За окном – ржавая опадающая лиственница, печальный красный клён и знойный загар опавших листьев – как драпировка или первый ряд театральных декораций, обрамляющих возвышающийся на авансцене купол собора кобальтового цвета с золотыми шестиконечными звёздами и позолоченной главкой. Серые крыши зданий покрылись осенней моросью, от чего они приобрели глянец и стали отражать, словно зеркала, церулеум неба, кое-где укрытого нежной пеной серых туч.
Стволы деревьев цвета жжёной умбры перекрывают идиллическую панораму. В сердце позвякивает серебро осенних ливней.
Но почему-то хочется любить... Сильно, смело, отчаянно. Любить людей, родных, город дождей, едкую слякоть, первый иней на тротуаре, первый робкий снег.
Любить хочется так, чтобы проникнуть вглубь естества озябших питерских улиц, промозглых дворов-колодцев, редкого солнца, словно прощающегося на время.
Тоска по уходящему лету, теплу, оборванной нитке любви на перекладных докатилась до меня и уже распаковала в левом предсердии свои непомерных размеров чемоданы. Здесь она и поселится до нового лета.
Левое предсердие уже заключило с тоской договор найма, поэтому она столь вольготно и смело топает каблуками и не собирается покидать уютное пространство.
Ну ничего – успокаиваю я себя мысленно, разберёмся... Авось в договоре были допущены ошибки и его возможно ещё аннулировать, не прибегая к тяжёлой артиллерии. Тяжёлая артиллерия в виде любви ко всему в этом мире уже стоит в ожидании применения своего полного арсенала.
Любовь осенью просто необходима...
Именно "концеоктябрьская" осенняя любовь являет собой редкий конгломерат любви к природе, людям и родному городу.
Для меня такая любовь – любовь желанная, любовь эталонная, редкий гость в усталом бархатном сердце...
Я жду тебя с нетерпением, подруга. Приходи, заселяйся. Тем более, что правое предсердие абсолютно свободно. Возможно, и с тоской вы договоритесь и даже ключи у вас будут общими. Идеальный симбиоз получится. И говорить даже не о чем...