрытием мощного флота Западных стран — 10 английских и 4 французских, 2 американских, 2 итальянских военных корабля под командованием английского генерала Милна и адмирала Сеймура — эскадренных миноносцев, крейсеров, дредноута. Кроме того, Новороссийск прикрывали британские войска — шотландские стрелки. Красные кавалеристы, наступая налегке из-за завалов на дорогах из брошенных подвод, грузовиков, артиллерии и амуниции, сосредотачивались в пригородах, никакими серьёзными силами для взятия города не располагая.
Однако ничего для обороны Новороссийска сделано не было. Наоборот. Деникин прибыл в Новороссийск со своим штабом раньше всех, но не создал там стройного плана защиты города, не подготовил достаточно транспортных судов для перевозки в Крым войск. Добровольческий корпус генерала Кутепова самовольно занял порт и завладел там почти всеми судами. Ценнейшие в боевом отношении бронепоезда, английские танки Mark V, артиллерия, конский состав были просто брошены. Склады с продовольствием, нефтью, снарядами, патронами, пушниной, хлебом взорваны и сожжены.
Эвакуация белогвардейцев осуществилась только благодаря англичанам, французам и американцам. Западные военные корабли приняли на борт 5 тысяч человек белогвардейских офицеров, большинство из которых было повинны в тягчайших воинских преступлениях, спасая их от народного возмездия.
Английские корабли вели интенсивный артиллерийский обстрел, в том числе из 343-миллиметровых орудий дредноута “Император Индии”, береговых целей, поскольку “Зелёная армия” Моренца к 20 марта укрепилась на цементном заводе в Новороссийске, став одной из причин страшной паники в городе.
Неорганизованная Новороссийская эвакуация была бегством и прошла для белогвардейцев и казаков с катастрофическими потерями в личном составе и вооружении. В Крым удалось вывезти без тяжёлого вооружения только войска Добровольческого корпуса, донскую бригаду, кубанскую бригаду и ещё несколько мелких донских казачьих частей, по большей части офицерский кадр — всего 33 тысячи войск из 150 тысяч всех войск Деникина, не более 20 процентов.
Утром 27 марта рейд опустел. Сам диктатор Деникин своевременно погрузился со штабом на английский миноносец и благополучно отбыл в Крым, как зритель, поприсутствовав до этого на драме катастрофы вверенных ему вооружённых сил, и конца его государственного образования.
Часть донских казаков и часть добровольцев отошли на Адлер, где сдались в плен. Другая часть белых отошла на Поти, где была интернирована грузинскими войсками. В плен красным попало 22 тысячи казаков, немедленно отправленных на советско-польский фронт. Прорыв на Новороссийск части белогвардейцев, отступавших с колонной бронепоездов из Армавира из-за подошедший 29 апреля 50-й Таманской дивизии регулярной Красной Армии, провалился и белогвардейцы эвакуировались в Крым и Турцию из Туапсе при помощи британского крейсера “Калипсо”.
После Новороссийского разгрома британское участие в Гражданской войне в России было завершено, поскольку Кубанские и Грозненские месторождения нефти, куда были вложены английские капиталы, были потеряны белогвардейцами, и смысла в их поддержке у англичан больше не было.
Острая фаза Гражданской войны на Дону и Кубани завершилась победой власти Советов во многом благодаря сопротивлению казаков белогвардейскому расказачиванию. Остатки армии Деникина на Дону и Кубани тем не менее, проложили вооружённую борьбу другими способами, но именно понимание на собственной шкуре сути деникинщины, не дали белым снова поднять Дон и Кубань несмотря на серьёзные усилия.
После Новороссийского разгрома на Северном Кавказе прошло новое расказачивание, повторяющее принципы несостоявшегося расказачивания весны 1917 года — казачье сословие, то есть и казачество отменялось, земли, имеющиеся у казаков сверх трудовой нормы делились безвозмездно между желающим её обрабатывать собственным трудом. Зато оставшаяся за казаками часть земли уже была не войсковой, поскольку войска больше не было, а принадлежала казакам как гражданам на общих основаниях.
В это время центром контрреволюции являлась Грузия, где с благословения французских и английских деловых кругов, кусающих локти от потери российского угля и нефти, нашлось убежище для Кубанского правительства Тимошенко и Гирея, Терского правительства Букановского, Горского правительства Чермоева. В Париже при поддержке эмигрировавших российских капиталистов и банкиров, придворной знати, бывших владельцев Владикавказский железной дороги, сохранивших от революции часть своих средств за рубежом, был создан “Комитет по освобождению Края от большевиков”, а также Северо-Кавказское правительство.
В июне 1920 года бело-зелёные банды, вдохновляемые и финансируемые из-за границы, осевшие в горах, были очень активны. Особенно отряд Короленко — 600 человек при 2-х пулемётах. Они действовали в контакте с Врангелем, удерживающем Крым, получая средства и оружие также из Грузии. Генерал Фостиков пытается создать “Армию возрождения России” — 5,5 тысячи человек при 10 орудиях и 35 пулемётах, занявшую несколько горных станиц Баталпашинского отдела. К августу белогвардейские отряды полковника Гирея, Крым-Шагилова, эсера полковника Серебрякова на Тереке и у Пятигорска нанесли поражение красной бригаде. Они разрушали железнодорожные пути, телеграфные линии, убивали коммунистов, их семьи, сочувствующих, даже пытались захватить Кисловодск, Ессентуки.
Запертый в Крыму и спешно на французские деньги сколотивший подобие новой белогвардейской армии Врангель 14 августа 1920 года высадил на кубанском берегу Азовского моря у Ейска десант из отборных офицерских и казачьих белогвардейских войск под командованием Улагая, в расчёте на разрастание бело-зелёного движения, восстание кубанских казаков и горцев. Улагай захватил узловую станцию Тимашевскую, но Кубань белогвардейцев встретила холодно — деникинское расказачивание, порки, грабежи и расстрелы казаки запомнили навсегда. Красная Армия начала контрнаступление.
Красный отряд Ковтюха на судах спустился из Екатеринодара по реке Кубань и у Ново-Нижнестеблиевской наголову разгромили отборный полк Казановича, убив в бою 1000 и взяв в плен 600 белогвардейцев. Улагай был вынужден 5-го сентября погрузиться на суда и отступить в Крым. Врангель высаживал также неудачные десанты на Таманский полуостров и у Анапы.
В мае 1921 года на фоне голода, неумелых действий новых советских властей по проведению продразвёрстки, мобилизации казаков и аннулированию деникинских денег, генералом Марченко из казаков, отдельных банд Афростмова, Лукьянова-Степанова, Серебрякова, была собрана в лесах Майкопского и Екатеринодарского отделов 4000-тысячная “Кубанская повстанческая армия”, было создано “Кубанское Временное повстанческое правительство” из членов бывшей Рады полковника Савицкого и Пилюка, ранее сражавшиеся против Деникина.
Они действовали на Кубани и Тереке, пытались создать из банд регулярную армию. Отряд эсера полковника Серебрякова объединил бело-зелёные банды кулаков-казаков и бандитов. Он даже захватил Невинномысскую, но был оттуда выбит. Банды были разгромлены, а Серебряков взят в плен. 15 сентября повстанцы генерала Марченко появилось у станицы Абхазской, а 17 сентября недалеко от Краснодара. У села Белого, Краснодарского отдела 22 сентября повстанцы потерпели сокрушительное поражение, их армия распалась на мелкие группы. К концу октября эти группы были ликвидированы, казаки разошлись по домам.
С провозглашением 21 февраля 1922 года в Грузии Советской власти широкое повстанческое движение на Кубани и Тереке потеряло базу и на Северном Кавказе действовали уже только раздробленные банды без широких задач, занимаясь убийствами, террором, поджогами, грабежами, нападениями на станицы, поезда, разрушениями. В Ставропольской губернии кровавым террором отметилась крупная банда Грабоваша, в Терской губернии действовали банды Мордачёва, Марченко, Малькова, бывшего красного командира Логвинова, есаула Супрунова, Хмары, князя Джентемирова. На Кубани банды Дубины, Святки, Нелюба, Белого-Рутецкого убили множество советских работников, служащих, активистов.
Но ничего похожего на прежние массовые антисоветские восстания на Дону и Кубани уже не было и в помине. Наоборот, казаки стали адаптироваться к новым условиям жизни, когда они уже не являлись привилегированным сословием с излишками казённой земли, живущим за счёт иногородних, и к 1931 году из-за границы вернулись на родину из числа бежавших от Красной Армии примерно 180 000 казаков.
В течение 1930—1931 годов было переселено из-за передела казачьих земель множество казаков в различных регионах России, в большей степени на Урале и в Терской области в связи с возвращением горцам Северного Кавказе их исконных земель. С Кубани в январе 1931 года была осуществлено переселение 9000 семей казаков — около 45 000 человек, из районов Черноморья на Ставрополье и в Сальские степи в связи с переделом земель. Для более, чем миллионного кубанского казачества это было менее 5 процентов населения и на расказачивание походило мало.
Целиком или частично несколько станиц Северо-Кавказского края было перемещено из-за саботажа хлебозаготовок, но из станиц выселяли и неказаков, что тоже не факту не было расказачиванием. Наоборот, в конце 1920-х — начале 1930-х годов всё среднее и высшее руководство Советской власти на Юге России, не осуждая репрессий в отношении казаков-кулаков, осуждали огульно-враждебное отношение к казачеству со стороны руководства и иногородних, справедливо считая, что отталкивание бедняцко-середняцких масс казачества наносит вред успешности советского и хозяйственного строительства.
Выселяли в 1933 году с Кубани и Дона целиком или частично жителей 13 кубанских и 2 донских станиц, саботирующих хлебозаготовки — более 61,6 тысяч казаков и крестьян, в том числе почти всех жителей кубанских станиц Полтавская, Медведовская, Урупская. На их место были поселены демобилизованные красноармейцы. Нельзя было допустить, чтобы кубанские земли, земли золотые, не засевались, а засорялись, чтобы на них плевали, чтобы с ними не считались...
Так множество расказачиваний за 300 лет с 1600 по 1920 год завершили историю казачества как военного сословия Российского государства, лишив его сословного базиса — потомственной, пожизненной государственной военной службы за право иметь за это государственную землю как источник существования. Отсутствие этих двух принципов — владение государственной землёй и потомственной, пожизненной воинской службы делает любых людей, называющих себя казаками — по-сути историческими реконструкторами, использующих казачий антураж в культурных целях. Казачество в настоящий момент является социальной группой, объединённой культурно-историческими традициями.
Казачество истинное может быть воссоздано под воздействием определённых причин путём возвращения главного принципа казачества — выделения земли казачьему войску через различные государственные механизмы для распределения её паями желающим посвятить себя потомственной, пожизненной военной службе России. Против этого, однако, всегда будут яростно выступать крупные российскик и западные капиталисты, находящиеся у власти, в огромных количествах скупившие всеми правдами и неправдами бывшие казачьи земли на Дону, Кубани и Тереке.