(не всё, но прилично)
Воображаемый звонок из автомата с Ленинского проспекта
Ю.Щ.
Я сейчас в раю, где долото -
Самый благозвучный из ударных.
Спи спокойно – что за дело до
Броских слов и некомплиментарных
Жизней, сцепленных попарно тел,
Лиц, что пальцы сквозняков щипали?
Спи вдали, в тепле и темноте,
Спи, сложив ладони под щеками.
Тонкий провод. Цепкий узелок –
Право не пустить меня под веко.
Ночь плюет сквозь трубочку в стекло
Бабочкой, как скомканной повесткой.
***
Здесь динамик кожухом поношен –
Получите по ушам на ужин.
Стоя на трясущейся подножке,
Я втыкаю в тишину наушник.
Яркий день на площади с цветами,
Окна транспорта – в разводах дегтя.
Я вас не люблю, и – до свиданья.
Погасите свет, когда уйдете.
Берлинская стена
Собирая налоги с окрестных миров,
Боже правый, не сжалься, сдери еще с тех,
Кто, холеным клыком переправив перо,
Восхвалит времена возведения стен.
рефрен:
Электрический луч близ берлинской стены,
На трамвайной развязке – нарост узелка!
И в незнающем мире все окна темны
У забывших слова своего языка.
Здесь картинка оконца в окладе стальном
Не позволит дышать; и кровати тесны –
Ты проснулся, почувствовав каменность ног –
Этот дом станет частью берлинской стены.
(рефрен)
У тебя на лице – городская печаль,
Ты услышал бетонный оркестр и хор,
Под подошвами хрустнет слеза кирпича –
Забери, уходя, инструмент и чехол.
(рефрен)
Марш PoStInDuStRiAl
Жестяные монеты поруки труда –
Тем, кто гнался – упрямей и зорче –
За командной строкой, обмакнув карандаш
В золотой канифольный кусочек.
Для состроенных в ряд предсказанье не врет.
Хором внемлет бряцанию жести
Мир, ступающий льду и огню поперек,
Не смутившийся риском обжечься.
Лишний штык. Я не слышал приказа «К ноге!»
Я не вправе советовать: бросьте!
…А хотелось лишь листьев кленовых на герб,
Глянца зеркала – на обороте.
Августовская колыбельная
Мир. Уснули. Счастье двух лампад
Тихих, с наведенным лоском, камер.
Ночью объявили звездопад –
Август, как назло, под облаками.
Бог курил кальян – торфяник тлел.
Дым южнее - занавески мокнут.
Шаг не попадает следом в след.
Голос канет в безопасных окнах –
Здесь не выдаст крика решето.
Крепок сон. И, сколько б ни глядели, -
А с земли метеоритный дождь
Виден чаще без очков и детям.
***
всем знакомым и незнакомым участникам проекта
«Мы похоронены на Невском проспекте»
Долой берлинский опыт пополам!
Долой мой дом и северный Китай.
Все сетки ограждений без доклада.
В стране свершивших безотчетный план
Курится богу – жертвенная сталь
И подменяет канифолью ладан.
Я счастлив одиночкам в списках войн.
Жрецам в разрывах караульных лент
В кварталах, шитых крестиком на пяльцах.
Я с вами более, чем головой.
А вы недосчитались стольких лет
По сумме всех часов на всех запястьях!
Списать долги. Все мысли прощены.
Я вас узнал по вытертым плечам,
По взглядам невнимания пустому.
И близок срок подточенной стены –
Но в первый час свободы кирпича
Я – трус – наверняка останусь дома.
…Я стал бы влагой в ране мостовой.
Я был бы камнем в шорохе ступней
Разноголосиц – там, куда не смотрят.
Верблюжьи шеи кранов, чей кивок –
Фальцет металла, гарь и – наконец –
Во всех значеньях свежий – ветер с моря.
***
Жизни косят, как злак на росе.
Ты довольно оплакала нас –
Наша теплая влажная почва - от риска до риска.
Это ль музыка? – нет, не совсем,
Так у флейты стучат клапана,
Так обмотка на струнах скрипит под рукой гитариста.
***
Град обрушился дробью, уставшей летать,
На застиранность географической карты.
Крупяная завеса из белого льда –
Как следы павших душ отступающих армий.
Белый дождь – авиатор кленовых семян –
Подгибает края полотну горизонта.
Белый трупик на раме растает, примят
К мокрой жести подошвами позднего солнца.
***
Иссеченностью пробки кривится березовый ствол.
Здесь пейзаж под заботливость творческих рук не прилизан,
Фотографии колкого воздуха в рамчатых линзах
Хромофором наряда не блещут, и их большинство.
Отфильтрованной листьями моросью полон твой след.
Вот твой рубчатый ключ на кольце от чудного далека –
Ты спускаешь собачку – клянись, что не выцветет пленка –
Весь асфальт и глазницы всех трещин коры на стволе.
***
Ю.Щ., Университет
Каждый указатель одномерен.
Мерзлой речи падает осколок.
Радуясь сезонной перемене,
Я восстановил черты и голос:
Сквозь лицо – предзимний колкий венчик.
Ближний вечер невесом и лаком.
Где мы были – беглецы всех свечек,
Комарье с карандашами в лапках?
Прячьте лица в аварийном соке.
Затирайте за собой улики.
Где остались кирпичи – кусочки
Поседевшей шоколадной плитки.
Где мы были – близнецы всех свечек?..
***
Ю.Щ.
Стон басовой струны, что свихнувшийся лабух
В гуле люстры протискает ночь напролет.
Обжигаясь, целуется с пылью на лампах
Первобытно – лохматый ночной мотылек.
Огонек для сверхнового счастья воссоздан,
Паутина льняной потолок берегла,
И пока еще держится курса на солнце
Мой пилот в меховой плащ-палатке крыла.
***
Может, жребий нам выпадет счастливый –
Снова встретимся в городском саду.
Булат Окуджава
Сегодня, чтоб спокойней зачерстветь
Окрашенной скамье, пусть будет тихо –
Где с неприкрытой ржавчиной в листве
Аллея убегает в перспективу.
И осень строже. Корень растравил
Асфальт, как будто корку боронили.
Так ногтем соскребают парафин
С доски для темы грусти в каждом нимбе.
Воск отступил. Когда не прогремит
Ни бой часов и ни один оратор,
Сюда приходит завершенный мир
И собирает листья вдоль ограды.