Обременяя себя славой,
как камнем, тянущим на дно,
ты обретаешь себе право
пить олимпийское вино.
Но даже после возлияний
и возлежаний у огня,
священным светом осиянный,
ты олимпийцам не родня.
Наутро у подошв Олимпа,
средь пчёл и запахов травы,
ты полотенце вместо нимба
вкруг обмотаешь головы.
Хлебнёшь бутылочной отравы,
дабы в руках унялась дрожь,
посмотришь вверх и камень славы
домой смиренно понесёшь.