Есть одно хайку у Ёса Бусона. Такое.. своеобразное, мягко говоря:
mi ni shimu ya
naki tsuma no kushi (w)o
neya ni fumu
или по-поливановски:
ми ни симу я
наки цума но куси (в)о
нэя ни фуму
Обычно это хайку переводят сюжетом "когда наступил я на гребень покойной жены" и всё такое в этом духе. И относят это хайку в категорию "по представлению" или "о происшедшем не со мной". Даже умница Харуо Сиранэ (Haruo Shirane) приводит это хайку как пример личной поэзии "по воображению" (the personal poems can be imaginary).
Холод до сердца проник:
На гребень жены покойной
В спальне я наступил.
(версия Веры Марковой)
Вот только объясните мне, с чего бы это Ёсе Бусону, солидному мужчине на пятом десятке, а значит - с богатым личным опытом - рядиться в "чужую маску"?! Или представлять смерть молодой жены, Томо? А гребень вроде не должен был валяться на полу после того, как...
Но если не Томо, тогда кто же здесь усопший?
Или что?
Глагол fumu в финале текста имеет значения не только наступать, но и топтать, попирать и т.п. грубоватые действия. Так не женский гребень ли это хрупнул под ногой старого неуклюжего мужа? Опять же Харуо Сиранэ предполагает эротические нюансы (... and has erotic overtones)... Всё правильно: женский гребень = > расчесать = > спутанные волосы. Долин свидетельствует, что «...сбившаяся после бурной ночи причёска в исторической поэтике танка служила метафорой любовной страсти» (История новой японской поэзии ..., Ёсано Акико). К тому же опочивальня упоминается...
Так что же - запечалимся об усопшем женском гребешке?
вот неуклюжий..
шаг вправо, шаг влево -
и цел был бы гребень!
- Томо-тян...
- Хай!
- Понимаешь, твой гребень...
- Ах, так вот что хрустнуло, когда Вы утром уходили от меня!
- Я знаю, это был твой любимый гребешок...
- И такой удобный.. Чем же я теперь буду расчёсывать свои спутанные волосы?!
- Томо-тян..
- Хай!
- Гребешок новый купим, какой приглянется! А сейчас я тебе стишок покажу, что сложил в память о безвременно покинувшем нас...
- Ай, какой стыд! И все будут читать и думать о нас с Вами в опочивальне!
- Нет-нет, я так сложил, что все о другом будут думать!
- О чём же это? Ну-ка, ну-ка... Ой, что же это Вы меня уже похоронили и оплакали?!
- Зато злые духи от тебя отстанут, раз ты уже.. гм...
- Экий Вы шутник, муж мой! Надеюсь, Ваши друзья хорошо посмеются!
ох ты ж поди ж ты -
как это я потоптал
женушкин гребень!..
Грамматически такое прочтение реально: naki (усопший, покойный) в этом случае позиционируется как определение не просто для слова tsuma (жена), а для словосочетания tsuma no kushi (жены гребень, женин гребень):
naki (tsuma no kushi)
вместо
(naki tsuma) no kushi
И у выражения mi ni shimu (проникать до костей / пронизывать тело) появляется этакий виновато-лукавый смысл. Кстати, в оригинале нет прямого указания именно на внешний холод - "пронизывание" здесь вроде как эмоционального происхождения. "У меня просто похолодело всё внутри от сознания того, что я натворил!" Хотя, да, для описания ощущения реального холода этот оборот также используется. У того же Бусона есть несколько хайку с таким зачином...
аж захолодел -
что же мне скажет жена
про сломанный гребень?!
Друзья и знакомые наверняка видели оба уровня. А вот нам, с высоты трёх с лишним столетий, как-то всё равно, что Томо пережила мужа на 31 год. Что не удивительно - она ведь была моложе мужа на двадцать лет!
Вот и имеем единственную версию в переводах по причине изрядной удалённости и малой заинтересованности....
В общем, киго нет (разве что намёк на зимнюю непроглядную темноту в помещении?). Аффтор - ещё как в наличии. Да к тому же с игривыми намёками. Однако сэнрю получается! - или таки дзаппай? Единственно, что смущает: "покойник", пусть даже и в ироническом контексте...
А что, если "покойный" гребешок - это история об охлаждении чувств или даже отношений между супругами? Впрочем, о семье Ёса продолжает заботиться до самой свадьбы дочери - и лишь тогда официально оформляет развод...
как это грустно..
в мусорный короб сложил останки
её гребешка
А ещё, наверно, - да что там! наверняка! - в микросюжете "играет" примета о сломанном гребне. Даже если это всего лишь пара выпавших зубцов - уже весьма весьма скверное предвестие - а ведь здесь речь о безвозвратной гибели аксессуара! Современные объяснения туманны и несколько натянуты: кто-то говорит о омонимических ассоциациях составляющих кандзи, кто-то - о символике гребня вообще.. пусть даже толком уже и не припомнить, в чём же там дело. Можно, правда, предположить связь с общим поверьем о существах-цукумогами, в которые превращаются старые - особенно повреждённые! - вещи, созданные людьми. Некоторые из таких существ обладают весьма неприятным характером.. Сами цукумогами-гребни в фольклоре вроде не сохранились, но примета осталась: сломанный/повреждённый гребень - то ли к смерти, то ли к приравненным к ней несчастьям.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Использована литература:
1. Харуо Сиранэ, "За пределами мгновения хайку".
Русскую версию можно прочитать у Алексея Андреева (lexa в LJ) в Лягушатнике.
Пер. Дмитрия Кузьмина (первая публикация в альманахе ТРИТОН #3).
Ещё одна перепечатка есть в Хайкупедии.
Оригинал на английском в JUXTA 1.1
(JUXTA - The haiku research and scholarship journal of The Haiku Foundation).
https://clck.ru/ZB7Tu
2. Цитату из А.Долина взяла на сайте "Окно в Японию",
«История новой японской поэзии в очерках и лит. портретах».
Думаю, в бумажной версии будет то же самое.
http://www.ru-jp.org/dolin_03.htm
3. Особая благодарность Маше (Шанель де Шапокляк) за "наводку" с приметой - такой яркий и явно значимый штрих!
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
1. Использована гравюра (укиё-э) мастера Косона
"Утки-мандаринки в снегу".
Текст на японском, понятно, Бусона;
чтение справа налево.
2. За исключением перевода В.Марковой,
все хайку (точнее, сэнрю) - мои.. хм.. хонкадори...
3. Последнее редактирование - 12.09.2022.