Эй, народ честной, колхозники, рабочие!
Эй, служебный люд – инженера и прочие…
Ну-ж, учителя, писатели, печальники,
Смехачи и хмурые молчальники!
Гой еси, младая поросль – школьники,
И казарм курсантские затворники!
Ведайте о славном, всеми знаемом,
Но по-новому о том вещаемом!
А й как было то во времена советские,
Времена послевоенные, нелёгкие.
А й как сталось дело славное-преславное,
Подвиг, о котором память вечная!
А й как при Никите-то – правителе,
При Никите, да по отчеству Сергеевич;
Да в СССР – стране народов дружеских
(Так звалась тогда Россия-Русь великая)
Жили-были люди трудовые все,
Люди доблестные, скромные, нежадные.
А й случилось призадуматься правительству,
Как отпор держать противникам полуденным,
Как отпор держать заморским супротивникам,
Учинившим кроволитие всемирное.
Что лукаво разделились на два лагеря,
Стравливая с Русью тьму фашистскую;
Что войну ту проиграли да озлобились,
Затаивши помыслы звериные.
И опять одним собрались лагерем,
Выжидая время, чтоб на Русь идти.
И с тех пор они грозились ружьями,
И с тех пор они бряцали саблями,
(Ить-етить –
ужо воздам им далее).
Ин, подумать-поразмыслить было ведь над чем:
А й случилось сотворение учёными –
Приручили люди Лихо смертное –
Лихо ядерного полымя ужасного –
Разрушительного Зверя ненасытного.
Лихо то дремало многоскрученно
В чане скованном хитроумельцами,
Да с ураном лютым в чреве моровом…
А вставало Лихо шаром огненным,
И взрастало Лихо как поганка-гриб,
Выше гор взвивалось, да всё рушило;
Сожигало и травило все окрестности,
(Не знавали раньше напасти такой),
Гибельными городища делало –
И на них, как на могильниках развеянных,
Лихом утверждалось долгопамятным,
Тихо ползая бедой трескучею…
(Проползло оно ж так над япошками –
Годы кости их светились зелено...)
Ин, случилось Лихо то иметь врагам,
А й случилось Лихо и Руси иметь.
Оба Лиха затрещали-зашипели-де
Похваляясь смертушкой всегибельной.
Ох и времена ж настали грозные,
Ох и мрачные ж творились предвещания!
Ведайте же Правду, други, ведайте!
Не сокрою я печали прошлые.
Как в полях растут цветы с репейником,
Так в умах растут намерения разные.
Стали недруги чесать себе залысины,
Стала думу думать рать Руси советская.
Не жилося недругам полуденным
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
И врагов заморских злоба мучила:
Как заставить Лихо яросмертное
По небу летать быстрее лётчиков?
Как заставить Зверя ненасытного
Стать на крылья быстрые-пребыстрые,
Чтоб настигло царство – Русь трудящихся
Лихо ядерного полымя ужасного.
Чтоб пожрало Лихо всесмертельное
Государство наше небуржуйное;
Чтоб пожрало Лихо лютострашное
От мала до стара весь наш добрый люд,
Да домашний скот, да дичь пернатую.
И грозились всё злодеи ружьями,
Да бряцали, супостаты, саблями.
(Ить-етить – засранцы нечестивые).
Ох и мрачные ж творились предвещания!
Ох и времена же были грозные!
Единился сограждане советские,
Вкруг Иванов русских собиралися.
Но раскрыли все же замыслы коварные
Невидимки русские – разведчики.
Доложили в Кремль они немедленно
По секретному вещанию эфирному.
А й, как кликнул царь Никита да Сергеевич –
Кукурузных зёрен рьяный сеятель,
А й как кликнул он своих сподвижников –
Заместителей, министров, всяких книжников:
«Эй, служивые, сыщите, позовите-ка
Короля искусников, творца великаго!»
Вскоре привели во Кремль к Никитушке
Королёва – знатного искусника.
Вот предстал пред очи он властителя,
Вот исполнился смиренного молчания.
Говорил Никита слово властное:
«А й да ты, искусник красномысленный,
Королёв – король изобретателей!
Сотвори зело нам штуку борзую –
Быстролётную, держащую в себе самой
Лихо ядерное, пышущее смертушкой –
Разрушительного Зверя ненасытнаго!
Разумей же: под такой эффект
Финансирует правительство проект».
Поклонился Королёв, Сергей по имени,
Говорил в ответ он слово верное:
«А й ты, славный царь-генсек коммунистическай,
Коли надо –
будет, стало быть, исполнено!»
Скоро ли, не скоро ль слово молвится,
А вот дело делай, коль приказано!
Год проходит, два – летают по небу
Реактивные ракеты быстролётные!
Год проходит, два – летают в небесах,
Как Перуньи вергунцы, ракеты дальние!
А ещё чуток проходит времечка –
В космосе уж техника чудесная
И летят во все концы вселенские
Русские сигналы простотиканьем –
Будят сущности они миров таинственных,
Тамошние божества приветствуют
(Славь забытым братцам переправили).
Ведайте же Правду, други, ведайте!
Ох, таить не в праве я свершённое.
Как в морях средь рыб – медузы склизлые,
Так в умах намеренья лукавые.
Призадумались тут недруги заморские
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
И полуденные недруги задумались,
Да собрали всю казну свою несметную,
Да собрали всех инженеров своих,
Да ещё Кощей помог им, видимо, –
(Ить-етить – засранец тоже тот ещё),
Еле-еле справили с потугами
Технику, на русскую похожую.
И с тех пор планета многолюдная
Стала лиха смертные иметь летучие –
Хуже Змей-Горынычей неистовых,
Хуже тысяч этих Змей-Горынычей!
(Ить-етить – засранцы ж были в древности).
Особисты на цепях держали их
Глубоко в пещерах охраняемых,
У ракет готовых сразу выпорхнуть,
По приказу грозному правителей.
Ой-да воеводы ж натерпелися,
Ой да натерпелись пограничники,
И курсанты – всякие отличники…
Натерпелись лётчики-налётчики,
Натерпелись пушкари-наводчики,
Натерпелись прыгуны-десантники,
Кулаки сбивая в многогранники.
Словом – те военные, что первые –
Натряслись поджилочки их нервные...
Вся планета под прицел поставилась,
Смертушка над всеми за-ме-ре-щи-лась!!!
У-у-ух и времена ж то были грозные,
У-у-ух и мрачные ж творились предвещания!
Стра–а–а–ашные творились предвещания,
Провидения, и пред-ска-за-ния...
Мать-Сыра-Земля сама поёжилась,
Ёжики в укрытиях скукожились!
А злодеи вновь грозились ружьями,
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
Саблями бряцали, окаянные!
Что тут делать, как тут быть? – не знали уж,
Затревожились и призадумались:
«А й не станется ль уничтожение –
По-неразумению – взаимное?
Не сожжём ли Землю мы, кормилицу,
Океаны мира не отравим ли?»
Стали недруги чесать себе залысины.
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
Стала думу думать рать Руси советская,
Крепкая, бывалая, гвардейская.
Стали времена куделью ватною –
Потянулись вервием за облаки…
А в полях-то танки многострельные,
Самолёты в небе многобомбные,
А в пучинах океана-моря синего
Лодии подводные с торпедами, –
Все они друг дружку примечаючи,
Против вражьей техники настроились –
Крутятся да вертятся, да рыскают;
Рыкают, пыхтят себе да клацают.
Никогда такого не бывало, чтоб
Так железо сложное озлилося!
Вдруг высоко над планетой людною
В небе тронулись Весы Столетия –
Покачнулись, проскрипели, протилинькали
Да и стали в равновесии над странами –
В Колесе Сварога, как бы спицами
(Только из кощёбы человеческой)...
А весы те непростые были вышние –
Виделись они и в головах людей
Взором внутренним, духовным зрением,
Сотворённым родовым раденим.
Увидали мудрецы то и механики,
Развели руками пред царями-то.
А цари-правители корыстные
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
В замыслах своих не унималися.
А цари-политики поганские
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
Вновь давай враждебное загадывать.
И совет держала Русь великая,
Издавна в мечтаниях крылатая.
И совет держала Русь былинная,
Издавна в стремлениях радушная.
Люди лучшие сердечно призадумались,
Старцы мудрые духовно поразмыслили,
Все мастеровые покумекали,
Да почуял кто-то Птицу Сва из них…
А й доверчивые люди, а й послушные,
А-й как подняли же гордо знамя алое!
Чур–чура...
и выдали высокое,
Дерзновенное, не злое, небывалое…
Вновь как крикнул сипло царь Никитушка,
Постучал ботиночком да по столу,
Раза три иль больше. Но не раз.
Молвил строго таковой приказ:
«Эй, привратники, чиновники, (едрёна прель),
Эй, сподвижники, кричу а-у я, слышите ль?
Позовите мне в палаты каменны,
Низко кланяясь, конструктора известнаго –
Королёва, кр-р-расного искусника!»
Вскоре привели во Кремль к Никитушке
Королёва – короля искусников.
Вновь предстал пред очи он властителя.
Вновь исполнился смиренного молчания.
Говорил Никитка слово твёрдое:
«А й да ты, боярин Королёв–творец,
А й да ты искусник, волхв и молодец!
Финансировать готовы мы тебе проект
Под твоим началом, под такой эффект:
Ныне сделать надобно подобное –
Усадить в ракету быстролётную
Молодца достойного из витязей.
Пусть он облетит планету в космосе,
Пусть посмотрит он на всё внимательно –
Выведает вражии позиции
(Ить-етить – засранцы нечестивыя),
И тем временем, и это главное,
Покачнёт пусть он Весы Столетия
В нашу – победителей – сторонушку;
И покажет удаль пусть советскую,
Удаль русскую, могучую и славную! –
Без войны, а вновь Победу сделаем!
Как сработать сие дело, ведаешь?»
Поклонился Королёв, Сергей по имени,
Говорил в ответ да слово дружнее:
«А й ты славный царь-генсек коммунистическай!
Коли надо –
будет, стало быть, исполнено».
Скоро ли, не скоро ль слово молвится,
А вот дело делай, коль приказано!
Год проходит, два – летает в космосе
Живность разная для испытания.
А ещё прошло немного времечка –
Собирают в путь-дорогу молодца –
Юрия Гагарина – из витязей,
Что владеет крыльями орлиными,
Что известен людям солнцеликостью,
Что по всем статьям парняга правильный.
Выбрали-то лучшего из лётчиков,
Выбрали, ин, самого достойного –
С солнечной улыбкой лучезарною –
Сына русского, орла Даждьбогова,
Алексеевича, коль по-батюшке.
И на зорьке ласковой Гагарину
Выдали доспехи яркоцветные,
Завели в ракету бело-красную
(«Дорогушей» звавшуюся ранее,
И «Востоком» прозванную давеча),
Посадили ж в кресло ложементное,
Наказали возвратиться с честию.
Наказали ж возвратиться с честию,
Пожелали справиться с задачами,
И, как повелось в России издавна,
Обняли душевно на прощание!
И причастная к тому природа волилась:
Улыбнулось солнце жизнерадостно,
Травы с ветром трепетали волнами,
С Алексеевичем расставалися.
Затряслась ракета многодумная,
Запыхтела, дорогуша, охнула,
Покачнулась, задышала пламенем –
Ши-ши-ши, да пых-пых-пых послышалось.
И Гагарин сам сказал: «Поехали!»,–
Из иллюминатора-оконца выглянул,
Помахал рукой своим товарищам.
А й да славный Юрий Алексеевич –
Первый из людей в огне Cемаргловом
Возлетевший в божии владения!
А й пронёсся он за небо синее
Кречетом небес, стрибожьим соколом,
Солнечным орлом, стрелой мгновенною! –
Ра-
зо-
рвал оковы притяжения,
Вырвался из жадной гравитации!
…Только дымный след белёсый тянется –
Веревьём простёртым во вселенную,
Прямо, да спиралью закругляяся,
Аки пуповина Земли-Матушки,
Аки Прави-то стезя высокая…
Знайте ж Правду, други и соратники!
Слушай, Русь, моё повествование!
Как пронюхали про это окаянные,
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
Стали вновь чесать себе залысины.
Глядь-поглядь, а головы уж голые –
Словно котелки отполированы,
Словно это яйца страусиные,
Словно задницы-де неприкрытые!
(Говорю ж: за-сра-нцы не-че-сти-вы-е).
Ха-ха-ха, кому грозились ружьями?
Ишь: бряцать орлам небесным саблями?
Извелися, подлые, от зависти,
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
Подавилися своей лукавостью
(Ить-етить – засранцы нечестивые);
Думали: «Не первые, не первые,–
Думали, – Да как же так, ну как же так?»
А вот так – пиндосы вы, наверное!
Словно мошкара средь лета знойного,
Мысли их нечистые роилися.
Словно черви гадкие, могильные,
Думки их поганые тянулися, –
Такова природа их преступная –
Семя прародителя бесовского –
Франская, английская, жидовская…
Такова натура их проклятая –
Воровская, ложная, завзятая –
Моисеевская, или иисусная ль –
Вирусная, ядовито-гнусная…
Уж тысячелетия злотворная,
Уж тысячелетия смертельная.
Словом, чёрных сил орда позорная,
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
Словом, к миру и добру неверная.
(Сами бы себя так и сожрали бы,
Так ведь нет – пограбить очень хочется…)
А Гагарин – внук Даждьбога русского,
А Гагарин – Сварога искриночка,
Всё летал средь космоса морозного,
Да выглядывал он Правду там желанную.
Правда наша – Правь богами данная,
Словно кровушка она словесная
Словно со златою рыбкой реченька,
Словно мёды с солнечными знаками,
Да как вздохи и богов, и русичей,
(Многосветная и даже многотучная
Образная, а ещё научная)!
Помним мы Бояна, помним Пушкина –
Правданьку пропевшие во ушки нам.
С Правданькой победы сотворяются,
С Правданькой и пчёлки улыбаются!
Испокон она мирует на небе,
Ну, а кривда снизу только кривится.
Даже в непогоду-стужу лютую
С правдою сама душа теплеется!
Ведайте же Правду, други, ведайте!
Взыскуйте же Правду, люди добрые!
Облетел Гагарин дом людской вокруг
(Мать-Земля позволила, не тронула),
Покачнул рукой Весы Столетия
В нашу – победителей – сторонушку;
Доложил в Москву он об увиденном –
«Эй, Заря, я Кедр», мол, как условились-
Де, всё видел я, и всё примечено.
И обнявшись с таинством космическим,
Приласкал он звёздочки вселенские.
И проникся Божьим одобрением,
И повёлся с Вечностью великою!
(Се, покрасовался он пред Щурами,
И далёким Прашурам представился).
Ой красна ж ты удаль наша ратная,
Но на всё своя и воля Божия,
Что богами многими един, сиречь,
Как едины семена в соцветии!
Час настал – вернулся добрый молодец
С честию, да славою прекрасною.
Час настал и на воздушном парусе
Он с небес слетел в своей штуковине,
На родную нашу Землю-Матушку,
На поля советские, колхозные.
И теля Зимун-коровы встретило
На лугах Гагарина пригожего,
И две вилицы его увидели,
Словно ждали от него приветствия.
Рёк: «Свои, товарищи…», – он им с улыбкою.
Доложили о Гагарине начальникам,
Доложили те своим начальникам,
Ну, а те уже отчитывались главному,
Став пред очи строгие, надзорные...
А й возрадовался тут Никитушка,
(Сам уж полысевший окончательно),
Побежал по всем кремлёвским комнаткам,
Домовым своим «Ага-а-а-а!» выкрикивать.
И возрадовался Королёв-творец -
Толком умноделец, толком молодец;
Да секретари, сподвижники и книжники,
Да печальники и хмурые молчальники...
А ещё и лётчики-налётчики...
А ещё и пушкари-наводчики...
Да ракетчики и пограничники,
Да казарм курсантские отличники...
А ещё и прыгуны-десантники –
Карты изучая до Атлантики…
Весь народ Руси возликовал вослед,
Все народы мира подивилися!
Ну а Юрий продолжал общение.
Глубоко вдохнул пред возвещением.
Поклонился витязь долу прадедов,
Поклонился людям и правительству,
Улыбнулся солнечно-присолнечно! –
Как бы тот, да и не тот, как будто бы:
Улетал с глазами васильковыми,
Прилетел – с очами синезвёздными!
Говорил, храбрец, да слово братнее:
«Здравствуйте, друзья мои родимые,
Вот и я – посланец ваш доверенный.
Выполнил я важное задание,
Побратавшись с Явью мироздания.
Всё приказанное Родиной –
исполнено,
Сделано, доложено, заковано», –
Как бы тот же голос – но напевнее;
И в словах простых – проникновение…
Так вот – без красивостей напыщенных
Завершил он миссию народную –
Завершил задание высокое,
Боговдохновенное, особое.
Тут и вышли люди Славу праздновать,
В кумачовых шествиях УРА кричать.
И велел Никитка стольный пир созвать,
Киселя поставить да в дуду играть,
(Калачей же было – не пересчитать!)
И велел Никитка всем чины роздать,
Всем чины роздать, каждому воздать.
Королёва наградил он ласкаво, –
Павловича, значит, коль по-батюшке.
Похвалил военных за старания,
Мол, стоит как надо Ярь моя,
То есть, извиняюсь, – арррмия!
А Гагарину, славнокрылатому,
Золотую прицепил на грудь звезду –
Самую большую и почётную,
Словно с неба для героя взятую!
И поднялся Дух народа русского
Высоко над всей людской историей,
И при этом – в ледяных галактиках
Прилетел он и к сакральным каликам
(Будущим дружкам привет доставили).
И в полях салюты танки справили,
Самолёты засверкали в воздухе,
В океане-море – в глубине самой –
Лодии подводные вскружилися.
И сложились песни величальные
О людьми советскими содеянном.
И пути сложились небывалые
Средь сестричек-звёздочек Гагарина…
Словом, всё вокруг преобразилося!
Истинно глаголю и ручаюся.
А й вы люди добрые-придобрые,
Ой вы други верные-приверные,
Разве ж песню честную затопчет кто?
Разве ж ветер во степи споймается?
Ведайте же Правду, братья, ведайте!
Росписные гусли окрыляйтеся!
И ярилось солнце златозарое,
Славу над Отчизной осияючи,
Над полями всеми разноцветными,
Над лесами всеми буйнолистными,
Над деревнями простыми, хороводными,
И над городами велми лепными,
Что Яриле сами улыбалися, –
По над СССР – страной народною –
По над всей Россией сверхдержавною –
По над Русью древневековой, заветною –
По над Русколанью легендарною –
По над Семиречьем наших Пращуров,
Что с Рассенией запомнились желанными –
И Тартарией жрецами прозывалися;
По над Меру – нашею Прародиной,
(Что зовут Гипербореюшкой оракулы);
Да над долюшкою Родом нам дарованной!
Ай ты, даль широкая, просторная!
Ай ты, времечко тягуче-невозвратное.
Ах ты, жизнь земная, неповторная,
Ах ты, вера и любовь народная!
Ай Щуры и Пращуры, и Прадеды,
Да стезя-то Прави непорочная!
Ведайте ж и к Роду приобщайтеся!
К родникам-исконам причащайтеся!
Дело же имело продолжение.
Слушай, Русь, тех лет истолкование.
Обложили ж мы врагов ракетами,
(Ить-етить – засранцы нечестивые…),
Лихом ядерным бока им подперли, –
С Кубы-острова, с людьми хорошими.
Показали всем своё бесстрашие
(Коли надо –
будет, стало быть, исполнено ж),
Мол, зарядами накроем нашими!..
Мол, печём ракеты, как сосисочки;
Де – отвадим всех от нашей мисочки!
Ох и времена ж то были грозные,
Ох и мрачные ж творились предвещания!
(Только середь мрачного и чёрного
Улыбались русы «на прощание»…)
А они, поджав хвосты, заохали,
(Ить-етить – засранцы нечестивые),
Завопили о «Карибском кризисе».
Да надели парики себе на лысины,
Театрально, лицедеи, склабились;
Обещая, как бы, дружелюбие,
Дружелюбие-с да лизоблюдие-с.
(И ****веи их зазывно пялились,
Сисько-селиконами трясли – рекламились).
Ха-ха-ха, кому грозились ружьями?
Ишь - бряцать Даждьбожьим внукам саблями?
Вот и разумейте лет сказание!
Поучение – не поприкание.
Чтож, лады:
поспорили маленечко,
Да и успокоились ретивые, –
Охладили пыл-то у солдатушек.
Чай, они защитники – не узники!
А пиндосы создали подгузники!
(Ить-етить – засранцы ж нечестивые).
Ведайте же Правду, други, всякую,
Да сбирайте пересказы в коробы.
Славьте, гусляры, всё легендарное;
«Сейте», коробейники, букварное…
А теперь полыни гласу внемлите.
Горечи пожнёте – перемелите ль?
По законам, видно, равновесия
С тех кому дано – потом и взыщется.
В давнину кромешную дарили нам
Боги «Колядову книгу» звёздную…
Уж не в ней ли звёздною страницею
Стал наш витязь, былью-небылицею,
Стал наш космонавт преданьем-ясунем? –
Стал наш сокол, тайной-сотаинствием,
Первооткрывателем единственным?…
Не нарадовались вдоволь-то Гагариным,
Улетел он вскоре, да загадочно,
В свой полёт последний, в небо светлое,
В небо светлое, и в тёмный лес густой, –
Со товарищем военным сгинули…
Много во вселенной червоточинок,
Много чёрных дыр в иные вотчины…
Говорят: Богам теперь в Нём надобность –
То ль светить у Них на заседаниях,
То ли Сваргой тамошней заведовать… *
Говорят: Его забрали Пращуры
Для полётов в Ирий ещё далее:
По полям магнитным и лучам космичным,
Но сугубо лично…
Может, стал энергиями разными
Юрий средь галактик (в сверхскоплениях)
С тёмною материей повязанным?
Может Навь есть тёмная материя?
Может Ино – тёмная энергия,
Иль они предвечный Дый безладия?
(Эй, физмат, не начинай истерию).
Или, обещался Он обетами
Тем, кто там орбитами заведует?
Или Перунице полюбился Он?
Или князю Бусу стал товарищем,
Белояру – божьему угоднику?
(Некогда воскресшему, как Боженька,
В духе витязей и в сонмах разумов).
Ой ли, потянулся в изначалия
По стезе-то Прави завлекательной
С Птицей Сва – святою, богословною
К самому Алатырю чудесному?
Знать не знаем, зреть не зрели этого,
Но, похоже, что-то происходит там…
Вот и астроном один известнейший –
Тот, что с плешью меж седых волосинок,
(Тот, что нос картошкой с бородавкою,
А на той еще одна волосинка)
Сказывают, в телескопе новеньком,
Самолично зрел в алмазных россыпях –
Далеко уж за Дорогой Велеса, –
Юрия с юлой одной квазарною...
Так и хочется полюбопытствовать,
Порасспрашивать Гагарина при случае:
Как Ему в делах там – не скучается ль
По Руси – родной своей сторонушке?
Возвращался б, что ли, к нам, товарищ наш,
Отпросился б, что ли, на побывочку,
Да блинов поел на Комоедицу
Со сметанкой, с медом, иль с малинкою,
(Ой, вкусняшечки, народные ням-няшечки),
Иль с икоркой красной, если хочется!
Да поведал бы нам словушко о пращурах,
Принимая-отдавая братину…
Никогда Его не забываем мы,
И всегда Его мы чтим, печалуясь.
И скажу, что всем землянам ведом Он.
И медали есть у нас с Гагариным.
Да Гагарин-град есть так и названный!
И стоит теперь в Москве Он бронзовый,
И район в Москве же есть Гагаринский!
И летают в космосе друзья Его,
И друзья друзей летают в космосе.
И летать мы будем по галактикам,
Где планеты поприметились Гагариным.
Назовём мы звездолёты русские
Все «Гагаринцами» нашими надёжными.
Назовём ракеты «Дорогушами».
Назовём оружие небесное
Мы «Перстами Перуна» громового.
А пока мы Правде-Прави учимся,
Пусть мечтают детки наши ясные
Как Гагарин быть – всегда светящими –
Соколы Сварожии, Даждьбожии,
Кречеты Перуновы пригожии.
А теперь напутствие последнее,
Как бы окормление словесное:
О, великие дела и помыслы,
Вам пути открыты нашей Родиной –
Русскою землёй святой, завещанной,
Кровью и сказаньями пропитанной,
Воспоённой праведными старцами,
Бороненной пращурами-воями.
А й да вы, имперские, могутные!
Славься Русь и славьтесь Боги русские!
Славьтесь и триславьтесь, православные,
По стезе веригою идущие!
Песни на земле своей поющие!..
Сильные, спортивные, красивые!
(А не упырей отродье лживое).
Словом, люди добрые, неложные,
Сыновья родных Богов надёжные,
Сыновья вселенной вележильные,
Також дщери перечисленного милые.
Ведайте же Правду, други, ведайте!
Попирайте кривду, други правые.
Ибо мы в родстве с Богами вышними,
Победим, в мирах, пребудя с ближними.
Слава! Слава! Слава русам! Гой-й-й-я!
Ну, отож, доклад закончил свой я.