В первый раз без света и тени
человек постигает своё превращение
в перспективе необходимости.
Всплывают образы смыслов,
как если бы в пустом зале,
при опущенном занавесе,
незримый оркестр трагически одиноко
ещё раз проиграл лейтмотив исполненной оперы,
наполняя его иным смыслом
в новом способе жить,
освобождаясь от страха
омрачающих
суждений
инстинкта самосохранения;
когда мысли обретают суверенность
в решении
проблемы бессмертия.