*
... я же лежала и просто смотрела вверх
небо дышало и долгие облака
рва'лись на части, текли из небесных склер
первые струи синего молока
Он обнимал колени, смотрел вперёд
ветер любовно играл земляной пыльцой
я же смотрела, как раскрывает рот
робкое солнце, целуя Его лицо...
*
какой пустяк, а может, пустяки
опять тебе сказалось не с руки
а может не с руки я это слышу
давай начнём сначала раз-два-три
пока не передёрнулось внутри
струной капкана смяв загривок мыши
ах, если б просто ты меня любил
без лишних слов и прочих громоздил,
всего, не относящегося к сути
да мы б с тобой осилили века,
когда б не отдавались пустякам
вливая пик любовной амплитуде
*
что будет дальше, время ещё покажет
свою меру боли и радости выпьет каждый
ни больше, ни меньше
мой мир на тебе помешан
и уже не придёт в порядок
просто ляг со мной рядом
побудь со мной, весь
пока мы здесь
*
ты позовёшь меня давно
и я тебя услышу
через разбитое окно
мы вылезем на крышу
и в мире спящих голубей
укроемся от ветра
и небо станет голубеть
от утреннего света
ты позовёшь меня сейчас
и я тебе отвечу
и будет плавиться свеча
под пальцами весь вечер
бутылок мутное стекло
впитает наши лица
и я почувствую крыло
чуть выше поясницы
с тех пор вокруг меня потоп
а я -- корабль бумажный
ты позовёшь меня потом?
мне это очень важно
а впрочем, будь что будет, пусть
лишь Богу ведом этот путь
но я здесь, всё же, не о том:
ты позови меня потом
*
мне тоскливо и одиноко
не в квадрате, а даже в кубе
потому что из целой Кубы
можно только на Кайо-Коко
вот и думаю, не свинья ли
стала жизненным талисманом?
ну, допустим, нельзя в Гавану,
так пустили хотя б в Виньялис!
Камагуэй -- так вообще мой город:
про-пиратский и непонятный
утолили бы этот голод
им нетрудно, а мне приятно
я спонтанна и близорука
я с приветом и эксцентрична
но танцую вполне прилично
и вписалась бы в каждый угол
да, вписалась бы, что такого
давней страстью пылают щёки
может, можно куда ещё мне
или только на Кайо-Коко?
*
Батиста поскрипывает боками
ныряя в мучительную бессонницу
революция зреет в его бокале
дышит страстью его любовниц
Батиста завтракает рассеянно
Батисте не хочется в это верить
но глядя в прозрачную глубь бассейна
ни Кубы не видит там, ни Америки
Батиста пытается выйти милым
Батиста пытается выйти чистым
он очень хочет любви и мира
он правда хочет их, для Батисты
*
печать свободна, эмбарго снято
Батиста курит в глубоком кресле
вокруг бутылки, постель не смята:
засну, а Кастро ворвётся если?
*
Батиста не может понять, зачем
его щекочет рука Фиделя:
какая наглость! они там с Че
не офигели?!
*
нет Че, нет Фиделя,
нет никого уже вроде
с кем бы хотелось
поверить блаженным снам
нет никого, а революция
всё-таки происходит
прямо у нас под носом:
в
е
с
н
а
*
старый, мудрый Вяйнямёйнен,
за тебя пошла б я замуж
чтобы силой напитаться
вековечных песнопений
чтоб понять вещей природу
человеческую душу
и родить на каждый выдох
молодой земле подобно
старый, мудрый Вяйнямёйнен
петь хочу я научиться
я б тогда тебе подмогой
в этом мире послужила
*
утопилась дева Айно
со скалой ушла под воду
потому что с нелюбимым
жизнь прожить не захотела
не дала на поруганье
тело юное и душу
Айно, кто тебя полюбит
гладь морскую разомкнёт
позови меня, любимый
возмути пустые волны
я со дна тебя услышу
и навстречу поднимусь
звонко пропоёт кукушка
в рукавах далёких сосен
Айно ждёт тебя, любимый
слышишь, плачет под водой
*
жизнь, она, как правило, вот такая,
ко всему со временем привыкаешь,
забывая, откуда моргнула твоя звезда
/в метро пустили новые чёрные поезда
двери прозрачные, гладкие и широкие
в час пик однозначно довольно проку в них/
здесь заканчиваю, люблю тебя
/смайлики и кавычки/
...сидения, правда жёсткие
с непривычки
*
ты сегодня и близко, и далеко
этот вечер похож на черничное молоко
снег скрипит, мороз мне целует пальцы
мне б как голубю, где-нибудь отоспаться
зарывая голову под крыло:
уловить в пророческом сне тепло
и лететь в обещанную весну
я скучаю, жду тебя, не усну
*
утро приходит, но солнца пока ещё нет
где-то лучи его постукивают о замёрзшее небо
и вдруг пробивают до' крови горизонт
силой инерции тянется в явь мой сон
в котором уже ни чёткости, ни простоты
ни лишних фантазий, ни собственной правоты
и ничего, врождённо стремящегося к нулю
в нём ты, люблю
*
я глазами увижу многое, но не всё
кто-то охотится, кто-то оленей своих пасёт
сладко пахнет лесом, сумраком и костром
а вокруг туманы, озеро, песни семи ветров
в них различаю многое, но не про всё скажу
лампа вылижет светом кремовый абажур
и нарисует тени в падающем снегу
знай, что при этом свете я тебе не солгу
пальцы расчертят воду, соль её пригубят
всё, что во мне проснётся -- для одного тебя
*
заколдованный остров, туманный
сшитый влажным дыханьем земли
расползаются меридианы
от незримых подножий твоих
мне и страшно, и тихо, и странно
прикасаться к твоей глубине
ты как будто бы нежная рана
кровоточащая во мне
*
а в Венеции в ноябре туман
в нём подчас не вижу себя сама
ни души -- ни в городе ни у ног Лагуны
лишь коты разгуливают да мейн-куны
битый час и я в нём стучу зубами
где на ощупь пробую где на память
и в контакте с его неземными силами
фонари мне кажутся апельсинами
*
воздух, пламень, вода, фавны, наяды, львы
чего же Вам там не хватило, что здесь оказались Вы?
мышь на исходе суток
не побежит вообще
Вы в Петербурге, сударь,
это -- конец вещей
*
Басё, Кобаяси, Буссон
придите, прошу, в мой сон
вложите в уста мне то
о чём не сказал никто
пусть выстелит старый клён
трёхстишьями мой футон
и ворон, моргнув во тьму
откроет мне, что к чему
не видно ни звёзд ни туч
где небо -- чернеет тушь
и входят в мой чуткий сон
Басё, Кобаяси, Буссон
*
над пологом древним снежным
развеяв золу веков
купается ветер нежный
у южного побережья
дуги' моих островов
*
мысли твои
в нежной листве сокрыты
каждую ночь
учусь превращаться в ветер
*
на стрелки часов смотрел я
время моё сочилось сквозь пальцы
и вдруг ребёнка крик:
здравствуйте, дяденька!
умирать помешал
*
плоды и лица надвое рассекло
подземные входы стекают в выходы
Троцкий ухлестывает за Фридой Кало
ей это лестно, а больше выгодно
топорщит хвост рассечёный скунс
находят цель анальные железы
миры дипломатии и искусств
спешно женятся