Вспоминается осень в столетье двадцатом:
Двадцатипятилетний шагаю Арбатом,
Где художники, — люд в бородах и беретах,
Продают на картинах ушедшее лето.
И, расставив этюдники с ватманом белым,
Зазывают "натуру"* баском огрубелым.
Но желающих мало — все больше зевак.
По глотку исчезает из фляжки коньяк
И краснеющий нос на веселом лице
Выдает результаты "сугрева"** в творце.
Самоваров, матрешек к арбатским "развалам"***
Из глубинки России свозилось немало.
Иностранная речь: скандинавы, японцы,
Африканцы, насквозь прокаленные солнцем.
Флейта звуки роняла, гитары звенели,
Люди слушали и на артистов глазели.
Их талантам в оплату оставив монеты,
Шли неспешно навстречу певцам и поэтам,
Скрипачам и танцорам, художникам, мимам,
Акробатам, паяцам с дурацкою миной...
И вновь царил над осенней столицей Москвой
Дух Арбата творящий, обожаемый мной.
* Человек, позирующий перед художником (спец.)
** Согревание, тепло (нар.- разг.)
*** Место, где торгуют подержанными вещами, книгами и т. п., обычно разложенными прямо на земле. (разг.)