" И слышах глас с небес, яко глас вод мног,
и грома велика,
и глас гудец гудущих на гусли своя
и поющих песнь нову. "
Откровение Иоанна Богослова, 14-2
Сделай дальний рекордный плевок- переплюнь пустозвона,
сделай вдох и глубокий запой- перпой трубадура.
Скорый на руку поезд Моква - Петушки отвалил от перрона,
и кружИтся пейзаж в голове, будто кольца Сатурна.
Как в слезе угасают в стакане последние искры,
и янтарное пиво играет в ненашенских банках.
Венька, знаешь ли, что комсомолки подались в министры,
ну а те, что с лица- воду пить, в куртизанки .
Пассажиры вкушали портвейны , а кто благородный -
те ,вестимо, вкусили ядрёной мадьярской настойки,
проводник в униформе был важный , как в цирке ковёрный,
деловой, как челнок-коробейник времён перестройки.
Он поставленным басом красиво сказал, как в театре:
- вот и станция, мы в ста верстах от родимой столицы,
под ветлой - расписной деревянный сортир в стиле "кантри ",
у кого энурез, тот, пожалуй, могёт облегчиться .
В станционном трактире желают похвального слова,
с едока- полцены плюс строка кулинарного чтива,
пусть приврёт ради красного слова- искусство условно,
хоть и не Тарантино, но тоже почти что красиво.
В заповедных местах ошивалося душ тысяч надцать,
сублимация в бОшках, и кровушка в жилах остыла,
вспомнив дедушку Фрейда ,орут:
-кто хотит пободаться,
пассажирская братия, можем помериться силой.
И дралИсь балалайкой, бадейкою из бакалейки ,
всё что есть под рукою в родимом до слёз мордобое,
а к закату прилип copyright ,вроде модной наклейки:
" это клёвое шоу, едва ли видали такое".
И в тумане хмельном расцветали весёлые рожи,
пассажиры глядели спектакль, от восторга немея,
как сказал Вознесенский , сие "потрясает до дрожи,
как евангелие от Матфея"
(О!)кропив поле брани в прямом или косвенном смысле,
они сели в тачанки, повозки, свои тарантасы,
словно ливень с небес , были флейты и трубы, и гусли,
и упал с неба гром беспощадного божьего гласа :
- Я вам Слово принёс и в придачу , как бонус,скрижали,
вы блудили в раю, на малинах, в притонах, ночлежках,
речь из слов утекла, человеки слова эти освежевали,
чтобы слух не дразнить ни стоящих ,ни конных, ни пеших,
и возлюбленный брат всех стоящих и конных,и пеших
скажет глотку заткнуть говорящим ,немым ,даже певчим,
ибо слов больше нет, Вавилон, как известно, разрушен,
и бесплоден язык ,и пристрастен, и беден, и скучен.
А на пасеках божьих, как пчёлы жужжат еропланы,
рассыпают долЯры, как бывший владелец "В контакте",
и росою сверкают монетки - держите карманы,
это промысел божий, а может быть, выпала карта.
Эх ,залётные-потные да коренной с пристяжными,
промелькнули людишки, что словом крикливым служили,
растрепали запас скомороший по градам и весям,
и слова растеряли, что,если так было? что ,если ...
По часовням да папертям, да по снегам бело-синим,
по толчёному полю разбитого вдребезги слова
пробирались калики, калеки, блуднИцы, святые,
повторяя одно уцелевшее- снова и снова.
Притираются буквицы к мессе, странице, гортани,
серебром чешуи и гудящею медью глагола,
их порой человеки, как хлебушек горький глотали,
а порой злою солью царапали буквицы горло.
От колодца до озера и от порога до крова
для всей суши и моря , всех тварей и всех человеков,
было всё таки, всё таки, всё таки первое- слово!
Может, будет ещё одно,может быть. В кои то веки.