Нравится, когда снег звучит, как бисер в шкатулке: динь дилинь динь.
Нестрашный, нехолодный, прямо бисквит - вроде сырой, а твёрдый.
Не как сегодня. Сегодня всё сухое, лежит пластом. Вмёрлзлось грязью в асфальт. По щекам как водой из колодца. А мы куда-то идём.
Давай на такси? Не май.
Я кусаю губы и снова их мажу помадой. Правильнее сказать наношу, в большом городе надо "как надо";
а я их все-таки мажу, она скорее как масло, помада - блеск леденца - последняя деталь паззла. И значит, что всё в порядке. Даже мысли
строго в ряд и помыты,
протёрты фибровой тряпкой.
Овцы и козы целы, волки - сыты.
Я молча встаю и выхожу из чата.
Там и сям ёлки в красных шарах понатыканы, словно булавки. Среди них странно видеть
как много
себя вовремя
просто изжило.
Что кусок размером с евразию
отсекло от.соединило.
Хотя евразия - это мало.( Ты говоришь, что опять преувеличила, пересолила.)
Мне хочется подходить к каждому, просить "назови меня",
возможно, истёк срок годности у моего имени.
Возможно, меня не видно даже в пончо с кислотными линиями.
Я кидаюсь словами и стульями - так красивее.